Рай?!

Я в сумку полезла и хотела их сфотографировать, а когда голову подняла, их уже не было… Пропали!

Я стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться, словно больше не принадлежала себе, но чувствовала, что внутри меня происходило нечто особенное. Это длилось лишь мгновение…

Я бросилась на то место, где видела странную парочку, но по Патриаршим плыли два лебедя и головы друг другу под крылья прятали, словно грелись, и ни души.

Села я на лавочку, а сама еле дышу, словно внутри меня что-то тёплое поселилось, волшебное.

Мне показалось, что я слышу, о чём шепчет дождь и кричит назойливый ветер, гуляющий по парку и гоняющий по дорожкам мокрую опавшую листву.

– Они ушли? – пытаясь перекричать сам себя, шумел ветер.

– Тише, тише! – шептал дождь. – Она не должна знать. Ей пока – нельзя…

До вечера просидела я в парке, а утром вернулась домой и начала новый роман, не похожий на предыдущие… но всё как-то не шло, не получалось.

И вот прошёл год, и я сама стала героем в чьём-то романе. Только пока не пойму, какой сюжетной линии они придерживаются: детектив, фантастика или всё же что-то про любовь, было бы не плохо… И вот кто они, эти авторы?

В кромешной темноте я добралась до дома, и тут же зажёгся свет, подвластный моему малейшему желанию.

Стоп! Желания… Мои желания исполняются лишь в этом доме, а на улице я бессильна, как младенец.

Я поднялась по лестнице и открыла тяжёлую дверь в кабинет и увидела на столе новую стопку бумаг. Я отчётливо помню, что первую главу я убрала в верхний ящик стола, и тот оставался пустым.

Глава 4. Самая первая ночь!

Я писала так быстро, как только могла. Мои мысли летели быстрее меня, но мои желания помогли мне писать быстрее своих мыслей.

Такое удивительное состояние полёта. Словно всё внутри меня менялось, каждая молекула моего организма, и это позволяло моей неуёмной фантазии расправить крылья и лететь до самого горизонта, где начиналась вторая глава моего романа…

Иногда обычные люди похожи на настоящих волшебников, а волшебники – на самых обычных людей. Разница лишь в том, во что ты веришь.

Она сидела на кровати и ждала… Ждала, когда откроется форточка и в комнату влетит холодный, северный ветер.

Эта осень была на редкость тёплой. День за днём жёлтая листва засыпала город и поливала его тёплыми дождями, но она ждала… Ждала, когда настанут холода!

Для обычных людей северный ветер – это поднятые воротники, замёрзшие руки и обветренные щёки. Ещё эта простуда и гололёд, но не для неё. Для неё северный ветер был настоящим облегчением и радостью. Она ждала его каждую секунду, каждую минуту. Этот ветер приносил ей надежду, надежду на то, что она скоро увидит его.

И когда форточка распахнулась и со звоном ударилась о стену, она вскочила с кровати, встрепенулась и вылетела в окно. Северный ветер нёс её на юг. Он казался злым и беспощадным, но только не для неё. Южный ветер был куда менее сговорчив. Он направлял свои крылья в сторону севера, а ей нужно было на юг. Именно туда, где начинается рассвет и заканчивается вечер. Там, на розовых облаках, стоял их маленький домик с садиком и виноградной лозой.

Она уже несколько раз слышала, как он звал её. Так тревожно звал, что её сердце сжималось, съёживалось от нестерпимой боли, а ветра всё не было и не было…

Только сейчас, в полёте, она смогла немного расслабиться, освободиться от тяжёлых мыслей. Её путь завершился на крылечке маленького домика.

Обычно цвет утренней зари делал облако ярко-розовым, но сегодня огненно-красным было всё вокруг: и дом, и крылечко, и дорожка в сад. Всё, что можно было окинуть взором, всё было красным от виноградной листвы. Она была здесь повсюду. Она забилась в оконные рамы, приклеилась к стёклам и смотрелась, как морозные узоры зимой, только красного цвета.

Она прошла по дорожке сад. На голых безжизненных плетях висели чёрные грозди винограда. Она сорвала одну ягодку и поморщила нос. Вместо обычного наслаждения она получила горечь и едкую кислоту, которая расползлась по языку. Это было ужасно!

Она бросилась в дом. Дверь скрипнула и распахнулась. В доме было пусто и темно. На пороге лежала листва, тайно проникшая сюда из внешнего мира. Она подняла пару листьев, но они рассыпались в золотую пыль в её ладонях и ускользнули сквозь пальцы, как песок времени.

