Страница 53 из 108
– Еще в прошлом году, – пробормотал Винкас себе под нос, – я бы перешел этот мост играючи. А теперь мне не переползти его и на четвереньках.
Пожав плечами, он отошел от берега на несколько шагов, найдя место, где земля была не слишком каменистой, уселся в модифицированную позу лотоса и закрыл глаза. Довольно долго он сидел неподвижно, дыша глубоко и спокойно, обратив все чувства вовнутрь.
– Ну?… – раздался тоненький, скрипучий голосок, который, казалось, исходил из самой груди волшебника. – Что тебе нужно? Зачем ты беспокоишь меня?…
– Я уперся в реку и не могу перейти на другую сторону.
– Значит, нужно найти мост.
– Мост прямо передо мной, Панкс, но для меня он слишком крут.
– Ты стал стар и немощен, волшебник. Ладно, так уж и быть… Только что я буду с этого иметь?
«Вот до чего дошло!» – подумал Винкас, стараясь справиться с раздражением. В последнее время ему приходилось прилагать изрядные усилия, чтобы сохранять душевное равновесие, без которого контакт с импом был бы невозможен.
– Если сейчас ты исполнишь мое желание и не будешь ставить никаких условий, я два дня не стану беспокоить тебя своими просьбами. Целых два дня ты свободен!
– И это ты называешь свободой? Что еще ты имеешь мне предложить?
– Шанс на примирение. Неужели ты забыл годы, когда мы работали вместе? Мы были неплохой командой, Панкс, и… Разве тогда тебе было хуже, чем сейчас, когда мы стали почти чужими?
– Ага. Ты, кажется, спишь и видишь, как бы снова превратить меня в своего слугу. В раба! Я читаю твои помыслы между твоих слов. Они так ясны, что их способен понять даже слепоглухонемой имп. Никаких высших побуждений у тебя нет – одна голая корысть и забота о собственном удобстве.
– Нехорошо, – покачал головой маг. – Мы с тобой торгуемся, словно на базаре. Поверь, я тебе сочувствую и, конечно, освободил бы тебя, если бы мог. Но разве каждый из нас не является неотъемлемой частью другого?
– Ты удивляешь меня, маг! Во всяком случае, твои слова звучат вполне искренне. Ну хорошо, на сей раз я тебя уважу. Только не забудь: в ближайшие пару дней ты не должен беспокоить меня никакими просьбами!
Старый маг терпеть не мог подобных разговоров – они неизменно вызывали у него ощущение неловкости, но сейчас он почувствовал, как в нем шевельнулось любопытство. Интересно, как имп собирается решить проблему? Может быть, Винкас разбежится и перемахнет на другой берег? Или бросится в воду и поплывет, преодолевая сильное течение? А может быть, его больная нога обретет на время былую силу, и он просто перейдет выгнувшийся дугой мостик? В последнем, впрочем, Винкас сомневался. Импы не отличались рационализмом – во всяком случае, в общепринятом смысле слова. Учитывая их нечеловеческую природу и крайнюю бережливость, с которой они относились к расходованию энергии, следовало ожидать какого-то нестандартного, экстравагантного решения.
Открыв глаза, Винкас стал ждать.
Довольно долгое время ничего не происходило, если не считать того, что над его головой пролетели два попугая в ярком оперении да большая черепаха с чересчур длинными для этого вида конечностями выбралась из зарослей травы и устроилась в небольшой ямке возле тропы. Спустя минуту к ней подковыляла вторая. Когда Винкас увидел, что обе лежат практически рядом, он улыбнулся и, опираясь на посох, поднялся с земли. Не без усилий он встал ногами на их панцири, а посох перехватил горизонтально, чтобы легче было удерживать равновесие.
Медведей, енотов и шакалов действительно лучше держать под контролем, подумал он. То же управление делает собак, кошек и птиц почти идеальными домашними животными. Ящерицы и насекомые также могут приносить определенную пользу. Но зачем, интересно, Древним понадобилось встраивать командные контуры в черепах?
Тем временем черепахи привстали на своих ногах, и маг пожалел, что не придумал способа ехать на них сидя. Земля оказалась непривычно далеко, и он крепче сжал посох, хотя и знал, что управляться с ним со сноровкой циркового канатоходца ему вряд ли под силу. Однако обе его ездовые черепахи двигались совершенно синхронно, без каких-либо рывков. С легкостью выбравшись из ямки, они двинулись к реке, удерживая мага; при этом они так соизмеряли свои шаги, что их панцири все время оставались на одном и том же уровне. Собственно говоря, стоять на них было так же легко, как на чуть-чуть вибрирующей широкой доске. Даже когда черепахи карабкались на ступеньки, их панцири почти не наклонялись, и маг без труда удерживал равновесие.
Оказавшись на противоположном берегу, Винкас с легким вздохом облегчения спешился и, потрепав своих бронированных рысаков по морщинистым головам, зашагал дальше. Несмотря на больную ногу, он двигался намного быстрее черепах, и это привело его в прекрасное расположение духа. Изумрудная река текла теперь параллельно тропе, но маг знал, что скоро она отклонится далеко на запад, и он снова увидит ее, только когда доберется до пункта своего назначения.
После моста дорога перестала петлять. Она оставалась прямой и ровной на довольно протяженном участке, так что уже через несколько минут своей самой быстрой ходьбы Винкас заметил далеко впереди какого-то человека, который с невероятной скоростью двигался ему навстречу. Несомненно, это тоже был маг, только его имп обладал более покладистым характером. Во всяком случае, то, что он буквально излучает энергию, было заметно уже издалека. Винкас определил, что перед ним полумаг Кирстану, причем понял это задолго до того, как тот приблизился на достаточное расстояние, чтобы они могли обменяться приветствиями.
– Почему ты так торопишься на юг? – спросил Винкас, когда они наконец остановились друг напротив друга. – Ведь Зен-Лу, где проходит фестиваль, находится на севере, а Состязание Магов в этом году обещает быть весьма интересным. Прошлой осенью, как ты знаешь, я в нем не участвовал, но в этом году намерен наверстать упущенное.
Кирстану – высокий, молодой, рыжеволосый парень с узким и острым, как лезвие топора, лицом, выпустил своих ездовых ящериц и протянул руки, чтобы обнять старика. Его дорожный плащ при этом распахнулся, из-под него сверкнул ярко-алый камзол полумага. Ящерицы Кирстану, неожиданно оказавшись на свободе, так и замерли на задних лапах и лишь слегка покачивались, преданно глядя на хозяина немигающими желтыми глазами.