С 4

— Ну, если бы они были новыми, то и цена у них была бы выше. К тому же, это магазинные винтовки. И смею вас заверить, весьма надежные. Но если вас не устраивает… — Борис слегка развел руками, мол, насильно мил не будешь.

— Миллион?

— Да, — просто ответил Борис.

Увы, но из этой огромной суммы чистая прибыль его и Москаленко составит только двести тысяч. Приемная мать организует закупку винтовок и боеприпасов, переделку берданок, Борис же реализует. Так что, пятьдесят, на пятьдесят. Радует одно. Эта цифра фиксированная.

— Но республика может расплатиться и каучуком. Скажем, триста тонн за эту партию.

— В пересчете на рубли это составит полтора миллиона, — без труда ориентируясь в курсах валют, произнес президент.

— Именно. Только не забывайте, что нам его еще нужно и вывезти отсюда. Как и то, что вам его попросту некуда девать. Впрочем, последнее слово за вами.

— Ни один контрабандист не выставляет столь грабительских условий.

— И сколько они готовы поставить вам оружия? — возразил Борис.

— А если я попросту реквизирую ваш груз, с выдачей обязательств с последующим расчетом после войны? — вздернув бровь, полюбопытствовал де Кастро.

— Вы можете так поступить, — согласно кивнув, произнес Измайлов. — Но данный шаг был бы весьма недальновидным. Во-первых, вы сэкономите один раз. А между тем, уже через два месяца могли бы получить куда более значимую партию, как винтовок, так и патронов. А вы в них нуждаетесь. К тому же, лишитесь союзника.

— Вы посланец русского царя?

— Разумеется нет. Я имел ввиду себя.

— А у вас раздутое самомнение, молодой человек.

— Отчего же, господин президент. Вы что-нибудь слышали о капере на службе испанской короны, который приструнил американских каперов в водах Альборана?

— Разумеется. Хотите сказать, вы и есть тот самый знаменитый Гвоздь? — проявил информированность хозяин кабинета.

— Не я. Он, — указав на скромно стоящего в сторонке Рыченкова, уточнил Измайлов.

— В любом случае, это ничего не решает. У нас сейчас нет проблем с каперами. С тех пор как нас потеснили и фактически блокировали в пределах графства Кастро, каперы остались без поживы и предпочли оставить службу у Педро Второго.

— А есть принципиальная разница между кораблями императорского флота и каперскими? Как по мне, то никакой. Вопрос только в том, договоримся ли мы о цене, — пожав плечами произнес Борис.

— Даже так. И каковы ваши условия?

— За каждый потопленный вражеский корабль вы выплачиваете премию в размере десятой части от его номинальной стоимости в фунтах или рублях. Либо каучуком, но уже седьмую часть. За захваченный корабль, четвертая и третья часть соответственно. Пленных мы передаем вам, но предварительно избавляем их от избыточного и свободного опыта. Все артефакты, модификаторы и денежные средства являются нашими законными трофеями.

— Я должен подумать.

— Разумеется, господин президент. А пока, позвольте мне откланяться.

Они покинули рабочий кабинет де Кастро, и направились на выход. Рыченков продолжал хранить молчание, пока они не оказались на улице. Но тут уж он не сдержался.

— Борька, ты чего это удумал, йакорь тебе в седалище.

— Решил немного подзаработать.

— Здесь? Одно дело поставить им винтовки и патроны. И совсем другое, наниматься на службу.

— Хочешь сказать, государь это не одобрит?

— Капитанам Добровольного флота не возбраняется наниматься на службу, если это не противоречит интересам царства, и не нарушает прямого запрета государя.

— Значит, мы в своем праве, — легкомысленно пожал плечами Борис.

— Ты не слышишь? Они проигравшая сторона. И в случае пленения, тебя будут судить как бунтовщика. Копейка против ста рублей, что это будет повешение до окончательной смерти.

— Дорофей Тарасович. Неужели ты и впрямь решил, что я вот так рискую только ради того, чтобы заработать на поставках винтовок? Тот, кого зажали в угол готов заплатить много больше того, чьи дела не походят на катастрофу. И уж тем более, если расплачиваться придется товаром, который, по сути своей, чемодан без ручки — нести тяжело, а бросить жалко.

