Воля Провидения

– Когда ты рассуждаешь о чем-то, то говоришь «я»? – улыбнулся Кан и, дождавшись, пока Анкс кивнет, продолжил. – И они говорят «я», и думают с помощью «я», и противопоставляют это «я» всему окружающему миру. Такова природа души. Она смотрит сама на себя в зеркало и считает, что есть «я» и есть «не я». В момент, когда душа впервые видит себя в зеркале, она вырывает себя из мира и обрекает на самосознание.

Он говорил так чудно, как никто до сих пор не говорил с Анксом. Но так просто и понятно, будто Анкс и сам все это знал раньше, но не мог высказать:

– А как же друзья, родные и другие люди, которых мы знаем как самих себя и которых считаем близкими или, может, даже частью себя?

– Есть такие люди, – согласился Кан. – Но сути дела это не меняет. Подумай об этом так: ты плывешь на корабле с большим количеством других людей. Проводишь с ними много времени, знакомишься с ними, влюбляешься, дружишь. Но рано или поздно тебе придется сойти на берег, а они уплывут дальше, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Осознание конечности собственного путешествия и порождает этот разрыв.

Кан залез на коня и жестом указал Анксу следовать за ним. Анкс рассеянно сел на лошадь, продолжая думать о том, что сказал Кан.

– А земля тогда что? – спросил он недоумевающе.

– Какая земля?

– Ну, та, на которую я сойду с корабля!

– А-а… Да нет никакой земли.

– Как нет? – искренне удивился Анкс.

– Сравнение было не про землю, – засмеялся Кан. – Нет там никакой земли.

Анкс ехал за Каном и думал о земле. Как же может не быть земли? Тогда куда он сойдет с корабля жизни? Ведь есть же что-то после жизни? Должно быть! А Кан смеется и говорит, что ничего нет…

– А что тогда одиночество? – прервал Анкс молчание.

Он изо всех сил пытался уличить Кана. Вся его природа противилась тому, что рассказывал Кан. Анкс понимал, что Кан ошибается. Точно знал это! Но не мог понять, как именно.

– Одиночество – это своего рода ностальгия. Ностальгия по тому времени, когда душа еще не видела себя, когда она была всем миром и не было никаких разделений. Она ощущает отголоски, напоминания об этом состоянии в окружающем мире в других людях. Она хочет вернуть то состояние, но это невозможно, и все, что ей остается, это грустить о потерянном рае.

Анкс погрузился в размышления и не заметил, как они проехали через лес и выехали к пещере, где их ждали Джуг, Мил и Бэт.

Они развели костер и сели вокруг. Анкс сидел рядом с Джугом, который никак не мог отвести глаз от Бэт. Она поправляла свои длинные ярко-красные волосы и готовилась ложиться спать.

– Тебе бывает одиноко? – спросил Анкс у Джуга, не сводя глаз с огня.

– Чего? – Джуг повернулся к нему в недоумении.

Анкс перевел взгляд на друга – насупленные брови и наморщенный нос – Джуг не любил подобные разговоры.

– А я вот постоянно думаю об этом, – сказал Анкс.

– Зачем вообще об этом думать? – пожал плечами Джуг, и его глаза, как магнитом, потянуло обратно к Бэт.

«Как об этом не думать? – удивился про себя Анкс. Он посмотрел на друга еще раз. Тот, кто живет, не думает о жизни, – вспомнилась ему старая поговорка. – Джуг ведь такой же человек, а значит, и чувствует то же, что и я. Значит, в глубине души он ощущает пустоту. Видимо, он находит способы забыться и не думать о ней», – решил Анкс.

Сам же он не мог перестать думать об этом. Да ему и не хотелось. Он будто погружался все глубже и глубже внутрь себя, где внешний мир переставал существовать и открывался другой – внутренний мир. Он испытывал искреннее удовольствие, исследуя глубины собственной души. Мысли закрутились коловоротом, и он не заметил, как провалился в сон.

Анкс проснулся с первыми лучами, потянулся и протер глаза. Джуг сидел рядом и смотрел на него с непривычной серьезностью.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказал он.

– Никого не нашел вчера? – зевая, спросил Анкс, пытаясь включиться в разговор.

– Нет, – Джуг покачал головой. – Кругом пусто, нет ни Талика, ни Орры. Не понимаю, куда они могли деться.

