Страница 103 из 141
— Как было бы хорошо, если бы вы были парой, вас бы боготворили, — шепнул непризнанной сзади Мамон, она вздрогнула и оглянулась на того.
Этот хитрый демон знал куда больше, чем говорил. Девушка отметила, что не отпустит того без разговора.
Люцифер с самодовольством взглянул на адмирона, тот поднял руки, улыбаясь, как бы говоря: “Ты был прав”
— Демоны, у меня для вас прискорбная новость: Сатана, наш отец, находится сейчас в странном сне, лекари называют это комой, он ни тут, ни в небытие, он не хочет уходить, но его тело не регенерирует, — начал Люцифер и стадион ахнул, замирая; демоны слушали, а он продолжил, — однако, всё меняется, лучшие лекари ежесекундно следят за здоровьем Его Величества, и я и все советники верим, что…
— А где Рондент? — внаглую прокричал кто-то с трибун, его поддержали и начали скандировать эти слова.
Люцифер усмехнулся и поглядел на Вики.
— Рондент там, где ему и положено быть: на службе у Сатаны, обеспечивает надежный тыл, — проговорила та спокойно, словно бы недоумевая, возвращая Люциферу уверенный взгляд и ослепительную улыбку.
— А ты заткнись, грязная полукровка, — раздалось с другой стороны, и взгляд непризнанной зацепило перекошенное от злобы лицо демона.
Мамон было сделал знак, и к нему ринулись демоны-охранники, но Вики вскинула кисть руки и запретила это делать. Она продвинулась к краю помоста, уже ступая на первую ступеньку. Её ухватил за ладонь Люцифер и, тяжело дыша от волнения, проговорил:
— Я не могу тобой рисковать.
Вики побледнела и быстро произнесла:
— Или пан, или пропал.
Мягко отстранила его руку и сошла с помоста. Пока она дошла до того места, где стоял демон, она вспомнила всех богов, она ужасно боялась за ребенка, но по-другому было нельзя. Если не ответить зарвавшемуся демону сейчас, то впоследствии каждый из них будет иметь право тыкать в неё пальцем и называть презрительно «непризнанная», ни во что не ставя. Она подошла к мужчине вплотную. Уверенная, ослепительно красивая, блондинка, такая непохожая на них, черноволосых и смуглых, но имеющая в своей крови родство с адом куда большее, чем каждый из присутствующих. Тот усмехнулся и плотоядно облизнулся. Она злобно прищурила глаза и чуть хрипло произнесла:
— Скажи мне всё, дочери Сатаны, то, что ты выкрикнул с этой трибуны, прямо в глаза, демон, — радужка налилась красным.
Рядом стоящие зашептались, что такого не может быть у неопределившейся стороны. Наглый демон молчал.
— Наш с Люцифером отец не умер, — выкрикнула она, оглядывая молчаливые ряды подданных Сатаны, — он обязательно очнётся, и наша задача на время ожидания – оставить всё, как есть, и даже приумножить, нам нельзя быть по отдельности, Сатана создавал ад как целостность, он всех вас считал своей семьёй, — со всех сторон послышался одобрительный гул, а она взглянула на того демона, теперь виновато улыбающегося, — так кто я теперь: грязная полукровка или дочь Сатаны, сестра вашего принца Люцифера?
— Люцифер, Вики, — закричал тот, и его подхватили, громко крича.
Виктория обвела трибуны глазами и удовлетворенно улыбнулась. Под восторженные крики толпы она вернулась вновь на помост, ловя одобряющие взгляды советников и подернутый страстью и обожанием — дьявола. Они прошли тем же путем обратно. Почти у самого выхода к ней прорвалась пожилая женщина и вложила в руки цветок лилии, благословляя:
— Будь счастлива, Победа.
Её оттеснили демоны-охранники так, что непризнанная не успела поблагодарить старушку. Лилия удушающе хорошо пахла, и она всю дорогу до дворца не могла сосредоточиться. Она устала, но спать не хотелось. Побродив по своей комнате, приняв ванну, провалявшись на постели, но так и не уснув, она накинула легкий халат и спустилась на кухню. Разбудив поваренка и попросив у него… клубники, она рассмеялась, увидев его ошалелые глаза. Но когда тот всё-таки нашел то, что она просила, то радости Вики не было предела. Она закрутила того в радостном вихре и, счастливая, понеслась по коридорам с миской, полной сладкой спелой ягоды. Она вспомнила полуголодное детство, когда, поерзав в кресле у отца в кабинете, сыто и немного с сожалением посмотрела на пустую миску и последнюю ягоду в руках. Скрипнула дверь, и Вики выглянула из-за кресла. Силуэт в дверях приближался и…
— Люций, хватит красться ко мне, словно хочешь сожрать меня, — проговорила та со смехом, надкусывая клубнику.
