Страница 13 из 16
– Демоновы помехи! – выругался Литис.
– Эй, что это там? – привлек наше внимание Лан, указав на тропу, заросшую колючими кустарниками.
Только привычные горные растения коричневатого цвета, не имеющие листвы и абсолютно бесполезные в плане магических и целебных свойств, были усеяны чем-то красным.
– Ждите здесь, – приказал Билш.
Ждать я не собиралась, а потому двинулась за ним, чтобы, подойдя к остолбеневшему напарнику, зажать рот ладонью, не давая крику сорваться с губ.
На тропе лежали четыре парня в форме офицеров Дневной стражи и двое мужчин, по всей видимости, охотников. Растерзанные тела, одежда почти в клочья. Лица, искривленные ужасом и агонией боли. И монстры, которые это сделали, были последними, что запечатлели их остекленевшие взгляды. То, что я заметила на кустарниках, оказалось окровавленными ошметками плоти. Зрелище невозможно было описать словами. И что более важно, это сделали не умертвия. Тела будто располосовали длинными когтями и клыками, вырывая целые куски…
Я с силой тряхнула головой, отгоняя страшную картину из воображения, и глубоко выдохнула, беря себя в руки.
– Что ты делаешь? – Ладонь Билша легла на мое плечо, останавливая.
– Хочу… нужно проверить…
– Нет смысла, сама же видишь и чувствуешь. Никто после такого не выживет, они уже мертвы, – мрачным голосом прервал меня напарник.
Я это понимала и все же хотела убедиться. Быть полностью уверенной. Но Билш прав. Жизнь уже покинула их тела, а тот, кто это сделал, все еще может быть поблизости!
– Билш, это похоже…
– Да, – хмуро кивнул маг. – На лекции профессора Нирдаша мы видели… – Напарник оборвал себя, с силой сжал кулаки. – Здесь нет измененных! Нас бы не отправили в Райхол. Мы же первокурсники!
– Лан, Литис… – обернулась я к парням.
Но Литис отбежал в сторону и, облокотившись о камень, избавлялся от обеда. Лан оказался более стойким, он и опознал товарищей.
– Это группа Хейва. Четверо из них, – лишенным всякого окраса голосом ответил стражник.
– А…эя!.. – донесся голос Бастиана из кристалла связи. – Немед… шш-ш… но… обнару… шш-ш… мененные!.. Шш-ш…
От интонаций, с которыми кричал Бастиан, у меня холодок по спине пробежался. Я, как и парни, с ужасом продолжала смотреть на затихший кристалл.
– Он сказал измененные? – Голос Лана дрогнул.
– Нет! – с неожиданной яростью возразил Билш. – Он сказал несвязный набор букв!
В стороне раздался звук вспышки. Мы все обернулись в тот самый момент, когда над пригородом разрослась алая пентаграмма печати Эрбон. И защита куполом опустилась на землю.
– Все еще считаешь, что это не измененные? – спросила я, не скрывая страха.
– Да. – На губах мага появилась кривая усмешка. – В противном случае нам с вами, ребятки… конец.
***
Просторная комната, в стенах которой были вырезаны ячейки для свитков, утопала в полумраке. Только те, в ком текла кровь правящего Владыки Эрвальда, знали, что под мраморным белым полом императорского архива располагалась главнейшая Палата Душ.
После разговора с Диэсой Нилмэйна не покидала одна тревожная мысль. Она стала подобна наваждению. Никак не выходила из головы. Доставляла предчувствие чего-то неизбежно плохого. Именно поэтому принц снова нарушил указ отца и, подойдя к стене, приложил ладонь к прохладному камню, открывая тайный ход.
Ниша поддалась быстро, задребезжала и осыпалась осколками на пол. Голубые огни один за другим вспыхивали в подвесных чашах, освещая каменные ступени, ведущие глубоко вниз. В сердце сакрального места императорского рода Митиан.
Через несколько минут Нилмэйн стоял в сотканной изо льда круглой комнате, где у стен расположились широкие колонны, на которых стояли стеклянные статуи драконов выше двадцати футов. А в центре над полом парила полупрозрачная каменная плита с множеством живых архаических рун и рисунков, некоторые из которых постоянно менялись, словно кто-то невидимой рукой стирал надписи и записывал новые, меняя ход событий возможного будущего.
