Страница 119 из 141
Дьявол тяжело вздохнул и с мукой во взгляде смотрел на девушку.
— Это мое решение.
— Оу, — только и смогла произнести Вики, — как ты смело всё раскидал, а в этом твоем «гениальном» плане есть место нам?
— Вики… — протянул он.
— Твои родители наворотили в свое время, мы пожинаем плоды лжи и недомолвок, нелюбви и любви одновременно, но у нас все по-другому: мы любим, и дитя, что во мне — это любимое дитя, и мне не стыдно никому сказать о том, что оно мое и оно от любимого мною мужчины, и мне не важно, какие крылья у него и есть ли они у него вообще, когда внутри меня растет жизнь и она чутко отзывается на мои прикосновения.
Вики решительно сняла с амулет, блокирующий энергию ребенка, и, приблизившись, взяла его ладонь в свою и, глядя в изумленные глаза Люцифера, положила его пальцы к себе на живот. И мужчина почувствовал… жизнь — хрупкий росточек, который бился под его ладонями и реагировал на своего отца слабыми импульсами, и он ощутил… любовь. Он улыбнулся и обнял растерянную Вики.
— Мы не сможем по-другому, тебя могут убить, ты посмела вступить в запретную связь и нарушила закон неприкосновения, тебя отправят в небытие, они не станут ждать, пока наш ребенок появится на свет, и им все равно, какое положение у его отца, а мне вырвут крылья и отправят на землю, если бы это было ценой вашего спасения, я бы согласился… — он поморщился от того, что в сознании промелькнул образ настоящего отца, говорящего о долге.
— Люцифер, ты говоришь так, словно читаешь сводку новостей… — вновь взгляд, оставляющий пустыню вокруг себя.
— Иначе можно сойти с ума, я думал об этом все время, пока был в заключении, а еще кто-то явно пытался подставить меня, ты думаешь, он остановится сейчас, когда трон Фамильи слаб, пока отец спит и неизвестно, сколько это может длиться? — Люцифер метался между любовью и долгом и ужасом за будущее их ребенка.
Вики не видела выхода и теперь цеплялась за одежду демона, чтобы только не рухнуть — мир уходил у неё из-под ног, но он поддержал её, не дав упасть, подхватив на руки.
— Я буду всегда рядом, — прошептал он и ощутил, как её руки обвили его.
Люцифер сел на пол, посадив её на колени, и крепко обнял, так, что услышал, как звонко отдается её сердце. Её бледное лицо, которое о многом сейчас говорит, обреченность, разлившаяся между ними горьким вкусом черного шоколада в омуте запаха спелого райского яблока.
— И я, но вопрос даже не в этом сейчас, вопрос в том, что у нас нет будущего, нет будущего у нашего ребенка, у нашей любви его нет.
— Мне трудно верить, но ты нашла в себе силы однажды, верь и дальше до конца, — он взял в свои ладони её заплаканное лицо и поцеловал щеки, собирая слезы губами.
— Возможно, это утро — всё, что у нас есть, — предположила Вики и ответила на его легкий поцелуй.
— Если будущее туманно, надо жить мгновением, — они одновременно кивнули и слабо улыбнулись друг другу.
— Мы сошли с ума, но я не жалею ни о чем, — шепнула она, обнимая его, ладонями скользя по лицу, легко целуя его.
— Я жалею лишь о том, что подвергаю тебя риску, сейчас нам никто не поможет, могут только воспользоваться шатким положением, чтобы окончательно разрушить и станцевать джигу на наших костях, — проговорил он, отвечая на её ласки.
— Остановиться невозможно, — дыхание стало прерывистым, и стало жарко, но не от близости камина, а от его тесного присутствия.
— Не оторваться просто, — договорил он, блуждая нежными поцелуями по её шее, пульсирующая венка била по губам, отдаваясь в ритм его сердца.
— Люцифер, — прошептал она, откидывая голову назад, подставляясь под неожиданно нежную ласку его губ.
— М? — уже ничего не соображая от резкого и сладкого возбуждения.
— Мне еще никогда не было так больно и хорошо одновременно, — шепнула девушка и щекой приласкалась к его щеке.
— Кто бы знал, что любовь может вознести тебя на вершины и низвергнуть обратно в ад, который я люблю и одновременно ненавижу: люблю за то, что это моя родина, ненавижу за то, что он не дал мне тебя, тебя мне дали те, кого я всегда презирал, — шептал он бездумно, руками кружа по груди.