Анкс думал о безнадежности этих поисков. Он предполагал (не надеялся…), что Талик не мог выжить, но также понимал чувства друга и не мог ничего сказать. Оставалось молча сопереживать.

– Я все понимаю… – будто почувствовал его мысли Джуг. – Но лучше бы найти хоть что-то, даже труп… – он запнулся. – Хуже всего неведение.

– Может, стоит смириться? – виновато спросил Анкс.

Джуг понурил голову, и Анкс сразу же пожалел о сказанном.

– Когда ушел старший брат, я ждал его, я жил надеждой, что он не мог оставить меня. А он, похоже, просто смирился, – после паузы Джуг перевел решительный взгляд на Анкса. – Я не могу так поступить.

Анкс понимающе кивнул. Он инстинктивно положил руку на плечо друга.

– Я с тобой!

– У нас теперь нет дома. Думаю, лучший вариант – держаться их, – Джуг кивнул в сторону Кана и Мила.

– Думаю, да.

Анкс старался оставаться спокойным, но до этого момента его разрывала внутренняя борьба. Он любил Джуга и не хотел расставаться с ним, но то, о чем говорили Кан и Мил, очень интересовало его, и в этом он видел свое будущее. Джуг, как это часто бывало, спас его от тяжелого выбора.

– Скоро выезжаем! – крикнул им Мил. – Здесь рядом река, мы пойдем искупаться. Вам тоже советую!

Друзья подхватились и рванули следом.

Кан и Мил стояли спиной к воде и что-то обсуждали. Джуг на ходу снял с себя рубаху и хотел пробежать мимо Мила, но тот подхватил его и отшвырнул назад. Анкс замер.

– Там Бэтти, – улыбаясь, объяснил Мил. – Сначала девочки, потом мальчики.

Глаза у Джуга загорелись, и Анкс на секунду подумал, что тот рванет напролом. Но Джуг затих, присел рядом с Милом, затем сорвался и попытался проскочить между мужчинами. Кан придавил его сапогом к земле.

– Мне очень надо! – завопил Джуг, барахтаясь.

Кан и Мил захохотали, Джуг развалился на спине и тоже заразительно засмеялся.

– Я люблю ее! – сквозь смех закричал Джуг.

– Кого? – Бэт поднялась по склону, выжимая воду из длинных волос.

– Тебя! – Джуг выскользнул из-под ноги Кана, перевернулся на живот и подпер довольную физиономию руками.

Она снисходительно улыбнулась и прошла мимо.

Наконец они спустились на берег. Джуг на полном ходу влетел в воду. Анкс шел последним. Он увидел, как Кан раздевался. Анкс сперва не поверил глазам, но, подойдя ближе, убедился: все тело Кана было испещрено шрамами. Маленькие, большие, глубокие и поверхностные – на нем не было живого места. Кан оглянулся.

– Опыт приходит с ошибками.

– Это все раны, полученные в бою?

– Ну, обо всех я не помню, – улыбнулся Кан. – Но большинство, пожалуй, в бою.

Они искупались в холодной, освежающей воде, и вернулись на поляну. Собрали вещи и затушили костер.

– Мы хотим бороться с культом вместе с вами, – объявил Джуг, искоса посматривая на Кана.

Бэт замерла возле лошади и нежным и, как показалось Анксу, сострадающим взглядом посмотрела на них.

– Да что ты! – Кан поднял левую бровь.

Довольный Анкс смотрел на улыбающихся Джуга и Кана. Его блуждающий взгляд перескочил на Мила. Тот пристально смотрел на него. При словах Кана ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Ну хорошо, – кивнул Кан, – возьмем вас, пожалуй. Но вам придется поднатореть во владении оружием, чтобы не быть обузой.

– Готов приступить хоть сейчас, – Джуг довольно закивал.

По пути они заезжали в каждую деревню, но те были пусты.

В свободное время Кан и Мил обучали Анкса и Джуга владеть оружием.

Джуг все время пытался напроситься на уроки к Бэт. Она брала палку, он – меч, она ловко уклонялась от его неуклюжих атак и сильно била палкой в ответ – чаще по заднице. Довольный Джуг краснел и сзади, и спереди, и на следующий день возвращался к ней за новой порцией синяков.

Кан был самым жестоким учителем. Он бил сильно, не особо разбираясь, куда попадает. Один раз он так врезал палкой Анксу по руке, что та опухла и болела целый день.