Пророчий камень – так его именовали все почившие здесь когда-то правящие императоры. Древнейший артефакт, о котором ведали только Владыка Свободных земель Эрвальд и Нилмэйн.
Опуская взгляд, дракон просматривал выжженное на плите будущее, уже явившее себя роду Митиан. Первое пророчество, которое касалось младшего сына императора, отпечаталось на камне двадцать один год назад и гласило следующее:
«Императрица Валирия родит через год сына, чью голову увенчает корона правителя».
Боги сказали свое слово. Супруга Эрвальда родила принца. Эларонису Митиану, младшему сыну Владыки Свободных земель, был дарован титул наследного принца. Нилмэйну в то время было всего десять, и он стал первым, кто преклонил колено перед колыбелью младшего брата.
И несмотря на то что Элая тщательно готовили к роли будущего императора, обучая ораторскому искусству, дипломатии, политически-экономическим наукам и прочему, что должен знать наследник великой империи, это событие не стало достоянием общественности, чтобы не вызывать лишних вопросов. Потому многие считали именно Нилмэйна будущим правителем.
Это привело к большим разногласиям среди главенствующих семей. Однако тех, кто пытался манипулировать старшим принцем и навязывать ему свои стремления в попытке усадить на трон, ждала страшная расплата. Нил яростно защищал младшего брата от любой угрозы. И до семнадцати лет Эларонис души не чаял в сильном, амбициозном и благородном принце, которого не прочь был видеть на троне отца.
Эларонис не щадил себя. Из кожи вон лез, чтобы стать хоть наполовину равным старшему брату по силе. И когда наследному принцу исполнилось семнадцать, на Пророчем камне боги оставили новую нить будущего.
«В день Интэрона Эларонис Митиан получит своего духа дракона. И будет он сильнейшим из когда-либо существовавших духов в правящих императорах. Черный дракон для светлой души, что принесет проклятие и погибель в земли империй или дарует им процветание и величие».
Для императорской семьи это стало страшным ударом. В тот вечер Эрвальд долго спорил с Нилмэйном. И Элай стал невольным свидетелем, услышав о Пророчем камне и проклятии, которое обрушит на свою семью, свой народ и земли.
Забывшись в поисках предотвращения пророчества, отец, брат и даже мать отдалились от Элая, оставив юного принца наедине с кошмарами, страхами и неизбежным горем. Приближение Интэрона он ждал, словно узник, приговоренный к казни. В день своего восемнадцатилетия, как и было предначертано богами Альвиоса, Эларонис столкнулся лицом к лицу с ужасающим монстром. Существом с такой силой, какую можно ощутить лишь в Цитадели Истоков от чистой энергии темного эфира, если бы та вырвалась из оков.
Элай чувствовал его жажду крови, бушующую ярость и вражду. Наследный принц еще никогда не испытывал такой боли, которая обожгла его тело в первое обращение. Целый год он готовился к этому дню и все же не смог удержать контроль. Он не помнил ничего, что было после облачения в шкуру дракона. Очнулся в замке с ограничителями на руках и ногах, будто пленник в кандалах. Но вскоре артефакты стали обыденным делом. Диэса и Шивьен всегда носили их с собой, чтобы в случае неконтролируемого обращения запереть монстра внутри принца.
Не прошло и пары месяцев, как в городах пошла молва. «Младший сын Владыки Эрвальда не получил духа дракона!», «Он опозорил свой род!», «Недопустима даже мысль о его восходе на престол!» – шептались люди и нелюди. Главенствующие семьи стали открыто поддерживать Нилмэйна, привнеся раздор. Дворяне хотели видеть на троне принца, в котором не только бурлила драконья кровь, но и который способен оборачиваться.
Императрица Валирия каждый день молила богов сжалиться над душой ее сына. Владыка Эрвальд был погружен в государственные дела, не терпящие отлагательств. А тот, в ком Элай нуждался больше всего, покинул Свободные земли, не сказав ни слова. Наследного принца захлестнула обида, переросшая в неприязнь и ненависть к сбежавшему брату. И Нилмэйн понимал, что его поступок был жестоким, но благодаря этому, оставшись на произвол судьбы, Эларонис в разы увеличил контроль магии. К тому же Нил надеялся найти способ изменить будущее, исправить Элая. Потому путешествовал по другим государствам. Но был вынужден вернуться без ответов к презиравшему его брату.