Страница 35 из 65
– Вот именно: это было вчера. А сегодня Солнце за одну ночь помолодело на пару тысяч лет, поэтому вряд ли мы ещё увидим греков – во всяком случае, здесь.
– Но с чего ты это взяло? Даже если так: как так могло произойти?
– Как вышло? Я не знаю. – Уклонилось Маленькое Зло. – Я ставлю перед фактом; чтоб ты знал, что мы теперь в Древнем царстве (как ты и хотел в своих снах). Вот такой тебе сделали подарок.
Меня всегда интересовал Египет додинастического периода, а также периода первой династии; по принципу, чем древнее – тем египтее (если можно так выразиться). Потому что именно тогда всё это сложилось, зародилось (культура, обряды, всё прочее). И когда однажды мне приснился дурацкий сон про то, как Сет и Анубис стояли вечерком и курили сигареты, я чуть не перекрестился, потому что такие образы есть чрезвычайная скверна; кощунство и неуважение по отношению к истории Древнего Египта.
Что же я увидел, когда волею Креатора я оказался в самом начале пути Кемет? Той страны, которую мы потеряли (но которую толком и не знали).
Я стоял где-то вдалеке, и лицезрел, как строятся великие пирамиды; мне довелось, посчастливилось сие увидеть! Я видел, как с небес спустились какие-то пришельцы, которые начали управлять строительством тех могучих сооружений. Я хотел присоединиться к их общему делу, но стопы мои налились свинцом, и я не смог сделать и шага. Как же мне было интересно!
А потом я точно на летающих сандалиях перенёсся в какой-то храм или дворец, и своими глазами увидел восседающего над всеми правителя и Верхнего, и Нижнего Египта; объединителя, величайшего из Посвящённых. Менес это был, или Нармер – мне не открылось. Господи, как же мне хотелось подбежать к этому человеку (или воплощённому божеству?), и уткнуться ему в его колени, как кутёнок! Он был такой огромный… Такой могучий, сильный, уверенный в себе; я мечтал, чтобы у меня был такой отец! Мне так хотелось, чтобы Посвящённые приняли меня в своё тайное сообщество; чтобы они научили меня чему-то особенному и сверхъестественному… Чтобы я тоже стал частью чего-то великого, а не пешкой в мире двадцать первого века, который мне совершенно неинтересен – ни своей хай-тек архитектурой (готика мне ближе), ни своими небоскрёбами (избы и замки мне милей), ни своими машинами (моё здоровье мне дороже).
Но видения мои закончились, и я, теряя равновесие, шлёпнулся на землю, и лежал я так довольно долго. Се, грядёт новый рассвет – что он мне принесёт?
Я поймал себя на мысли, что я уже в себе, и куда-то явно направляюсь; странным показалось то, что правое моё плечо прямо-таки отваливалось – что такое тяжёлое на нём сидело?
Ба! Сфинкса и след простыл; куда он подевался? Зато на его месте какая-то важная птица – с длинным, вытянутым, изогнутым клювом и белым оперением.
«Ибис!», догадался я.
– Можешь не объяснять. – Сказал я, уже ничему не удивляясь. – Теперь ты такое, моё Маленькое Зло?
Птичка, являя собой отдалённое сходство с аистом, утвердительно кивнула. Ну, надо же: это первый раз, когда оно меняет свой облик дважды, находясь в каком-то одном мире (ранее, в других мирах мой верный друг и товарищ оставался неизменным по внешнему виду в пределах одной локации – в Атлантиде хомяк, в Лемурии – лори, в Гиперборее – бурундук).
И пошли мы с ним дальше, пока я не остановился, сказав:
– Вот что, дружок: иди-ка ты рядом – или впереди, или позади, или лапка в лапку сбоку (а то и вовсе лети); больно ты тяжёлое, однако…
– Не могу. Нельзя. Не положено. – Пояснил ибис.
Мы прошли ещё. Но когда он меня «пометил», я не выдержал:
– Послушай, а тебе не кажется, что это уже слишком?
– Я – священный ибис! – Горделиво выговорило Маленькое Зло.
– Священный-то, священный; вот только гадит за троих – я до самого Нила теперь не отстираю твои пятна!
Боже, насколько может разобидеться птица! Как она на меня посмотрела… Кажется, я перегнул палку: так на меня мой пушистый ком ещё не смотрел никогда. Птица отлетела и уселась на дороге.
– Хочешь, я покину тебя? Навсегда. – Чуть не плача, произнёс ибис. Сейчас он стоял на одной лапке, а другую приподнял и согнул в колене. – Больше ты меня не увидишь. – Добавил он и улетел.
Что я натворил? Чёрт с ними, метинами этими… Я друга потерял! Может быть, единственного в своей жизни…
И в тот самый миг я превратился в лягушонка! Совсем, даже для посторонних глаз – ибо я уже был в самом Египте, и мимо меня проходили обитатели этой чарующей страны. Теперь я был кваклем даже для египтян.
– Нил ещё не разлился, а жабы уже вылезли! – Сердито скосив на меня глаза, пробурчал один из них.
Я почувствовал себя самым сраным куском дерьма, если честно; прошу прощения за сквернословие.
Я постарался взять себя в руки, и начал исподлобья наблюдать за жителями Та-Кемет. А что ещё мне остаётся? Сошёл с дороги (дабы не растоптали), и вот, сижу себе и сижу. Греюсь на солнцепёке.
Почти все египтяне носили обтягивающую одежду и парики – кошмар, лысыми были даже их женщины! Но это не от болезни, а от жары – так тут было принято. Сами же они выглядели, как… Стоп.
Это были не семиты и не кушиты; я не смогу детально их описать, а лишь скажу, что это словно иная раса: эти людьми были неземными. Окрас их кожи варьировался от бронзового до кирпично-красного, и ростом они были повыше меня (как если бы я оставался человеком). Что и удивительно: я-то думал, что в Африке или той же Поднебесной люди гораздо ниже ростом среднестатистических европейцев! А вот чёрта с два.
Наконец, меня заметили (стало быть, я снова – человек?).
– Негоже издеваться над священной птицей. – Начал стыдить меня какой-то египтянин, подойдя ко мне ближе. – Оставь бедную птицу в покое.