Страница 77 из 101
А Виталик запутался. Сетка была очень тонкая, резала руки и не рвалась, но Виталик все равно освободился бы через пару минут, если бы его не подтащили к поверхности и не ударили чем-то тяжелым по голове.
— Сука! С-скотина, что удумал…
— Хватит! Хватит, говорю, потом еще лодку отмывать… Кровищи столько…
— Куда его?
— За скалы… да не снимай с него баллон, идиот! Наоборот, пусть его найдут с баллоном и скажут, что сам утопился, дайвер гребаный!
— Ага, дайвер. С рельсом на шее.
— Потом нырнешь и веревку снимешь… Чего морду воротишь? Сделаешь как миленький! Из нас шеф таких дайверов скроит… за эту девку… блин, первый раз осечка! За столько времени…
Мотор стих. Еле слышно плескалось море у скал.
— Сначала тело, потом рельс. Давай. Раз, два…
Виталик полетел вниз, в темноту. Привычно потянулся плыть, но веревка захлестнулась вокруг горла и дернула вниз. Вспыхивали ярко-зеленые искорки от каждого движения, Виталик видел себя, летящего на дно в изумрудном сиянии, а искры кружились вокруг, будто живые светлячки.
А потом из темноты, подсвеченной искрами, вылетела девочка с зеркальным хвостом, с белым лицом, с огромными зелеными глазами.
— Виталик! Виталик, дыши!
Она попыталась поднять рельс. Удар хвостом, другой. Слишком тяжело, слишком медленно. Она кинулась к веревке на его шее, вцепилась зубами. Только нож, отстраненно подумал Виталик. Маленький острый ножик.
— Виталик, дыши!
Для нее это было так просто и естественно — дышать под водой. К зеленым светлячкам добавились темно-красные. Очень хотелось вздохнуть. Как это больно — вода в легких…
— Дыши! Дыши! Родной… дыши!
Он улыбнулся и покачал головой. Тогда она обняла его и завыла.
— Посмотри, что я принес.
Эрвин протянул жене книгу в глянцевой обложке. С обложки смотрел герой — наполовину рыба, наполовину мужчина. Голова его, включая мутные глаза, слюнявые губы, и покрытый чешуей торс были рыбьи, зато все, что ниже пояса, выглядело вполне человеческим: большой зад, и огромные гениталии, и толстые коленки, и жесткие волосы на ляжках, и даже пальцы, торчащие в разные стороны, с нестриженными грязными ногтями.
— Это и есть… образ? — спросила Велька, помолчав. — Соль?
— Скорее, перец. Книга так и называется — «Перчик»… Все говорят, что очень смешно. Но ты лучше не читай.
Велька положила книгу на стол, будто боясь запачкаться.
— И это поможет?
— Может быть… Во всяком случае, я очень на это рассчитываю… этот красавец станет червем в теле старого мифа. Кто его видел один раз — не забудет. Появятся комиксы, адаптации, экранизации, анекдоты, сплетни. И всякая русалка, подумав о суше и о береге, увидит не цепь огней на мысу, не корабль под парусами, не веселого парня с гитарой или удочкой. Не старую крепость у моря, не вереницу автобусов, не парашют под красным куполом. Не моторную лодку с матросами, не пляж, где визжат и смеются. Не прибой, не пловца, не костер среди скал. Она увидит вот этого… его. Понимаешь?
— Если это спасет их, — сказала Велька, подумав, — это хорошо, ведь верно?
Эрвин провел рукой по ее волосам.
— Во всяком случае, мы сделали, что могли. Он взял ее на руки и отнес в постель.
— Вель, по-моему, я уже говорил тебе…
— Что?
— Я тебя люблю. И буду любить, что бы ни случилось.
Она засмеялась. Он бережно уложил ее и сам лег рядом, плотнее прижавшись коленями к ее теплому чешуйчатому хвосту.