Страница 9 из 83
Но, как оказалось, и сам он не мог видеть и предусмотреть всё. Потом произошли сразу несколько событий. За спиной раздался щелчок затвора, тело его сработало быстрее мысли, ноги спружинили, и Панцирь отлетел в сторону. А следом на него прыгнул с ножом, сокращая дистанцию и не позволяя выстрелить, четвёртый участник погони. Прыгнул удачно. Автомат оказался бесполезен, пришлось выпустить его, чтобы не быть зарезанным.
Молодой парень, лет ему было не двадцать, а всего шестнадцать или того меньше, с перекошенным от ярости лицом, расписанным татуировкой в виде скандинавских рун, быстро орудовал ножом. Техники ему недоставало, зато он компенсировал её напором и злобой. Длинный нож с острым, как бритва, лезвием несколько раз резанул по предплечьям, рукава бушлата и куртки превратились в мелко нарезанную лапшу, вот только рукам его ничто не грозило. Подарок проклятой инфекции, хитиновые пластины, что покрывали его руки от локтя до запястья, выдерживали даже попадание пистолетной пули.
После очередной неудачной атаки, Панцирю удалось перехватить запястье врага и крутануть его так, что нож вылетел на землю, а после этого и сам враг оказался сбит с ног и придавлен коленом стокилограммового мужчины. Сам он оказался очень лёгким, килограмм пятьдесят, не больше, явно плохо питался. Но даже так он продолжал хрипеть и извиваться, пытаясь вырваться из захвата. Конец его мучениям положил удар кулака в подбородок. Глаза его закрылись, а помутившийся разум погрузился в омут беспамятства.
Оглядевшись, Панцирь увидел, что именно его спасло. Парень стоял буквально в двух шагах и целился в спину из автомата. А вот патроны его подвели. Не став дёргать затвор, он просто полез врукопашную. Зря.
Всё сложилось как нельзя лучше. Он спас неизвестного беглеца, а вдобавок взял языка, которого, правда, ещё предстоит разговорить. Тщательно связав пленника припасённой верёвкой, он потащил его за собой волоком, приближаясь к упавшему беглецу.
- Не надо, - раздался хриплый голос. - Пожалуйста, не надо.
Больше пленник, а точнее, пленница, не смогла сказать ничего. Поскольку просто стала терять сознание. Так нельзя. Прикинув, куда им проще бежать, Панцирь поднял женщину на ноги и осмотрел. Ей было около сорока лет, худая, с измождённым лицом, покрытым синяками и ссадинами и почти седыми волосами. Шуба, в которую она пыталась кутаться, зияла большими прорехами, через которые можно было разглядеть, что кроме этого на ней больше нет никакой одежды. Только шуба и сапоги. Откуда можно сбежать в таком виде?
Но выяснять было некогда, Панцирь протянул ей руку и сказал избитую фразу из древнего боевика:
- Пойдём со мной, если хочешь жить.
Возражать она не стала, а Панцирь, пользуясь случаем, нагрузил на неё часть припасов, а сам взвалил на плечо пленника, который так и не пришёл в сознание. Следовало взять автоматы и боеприпасы убитых, но фиаско пленника убедило его в плохом качестве того и другого. Кстати, автоматы выглядели ужасно, покрытые грязью и ржавчиной, словно их никогда не чистили. Впрочем, возможно, так оно и было.
Идти прежним курсом теперь было неразумно, наоборот, требовалось поскорее убраться из ареала обитания этих парней, затихариться в тайном месте и допросить пленника, с последующим его убийством. Погони следовало опасаться, но вряд ли среди них есть достаточно хорошие следопыты, сегодня похолодало, земля, бывшая ещё вчера жидкой грязью, схватилась твёрдой коркой, на которой не оставалось следов. Кроме того, он регулярно менял направление, чтобы следы вели то в одну, то в другую сторону.
Хватило их километров на десять, после этого выдохся даже на редкость выносливый Панцирь, а спасённая им пленница уже едва переставляла ноги. Решив, что достаточно оторвались от возможной погони (ну, или хоть выиграли немного времени), он свалил пленника на землю, а сам сел рядом на толстый ствол поваленного дерева и предложил сесть своей спутнице.
- Кто ты? - спросила она, с трудом восстанавливая дыхание.
- Панцирь, - коротко ответил он. - Зови меня так. Но это неважно. Важно другое. Кто ты? И кто они?
Он легонько пнул носком ботинка лежавшего на земле парня.
- Твари они, - с ненавистью сказала она, плюнув на него. Точнее, она попыталась плюнуть, но с пересохшим ртом сделать это было затруднительно. - Скоты, убийцы, мучители. Малолетки дебильные.
- А теперь, пожалуйста, то же самое подробно, - попросил он. - Кто, откуда и как?
- Я жила на военной базе, - проговорила она, с трудом выталкивая из себя каждое слово. Панцирь отстегнул от пояса флягу и протянул ей. Открутив крышку, она припала к горлышку и сделала несколько шумных глотков. - Зовут меня Надя, Надежда. Нас там четверо было женщин. Мы жили... с мужчинами жили, чего там. Их много, нас мало. Вот и были общими. Но жаловаться грех, никто нас не обижал. И жить было можно. А потом эта эпидемия, как будто всех остальных напастей не хватало.
Она всхлипнула и ещё раз отпила из фляги.
- Мужиков осталось всего ничего. А потом из рейда привели одного такого, разрисованного. Допросили, он начал ахинею нести, про страшный суд, про очищение, ещё что-то. Его даже убивать не стали. Просто посадили под замок. Потом другие пришли. Человек пять, молодые, а наглые. Тоже про веру свою втирали, потом предложили уйти с базы. Их пугнули очередями, они и убежали.
- А потом? - спросил Панцирь, поскольку женщина замолчала.
- А потом... - она вздохнула. - Периметр большой, людей не хватало. А колючка - это от тварей защита, не от людей. Пробрались они внутрь, застали спящими и начали резать. Самых сильных сразу убили, а остальных мучили. Кишки на палку наматывали, глаза выкалывали, кому-то гвоздь в голову вбили. И женщин тоже... Они совсем больные. Им даже секс не особо нужен был, только издевательства. Я последняя осталась, им поохотиться захотелось. За живой добычей. Меня последние дни не били почти, а потом дали эту шубу и сапоги и велели бежать. А молодых по следу пустили, им нужно было найти и догнать. Потом бы убили ножом, а тот, кто первый догонит, должен был сердце у меня вырезать и съесть. У них там иерархия сложная, каждая ступень предполагает новый обряд. Сожрав человеческое сердце, он стал бы на ступеньку выше.
- Сколько их там? - Панцирь перешёл к делу.
- Я одновременно всех не видела. Человек семьдесят, может, больше.