Партия на жизнь

– Пока, Джесси, и до завтра.

Джесси вышла из его комнаты и закрыла дверь за собой.

(Я так люблю её, она – единственная, кто за меня всегда беспокоился. Вспомнить хоть каждый эксперимент, что проводили на мне. У неё постоянно шли слёзы, при виде того, какую боль мне причиняют. Я её не подведу, я выдержу всё, что не было бы на моём пути. Но она сказала, что боится ещё и меня потерять. Будто она уже кого-то потеряла. Это странно.)

Макномофар зашёл в кабинет Хасана, без предварительного стука.

– Хасан! У тебя всё готово?

Хасан развернулся к Макномофару на стуле, а затем встал. Рост Хасана был таким же, как и у Макномофара. У него были чёрные, густые волосы и чёрные глаза, а на его лице выросли длинные густые усы, которые закрывали верхнюю губу.

– Да, Мак. У меня всё готово. Мы сможем провести эту операцию, чёрт её возьми!

– Хорошо. А что ты тут делаешь тогда, раз всё готово?

– Провожу небольшие калибровки и проверяю оборудование. Нам ведь не нужны проблемы, так что стоит перестраховаться.

– Согласен. Чувствую, что, начиная с завтрашнего дня, сна нам больше не видать.

– Ну, на такой случай я прихватил кофе и несколько таблеток допинга.

– Кофе и допинг? Ты бы ещё энергетик прихватил, чтобы даже твоё искусственное сердце остановилось, химик чёртов.

– Не дождёшься, – ответил ему Хасан, широко улыбаясь, и хлопнул ладонью по столу. – Ладно, пойдём отсюда, пока ничего не сломали, а то мне уже провода везде мерещатся. Надо поспать, скоро у нас не будет такой роскоши.

Утром за Первым зашёл полковник Нильсен в сопровождении какого-то доктора в маске. Первый надел свою белую обтягивающую одежду и пошёл за ними. Дойдя до нового, для Первого, помещения, они вошли внутрь. Это была операционная, в центре которой стоял стол, а над ним много металлических приспособлений, которые предназначались для разрезания тела и прочих операций. У Первого по коже пробежали мурашки.

(Ох, чёрт, даже мурашки по коже пошли от страха.)

– Привет, Первый, – поприветствовал его Макномофар в халате и маске. – Как ты?

– Волнуюсь как-то, совсем немного, – попытался отшутиться он, поглаживая левую руку от волнения.

– Всё хорошо будет, я обещаю. Снимай одежду и ложись на стол, – указал он рукой и отошёл в сторону.

Первый подошёл ближе к операционному столу и, сняв с себя всю одежду, лёг на него. К нему подошло пару человек и стали скреплять его тело металлическими хватами, а в руки и в ноги впрыскивали обезболивающее, после чего начали втыкать трубки. Вскоре к нему подошла Джесси и, положив ладонь ему на лоб, погладила его по голове.

– Ты молодец, – сказала она и приподняв его голову, надела на неё шлем с вырезом на макушке.

– Всё готово! – обьявил Хасан. – Могу начинать?

Подождав несколько секунд, Макномофар повернулся к Хасану.

– Начинай! – приказал он, и Первый стал постепенно терять сознание, в глазах его всё плыло. Но он всё ещё слышал разговоры.

– Вводим нанороботов и впрыскиваем в его головной мозг мутаген. Ну что, коллеги, удачи нам всем.

– Удачи! – проговорили все, и вскоре Первый почувствовал, как по его телу что-то стало растекаться, несмотря на обезболивающее, он почувствовал прохладу у себя в голове и уснул глубоким сном.

Прошёл месяц. Придя к себе в жилой отсек после очередной операции, Макномофар рухнул на диван и попытался заснуть, но ему на спину присела Джесси и начала делать ему массаж.

– М-м-м… Джесси, ты – чудо, – проговорил Макномофар, лежа лицом на подушке. – Когда ты делаешь массаж, я сразу забываю о всех проблемах.

– Устал сегодня? – спросила она.

– Очень. Этот… Первый – такой сложный тип. Мы уже в завершающей стадии, ошибки сейчас недопустимы… – Джесси резко надавила на спину, и Макномофар замолчал.

– Ты – трудоголик. Не люблю, когда так долго пропадаешь на работе. Не могу к этому привыкнуть.

