Страница 70 из 71
— Будешь выходить, когда мы будем трахаться? — хочу, чтобы прочувствовал.
— Я тогда заброшу его дальше, чем Криса, — голос без злобы, просто как констатация факта, но на лице буря возмущения и ревности.
— Он ведь хороший? — смотрю из прищура.
— Ровно до того момента, как прикоснется к тебе, — смотрю, как крылья носа начинают чуть трепыхаться от еле сдерживаемого гнева,
— Кстати, а Крис где?
— Тебе лучше не знать.
— В монастырь? — произношу, стараюсь оставаться спокойной.
— Ты решила? — изумленный взгляд на меня, чтобы понять, что шучу, в досаде чуть не плюёшь себе под ноги.
А меня сотрясает смех, я всегда умею довести тебя до нужной точки кипения, но всё-таки в этот раз не до конца. Ты ждешь, пока я успокоюсь, мрачно исподлобья смотря на меня, но взгляд всё-таки теплый.
— Ты всё твердо решил, да, Джер? — начинаю я. — Безупречный план: исчезнуть наяву, но быть в моих снах, находиться рядом, но не держать меня за руку, быть твоей, но не в полной мере. Что за мука, Геральд, и за что?
— Ты права, — утвердил, вздохнув, и чуть склонил голову горящим взглядом скользя по мне, — я исчезну и из снов, вижу, что мучаю тебя, — ты начинаешь таять.
А я кричу: «нет», протягивая руки к тому месту, где еще секунду назад стоял ты, просыпаясь с опустошением и растерянностью, но не сдавшаяся.
Суббота. Дэвид
— Эм, — меня остановил голос Дэвида, но то, как он произнес моё имя, внесло в мою душу ещё большее смятение. С той ночи я больше не слышала и не видела Геральда, не приходил он и в наше место во сне, точно исполняя свое обещание.
Обернувшись к Тарино, улыбнулась, он подошел ближе и чуть потер подбородок, рассматривая меня:
— Ты готова к первому своему выходу на красную дорожку?
Я утвердительно мотнула головой и улыбнулась, вспоминая всю ту заботу и внимание, которое уделял мне Дэвид с момента нашего знакомства в кафе «У Кэтрин».
— Эмма, я бы хотел… — он запнулся, вглядываясь в мои глаза, — потом сбежать куда-нибудь… вместе с тобой…
— Да, — я ответила то, что не ожидал услышать Дэв, но втайне надеялся, и сейчас он как-то весь растерялся, но его лицо озарилось, когда дошло, что было мною сказано.
Я сильно волновалась перед выходом, но Тарино чуть сжал мой локоть, и мы широко улыбаясь вышли к зрителям. Яркие вспышки фотоаппаратов, беснующиеся люди, выкрикивающие моё имя, указания фотографов, где лучше встать, улыбаться — не улыбаться… Дэв ухватил мою ладонь и мы, поднявшись по ступеням, вошли в огромный зал, где стоял гул посильнее, чем на улице. Дэвид, увидев моё растерянное лицо, улыбнулся и шепотом на ухо произнес:
— И где моя смелая Эмма?
Я вздрогнула, когда почувствовала, как мой затылок обдало горячее дыхание любимого демона. Широко улыбнувшись такому пускай малому вниманию и не желая не упускать ни единого шанса, посмотрела на режиссера.
— Ты же сумеешь защитить меня? — вкрадчиво проговорила, чуть сжимая руку Дэвида, видя, как его глаза радостно загораются, а вместе с ними… и полы его пиджака.
Демон решил пошутить или запугать, я не знала, но понимала, что он злится. Дэвид обернувшись вскрикнул и скинул с себя одежду, оглядываясь назад и не понимая, что же могло явиться причиной возгорания.
— Очень по-взрослому, — прошептала, пытаясь утихомирить Геральда, зная об идеальном слухе демонов.
— Иди сейчас же домой, — его шепот, как дуновение ветра.
— Ещё чего, кто мне дал карт-бланш, сказав, что уйдет из моей жизни окончательно, — ядовито прошипела я, начиная терять терпение.