— И что ты удумал?

— Я с командой и минным катером остаемся здесь. Ты отправишься в Соединенные Архипелаги Америки. Сбросишь каучук. Прикупишь припасов и обратно. Пока то, да се, подойдет и корабль из России. Это выгодная сделка, уж поверь мне. Да мы тут озолотимся. Причем не только по деньгам, но и опыта наберем в достатке. Ну чего ты на меня глядишь, Дорофей Тарасович? Предлагаешь забиться в дальний уголок и трястись при каждом шорохе?

— Не предлагаю. Но и кликать беду, дело дурное.

— Ничего. Раньше меня прихлопнуть, было проще простого, и то труса не праздновал. А сейчас поди до меня доберись. Так что, прорвемся, не сомневайся.

— Вот только это и успокаивает, — буркнул старый шкипер, извлекая свою видавшую виды трубку.

Глава 8 Снова Белен

Белен. Почти два года назад Борис уже побывал в этом городе. Причем он сразу принял его если не враждебно, то уж точно недоброжелательно. В общем и целом Измайлов конечно остался в прибытке. Тут и удачно распроданные картины, и своевременное знакомство с американским банкиром. Однако были и свои «но».

Для начала все белые мужчины были обязаны носить оружие, за отсутствие коего полагался штраф. Сходить с центральных улиц не рекомендовалось, ввиду высокой вероятности стать объектом нападения преступников. И наконец всего лишь на третью ночь его пребывания на острове началось восстание и ему пришлось бороться за свою жизнь. И наконец в довершение, приобрел себе врага, в лице одной весьма красивой, но взбалмошной и злопамятной девицы.

Н-да. Кстати, сеньорита Фелисия да Мота, местная. И коль скоро мятежников отсюда выдавили, вполне могла уже вернуться. Вот уж чего не хотелось бы. Впрочем. Его сейчас и мать родная не узнает. Спасибо превосходному гриму и приобретенным навыкам по его использованию. Он научился даже старить кожу лица и рук. Что бы, так сказать, соответствовать заявленному облику.

На летнюю площадку кафе поднялась парочка, флотский лейтенант, сопровождавший даму. Ну или все же сеньориту. Ошибочка. Сеньору. О чем явственно свидетельствует кольцо на левой руке. А вот у кавалера таковое отсутствует. И если судить по игривому поведению его спутницы, у кого-то сегодня появятся рога. Ну или они уже ветвистые, как у благородного оленя.

Хм. Вот интересно, уж не в честь ли легкого поведения дворянского сословия он получил такое название. А что такого. В этой светской тусовке, как в том анекдоте, секс это еще не повод для знакомства. Под это дело существуют даже определенные рамки. Так что, не любой поход налево является изменой.

Взять боярыню Яковенкову. Она ведь и впрямь нацеливалась на Бориса. Мало того, его игра на дурачка ее начала где-то даже раздражать. И это при том, что ей известно, о его взаимоотношениях с Катей. Бог весть, может и осерчала бы Мария Платоновна, но в какой-то момент вдруг потеряла к нему интерес. Во всяком случае, он на это очень надеялся, что не озлилась, а именно отступилась.

При мысли о Кате, настроение тут же испортилось. Просто взяло и ухнуло на самое дно. Разрыв с девушкой он переживал неожиданно болезненно. Прямо сам от себя не ожидал, что поведет себя как мальчишка. Елизавета Петровна напутствуя его, просила не брать в голову, и думать о походе. А уж с сердечными делами они как-нибудь потом разберутся. И он ей верил. Опыт у приемной матери немалый, и обещаниями разбрасываться она не привыкла…

Президент де Кастро, все же согласился на условия Измайлова. Причем расплачиваться был готов именно каучуком. О чем уведомил его вечером того же дня. Вполне ожидаемое решение. Граф загнан в угол. А утопающий хватается за соломинку. К тому же, каучук имеет свойство портиться. И на случай бегства объемы занимает несравнимо большие чем валюта или ценные бумаги.