– Так мы ведь вместе работаем. Разве нет? – спросил он, повернув голову на левую сторону.

– Мак, я уже неделю не принимаю участия в этой операции. Отдыхать надо больше, любимый.

– Ох, я и правда… Прости, Джесси. Я так заработался, что уже ничего не замечаю, – сказал он и тут же зазевал.

– Завтра будет последняя операция, и Первый будет погружён в процедуру восстановления? – спросила девушка, продолжая делать Макномофару массаж.

– Да… Именно поэтому я и хочу выспаться, после месяца работы над этим проектом, чтобы вскоре хорошенько отпраздновать наш триумф. Ну, или чтобы хорошо выспаться, – зевая, сказал Макномофар. Спустя несколько минут массажа, Макномофар захрапел. Джесси встала с него, укрыла одеялом и вышла из комнаты, попутно выключив свет.

Для Первого же время пролетело очень быстро. Во сне он видел, как стоит на крыше здания и смотрит на город. Он был в коричневом пыльнике; его шея была обмотана красным шарфом, а в правой руке он держал железную маску, которая была похожа на респиратор. В небе сверкала молния и гремел гром, а сам Первый смотрел куда-то вдаль. Он сделал шаг вперёд и стал падать вниз, но, вместо земли, он видел только черноту. Первый упал в неё, и сон закончился, но начался новый. Там он уже видел то, как он лежит на диване в своей комнате и кидает ножи в стену. Потом видел, как он смотрит в зеркало, но не видит в нём своего отражения. Вскоре стекло стало трескаться, и осколки полетели Первому в лицо, разрезая его. Он схватился за лицо, и потом посмотрел на руки, но крови на них не обнаружил. Также был сон, где Первый шёл по длинному тёмному коридору в никуда, а путь свой он начинал с той самой капсулы, где он и родился. Первый шёл вперёд, но ничего, кроме капсулы, позади он не видел. Вдруг вдалеке загорелся красный свет, постепенно ослепляя Первого. Голос раздавался вокруг него.

{Система включена. Идёт персонализация личности. Подключение к базам данных Корпуса. Добро пожаловать на службу. Теперь ты служишь для высшей цели, боец, прими это и сделай мир лучше. Провожу пробуждение.}

Первый очнулся. Его голова будто трещала по швам от боли, а попытавшись открыть глаза, он почувствовал, словно их и нет. В глаза бил очень яркий свет, но Первый всё равно пытался открыть их. Услышав его стоны, к нему стал кто-то подходить.

– Ух, прости, я забыл, что твои органы чувств стали очень чувствительными, и ты ещё не привык к этому, – сказал мужчина и выключил навесную лампочку. Скоро ты придёшь в себя и привыкнешь к новому телу и новым ощущениям. Ты уж мне поверь.

Первый с трудом заговорил:

– У меня… Голова болит, сильно. И тело… Говорить больно… – закашлял он и, облизав губы сухим языком, – Больно, – хриплым голос сказал клон.

– Подожди немного, сейчас я введу обезболивающее и дам тебе попить.

Мужчина подошёл к компьютеру и, что-то введя на нём, пустил по трубкам обезболивающее, от которого Первому стало легче. Расслабившись, он снова попытался открыть глаза, и у него это получилось. Мужчина открыл бутылку с водой и, поднеся её ко рту Первого, наклонил её, и тот стал пить. Опустошив пол литровую бутылку, Первый вздохнул полной грудью, а мужчина вытащил из кармана телефон.

– Макномофар, Первый очнулся. Да, именно, – положив телефон в карман, он подошёл к Первому. – Ты меня хорошо видишь?

– Очень хорошо, – сказал Первый, рассматривая волоски на коже учёного, словно под микроскопом.

– Хорошо. Скоро должен подойти Макномофар. Он говорит, что ты не должен был так рано очнуться. Хотя, этого следовало ожидать из-за твоего ускоренного метаболизма. Интересно, однако.

– Первый! – в комнату вбежал Макномофар. Под глазами мужчины залегли тени. – Я не думал, что ты так быстро очнёшься. Я, дурак, забыл учесть твой метаболизм и кибернетические имплантанты! Как твоё самочувствие?

– Ему уже лучше. Были боли по всему телу, но я ввёл ему обезболивающее. – Макномофар посмотрел на мужчину, потом на Первого.

– Ты чувствуешь какие-то изменения?

– Например? Я чувствую массу изменений, – ответил Первый.