Страница 37 из 83
Лучшего допинга и не требовалось, организм включил все резервы, чтобы сделать последний рывок, сознание временно отключилось, в организме его работали только ноги и глаза. Постепенно приближался кирпичный блокпост.
- Стоять! - раздалось впереди, он не стал даже поднимать глаза, ничего нового точно не увидит. - Автомат за спину, руки на виду!
Автомат и так был за спиной, руки он вытянул вперёд, словно стараясь нащупать невидимую преграду, так и пошёл, приближаясь к железным воротам.
- Панцирь, ты? - раздался с блокпоста удивлённый возглас, если напрячь память, он мог вспомнить имя того, кому этот голос принадлежит, но напрягать память он не стал, слишком тяжело.
- Я, - ответил он, не узнавая свой голос. - Помогите.
После этого он рухнул на землю, сначала на колени, а потом и вовсе растянулся лицом вниз. Железные ворота распахнулись, из них выбежали двое бойцов в выцветших комках, подхватили его за руки и потащили внутрь. Перед глазами проплыли доты с крупнокалиберными пулемётами, мешки с песком, окопы, позволяющие пересидеть артиллерийский обстрел. Чуть дальше стояли стодвадцатимиллиметровые миномёты, а потом начинались хозяйственные постройки.
- Бляааа, - протянул начальник блокпоста, звали его Леонид, а за глаза называли Седой, он и был седым, несмотря на относительно молодой возраст. - Не думал, что дойдёшь. Мы радиоперехват делали, слышали, как тебя гоняют. Я предложил старшему группу выслать, да он не позволил, сказал, что это, возможно, провокация для облегчения атаки на мост. А ты, выходит, выжил.
- Он в крови весь, - напомнил кто-то, стоявший позади. - Его бы в лазарет.
- Была бы это всё его кровь, он бы давно помер, - резонно заметил Седой. - А в лазарет далековато, сейчас тут помощь окажем. Раздеться сможешь?
Он не смог, только с помощью двух солдат у него получилось снять камуфляж, ставший твёрдым от крови, потом на него вылили ведро воды, а чуть позже занялись раной. Обошлись без доктора, пуля, прилетевшая рикошетом, вошла в мясо, а саму лопатку пробить не смогла, так и засела внутри, развернувшись поперёк. Навыками военно-полевой медицины тут обладали почти все, а потому, просто сунули ему в рот сложенный вчетверо ремень, а потом, слегка надрезав рану ножом, выдернули пулю пинцетом, после чего рану обожгла едкая жидкость, а в воздухе повис сильный запах самогона.
Через некоторое время он пришёл в себя и смог разговаривать, поведав вкратце о своих злоключениях (но благоразумно умолчав о цели похода) он попросил:
- Мне бы с вашим старшим повидаться, поговорить кое о чём.
- Он кого попало не принимает, - Седой поморщился. - Я сейчас позвоню, выясню, тебя немного в порядок приведём, а там, глядишь, и на приём пойдёшь.
Панцирь развязал вещмешок.
- Вот это вам, за проход, - он протянул свёрток, в котором лежала необычайная по нынешним временам ценность - патроны большого калибра, двадцать штук двенадцать и семь, и ещё двадцать четырнадцать и пять, тяжёлый груз, который он пёр на себе всю дорогу, чтобы не прибыть на мост с пустыми руками.
- Тебя бы мы и бесплатно пропустили, - сказал Седой, всё же передавая патроны помощнику. - Считай, что головами бандюков рассчитался. Раздевайся уже до конца, форму твою сейчас простирнут, а ты пока отлежись. Есть хочешь?
Прислушавшись к своим ощущениям, он слабо кивнул, отчего голова взорвалась болью изнутри. Раздевшись догола, он направился в небольшую кабинку, на которой было написано "Душ", холодный душ в не самое тёплое время года - удовольствие сомнительное, но ему, как ни странно, пошло на пользу, кусок древнего хозяйственного мыла тоже пришёлся как нельзя кстати. Выудив из вещмешка опасную бритву, он даже выскоблил щёки, порезавшись при этом всего два раза. Подхватив приготовленные для него кальсоны, он вышел наружу, где двое бойцов придирчиво осматривали патроны.
- Панцирь, я не понял, - воскликнул один из них, молодой чернявый паренёк. - Это как так получилось?
Он многозначительно постучал ногтем по донцу большой гильзы, а встретив непонимающий взгляд Панциря, пояснил:
- Тридцать пятый год, это шутка? Или производят где-то?
- Производят, - ответил он. - Об этом я и хотел с вашим старшим поговорить. Ведите уже.
Повели его уже затемно, почти затемно, различить контуры моста было ещё можно. Множество стальных тросов, кабелей, цепей, арматура, доски и проволока. Каждый трос и каждая цепь крепилась к отдельному столбу, вбитому в отдельном месте в камень, в идеале, тут можно было и танк провести, если, конечно, найдётся танк шириной в полтора метра. Панцирь знал, что на мосту есть заряды взрывчатки, способные его разрушить, а ещё туда вмонтированы осколочные мины, которые в одно мгновение сметут любых захватчиков, желающих незаконно переправиться, не повредив при этом сам мост. Потенциальные враги это тоже отлично знали, поэтому мост до сих пор не подвергся серьёзной атаке извне, а даже если и захватят блокпост на той стороне, гаубичная батарея и миномёты быстро сравняют его с землёй.
Начальник подразделения мостовиков принял его у себя в кабинете, на третьем этаже большого кирпичного здания. Построено оно было уже после, а чуть южнее, если смотреть в окно, виднелись руины домов с окраины Екатеринбурга, огромный город просто провалился сквозь землю, как и несколько других.
Начальника звали Родион Николаевич, фамилию его Панцирь не помнил, но это и не требовалось, можно было обращаться просто товарищ полковник. Тот, в самом деле, был полковником, о чём говорили погоны на новом военном мундире, идеально подогнанном под его внушительную фигуру. Это был мужчина в возрасте, хорошо за пятьдесят, коротко постриженные волосы были белыми, как снег, а лицо не выражало никаких эмоций.
- Присаживайтесь, - холодно сказал он, указывая на кресло, а сам остался стоять, глядя в тёмное окно, свет в кабинете был тусклый, от маленькой лампочки, закрытой торшером из плотной ткани.
Панцирь хотел рухнуть в кресло, но не стал, вместо этого пододвинул себе небольшую табуретку, форма на нём ещё не до конца высохла, не хотелось оставлять пятен на тканевой обивке кресла.