Дьявол рассмеялся и подсел на подлокотник.
— Угостишь? — вкрадчиво промурчал тот.
Вики, завороженная тембром его голоса, осевшим на её почти музыкальном слухе тонкой крошкой горького шоколада, выставила пальцы, держащие клубнику, вперед, поднеся к его рту. Мужчина, не сводя с неё загорающегося рубинового взгляда, нарочито медленно наклонился и ухватил остаток ягоды губами, мягко захватив и пальцы, напоследок чуть прикусив их. От этого вполне себе невинного, на первый взгляд, действа девушка почувствовала, как низ живота чувственно сжался в предвкушении ласки и любви. «Это всё гормоны», — попробовала убедить себя она, сжав ладонью подлокотник кресла с другой от Люцифера стороны. Это привлекло его внимание, и он по-кошачьи выгнул губы, приблизившись к лицу любимой, обдавая горячим дыханием в сантиметре от её кожи. Его ладонь дерзко сжала грудь девушки, на что та отреагировала еле сдержанным стоном.
— Хочешь? — шепнул он хрипло, медленно спускаясь вниз, сам становясь неспокойным.
— Не-ет, — ответила непризнанная, чувствуя горячую волну вожделения, то, что он всегда в ней будил, и то, что только он мог погасить этот огонь.
Его пальцы двигались вниз по трепещущему животу, обежав бедра и проскальзывая под халатик, с удовлетворением часто задышав после осязания обнаженной влажной сути девушки. Его неспокойное горячее дыхание опалило её висок. Пальцы на её длинных ногах неосознанно поджались, когда он медленно двинулся по истекающему обильной влагой низу.
— Почему тогда твоё тело ТАК радо мне… ? — остаток предложения он сказал ей на ухо, но пошлость не оттолкнула Вики, скорее наоборот, подталкивала отдаться в губы, изогнувшиеся в улыбке искусителя.
Девушка схватила его за предплечья, и он вопросительно-насмешливо произнес:
— Мне уйти?
— Ты мне веришь, что это твой ребенок и что я верна тебе? — перекрестие взглядов, вновь словно дуэль: её вопросительно-ожидающий, его — сомневающийся, но любящий.
Он приблизил свои горячие губы к её и ответил:
— Я принимаю твоего ребенка.
Вики горько рассмеялась и отбросила его руку от себя, словно бы сбрасывая с себя его магию, заклятие, очарование…
— Ни ему, ни мне это не надо, это твоё дитя, и мне будет жаль, если ты не признаешь это, я его уже люблю, пусть это крошка, пуговка внутри меня, — тон её голоса потеплел, а глаза предательски заблестели влагой.
— Я не могу быть ангелом, Вики, — болезненно отозвался он, вскакивая с кресла, и, нервно пройдясь по кабинету, остановился возле камина, вставая в точеный профиль, которым на миг залюбовалась девушка.
— Какая разница, какие на тебе крылья, Люций, — жарко вскричала та. — Твой отец — Сатана, и он знал про твоё происхождение и ни разу не отнесся к тебе как к неродному…
— Не отнесся… — в задумчивости произнес он, оглядывая Вики.
— Ты — сын Сатаны и это определяет тебя… — проговорила девушка.
— Демоны не примут правителя ада — ангела; то, что долгое время объединял отец, будет разодрано между кланами. И кто мой настоящий отец, и почему он бросил меня? Я — дефектный ангел? И почему Сатана скрывал это?
Вики спросила, болезненно морщась от горьких воспоминаний из детства, когда так хотелось знать, кто твой отец, и забыть то, что знаешь о матери:
— Ты — демон по сути, и твои родители скрыли тебя настоящего, — она немного помолчала, прежде чем вновь заговорить. — Мы обязательно найдем твоего биологического, Люцифер, только так уж ли это важно?
— Для меня — да, — ответил тот, всматриваясь в тени, залегшие в мелкие складки её лица.