Геральд замолчал, о чем я тут же пожалела, однако знала, что демон рядом и понимала, что или сейчас или никогда.
— С тобой всё в порядке? — спросила я Дэвида, который не мог прийти в себя.
— Д-да, — пролепетал он, беря себя в руки. — Нам нужно быть на конференции, а потом мы свободны и у меня для тебя будет сюрприз.
Я ожидала, что на нас обрушится потолок, но ничего не произошло и еле высидев мероприятие под прицелами камер, мы с Дэвом ускользнули через черный ход и уже через некоторое время сидели в ресторане. А я всё ждала гнева от моего хранителя, гадая, что же воспламенится на этот раз. Но ответом мне было ледяное молчание, даже когда я под столом ногой приласкала ногу Тарино, даже когда он целовал меня в лифте, размазывая по лицу помаду, а я глазами обводила тесную кабинку в надежде, что демон проявит себя. Даже когда Дэвид привел меня в президентский люкс, даже когда принес на постель. Я ждала и к горлу подступала паника.
Когда с потолка, сильно раскачавшись, упала люстра, Дэвид оторвался от моих губ и удивленно повернул голову на разбитый предмет, а меня начал сотрясать смех. Тарино вновь повернулся ко мне и мигом вскочил с постели, с расширившимися глазами от ужаса глядя в отражение в панорамном окне.
— Эмма, я… у нас ничего не получится, — скороговоркой произнес он, выдыхая воздух через прикрытые губы.
— Я знаю, — еле, сквозь смех, проговорила я.
Дэвид взглянул на меня как на ненормальную и стремглав выскочил из спальни президентского номера отеля, а я, привстав на локти, торжествующе хохотала, смотря, как материализуется Геральд, с раскрытыми крыльями цвета воронова пера и перекошенным от гнева и ревности лицом.
— Ты довольна? — спрашиваешь ты. — Что ты себе позволяешь?
— То, что ты разрешил, — возражаю, видя, что ты в бешенстве, хотя бы и так, плевать, ты здесь, ты рядом, я тебя вижу, но… — но я не намерена разговаривать с тобой, когда ты в таком состоянии, — а где-то глубоко ужас от того, что ты можешь снова исчезнуть.
Делаю от обратного и вскакиваю с постели, обходя тебя. Ты хватаешь меня за ладонь и, дрожа от гнева, от гнева ли, задаешь вопрос:
— То есть ты, всё время выводившая меня и вызывавшая на разговор, сейчас отказываешься со мной перекинуться парой слов?!
Возмущение накаляет воздух. Твоя ладонь становится невыносимо горячей — пытаешься показать, насколько больно тебе, но ты же знаешь, что я сгорю, но не отдерну от тебя руки никогда. Страдание и гнев в твоих глазах, невыносимо смотреть и я опускаю глаза, а ты отпускаешь мою руку, осознав, что и мне причиняешь боль.
— Ты полюбила Дэвида, — совершенно бестолковое резюме ревнивого мужчины, произнесенное упавшим голосом, и я оборачиваюсь, сплетая руки на груди, позой показывая, что превратилась вслух.
— А если и так, то ты, как хранитель, должен порадоваться, достоин же или нет? — внимательно смотрю в невозможно холодные, но такие любимые глаза.
— Достоин, — твой глухой голос, да чтоб тебя черт побрал, упрямый ты чёрт!
— Мне вернуть его? — теперь меня начинает пробирать гнев.
— А ты хочешь? — пытаешься рассмотреть мои настоящие мысли, не дождешься.
— А ты позволишь? — моя любимая игра вопрос-вопрос, я так могу бесконечно, но и меня начинает разбирать.
— Я твой муж, — вырвалось у тебя и ты в растерянности смотришь на меня, выдав себя с головой и словно и сам только сейчас осознав.
Мой взгляд так же растерян, а на глаза выступают предательские слезы бессилия. Приближаю свое лицо ближе к твоему и срывающимся голосом произношу:
— Тебя освободить от клятв?