— Ты — мастер признаваться в любви, — хрипло рассмеялась Вики, и её руки обвили его шею, пальцами проложив себе дорожку, обводя все татуировки, встречающиеся на их пути.
— Искренен с тобой, — недоумевающе посмотрел он в её распахнутые, улыбающиеся, теплые глаза.
Вместо ответа она прикоснулась к его губам, и он сомкнул свои, жадно целуя её, глубоко и крепко, языки сплетались, грубо лаская друг друга, пытаясь выиграть в этой борьбе, колдуя над волшебством момента, энергии выплеснулись из обоих. Рывок, и они наполнили полутемное помещение кабинета яркими радужными красками, отразившись от всех блестящих поверхностей разом. Их чудо. Они одновременно улыбнулись друг другу в поцелуй.
Его горячая ладонь скользнула по плечам, обнажая грудь девушки, она откинулась назад, удерживаемая его крепкими руками. Девушка вскрикнула, когда он прикусил её соски, а он почувствовал, как она задрожала. Вики взглянула на него недоумевающе, выныривая из сладкого потока. Он тяжело дышал, жадно оглядывая её лицо и скользя взглядом по вожделенно вздымающимся соскам, сжимая полукружия ладонями. Он медлил.
— Я дам тебе всё, что у тебя не было, — прошептал он, тянясь к ней за поцелуем, обдавая горячим дыханием, разгоняя по телу девушки сотни мурашек.
— Ты мне дал то, что у меня никогда не было, — шепнула она и сделала несколько быстрых поцелуев в его идеально очерченные губы и, видя легкое недоумение, поспешила ответить, — любовь.
— И всё же, что ты хочешь? — вновь его шепот, и ладони скользнули вверх по бедрам, обнажая их, стискивая до ощущений, которые могли бы быть болезненными, но не в этом кусочке и месте их вечности.
— Тебя хочу, — проговорила непризнанная и чуть поерзала на бедрах мужчины, чувствуя его предельно ясное по отношению к ней желание.
Он усмехнулся, и его пальцы вновь очертили чувственную линию по её телу, проложив себе дорожку от шеи до её пульсирующей точки удовольствия. Люцифер простонал, когда, обнажив себя, она пропустила его в свое влажное податливое тело. Он обнял её за спину, встретив чуть приоткрытые, полные, пересохшие губы с рвущимся оттуда хриплым стоном. Лучше ритма её движений он не чувствовал, лучше музыки, чем её стоны и вскрики, он не слышал. Частое биение сердца, пульсирующая венка на шее, чуть прикрытые глаза, трепещущие ресницы, губы, кусаемые до крови, сведенные ключицы, острые соски, царапающие его грудь, контраст светлой и смуглой кожи, её нежные касания его шеи, плеч, груди, щек, шепот его имени… Он готов рыть землю носом и жрать её одновременно, но не позволит никому забрать всё это у него. Еще одно качающееся движение, и она, содрогнувшись и доверившись, упала в его объятия, он закончил следом за ней, гладя её перепутавшиеся волосы, слипшиеся на лбу, притянув для поцелуя.
— Почему нельзя быть вечно в тебе? — прошептал он ей на ухо с усмешкой, и она рассмеялась, поцеловав его в щеку.
— Иногда ты просто несносен, дьявол, — шепнула девушка и крепко обняла его и тут же с болью в голосе добавила. — Не исчезай так больше никогда.
Он посмотрел в её глаза, пытаясь вобрать весь её несобранный образ в себя, в свои мысли, в воспоминания: светлые разметавшиеся волосы, теплый изумруд глаз, опухшие, искусанные в кровь губы, нежное тело, само льнущее к нему. В его глазах она увидела боль, горечь и обреченность. Она мотнула головой в знак отрицания самой судьбы и еще крепче обняла его, в ответ получив не менее, ощутив, что ему больно так же, как ей.
Тем временем в студенческом кампусе.
Лилу одновременно со страхом и вящим удовольствием смотрела на зеркало. Она прикусила губу и чуть прикрыла глаза. Перед внутренним взором полетели жаркие сцены встреч с Бонтом, который стал ей больше, чем просто учеником, и тем, кто жаждал освободиться из стен башни сильнее всего. Девушка просто потеряла голову, слушая его длинные речи о свободе и о том, какими они вместе будут счастливыми. Только как его освободить?