К глазам подступили слёзы, но в этом мире нельзя было плакать. Тихо, почти на цыпочках она вошла на кухню и зажгла свечу. Под толстым слоем облачной пыли лежало письмо. Она схватила его и начала читать.

Дорогая моя Сол!

Я не мог дождаться тебя и, наверное, это к лучшему.

Мне больше нельзя с тобой встречаться, мои дни сочтены.

Моё бренное тело завершает своё существование на этой грешной земле. Я умираю!

Ты прекрасно знаешь, что это – не конец, но… умирать тяжело! Я даже не предполагал, насколько я злой волшебник. Я накопил в себе столько магии, что мне необходимо её кому-то передать, и тогда я уйду легко. Но моя совесть мне подсказывает, что этого делать нельзя. Мой долг перед тобой – не позволить этому миру приобрести ещё более могущественного и злого волшебника, чем я. Именно поэтому мы не можем больше встречаться, иначе вся моя сила перейдёт к тебе…

Но уж – нет! Я не доставлю Им такого удовольствия! Я унесу эту силу с собой в могилу, и тем самым очищу свою карму и смогу быть с тобой, когда настанет время…

Но сейчас нам нельзя проститься, моё милое СолнУшко, и это разрывает моё сердце на части. Вы, Феи, способны на добрые, но безрассудные поступки. Из-за любви ко мне, милая Сол, ты можешь принять мою силу, и она разрушит тебя! Зло сильнее добра!

Итак, моё любимое СолнУшко, я ухожу, но мы обязательно встретимся! Я буду ждать тебя в нашем домике на облаке. И когда ты придёшь в следующий раз, я устрою настоящий пир. Мы будем пить самое лучшее вино, и сам Штраус будет играть нам свои вальсы.

А пока прощай, моя девочка! Одна минута с тобой стоит дороже, чем самая великая магия на свете.

Твой Ра…

Она думала, что в этом мире нельзя плакать, но, несмотря на все физические законы, слёзы лились рекой. Так тяжело ощущать себя беспомощной.

– Он умирает! Умирает совсем один! Без любви и сострадания!

Но в глубине души Сол осознавала, насколько он прав. Даже сейчас, когда часть его души всё ещё находилась в ней, она понимала, как сильна эта часть. Его тёмная магия наделяла её душу дополнительной силой и полномочиями. Она старалась сдерживать её, но это ей плохо удавалось.

Вдруг она почувствовала слабость, и ей пришлось сесть на крылечко. Она посмотрела на закат и закрыла глаза…

Он лежал в абсолютно белой комнате. Без потолка, пола и стен. Всё слилось в один-единственный белый цвет. Он знал, что она сейчас плачет, и он тоже плакал ей в унисон, только без слёз. Так хотелось обнять её, впиться губами в мякоть её губ, почувствовать её запах. Взять в руки прядь её волос и уткнуться в них, вдыхая их волнующий аромат, аромат лугов и пряных трав, распаренного можжевельника и спелой лесной земляники. Умирать с мыслями о ней – гораздо легче…

С их первой встречи он сильно изменился. Она переделала в нём – абсолютно всё: мысли, желания и отношение к окружающему миру и ко всем его обитателям.

Кем он был до неё?

Равнодушный, не практикующий тёмный маг с бесцельным проживанием своего века в разгульной суете и мелких злодействах. Брутальный тип с манией величия!

Она наступила на горло его грустной песне, она оживила его и перепрограммировала. Она научила его, пусть и не любить людей, но, по крайней мере, уважать их. И не только людей…

Раньше его любимым занятием была охота. Он стрелял в свою жертву и с упоением наблюдал за её конвульсиями, но однажды Сол сказала, что в каждом взгляде животного отражается человеческая душа. И убивая Божью тварь, он убивает самого себя.

После этих слов он перестал ездить на охоту и даже испытал какое-то облегчение, что избавился ещё от одной вредной привычки.

Сол научила его слушать тишину, наслаждаться красотой в малом и с первого взгляда – незаметном. В капле росы на паутинных ниточках, в несмелом ростке по весне, пробивающимся к свету, в последнем луче уходящего солнца…

Вот тогда-то он и придумал их убежище. Их маленький домик между небом и землёй. Он обустроил всё сам! И когда он пригласил её туда в первый раз, её восторгу не было предела. Она прыгала и хлопала в ладоши, как маленькая, насвистывала и пела. Как хороша она была, даже дух захватывало от любви к ней.

Боль сжала его грудь, но он заставлял себя думать только о ней. И боль отступала. Если и было что-то в этом мире, что могло облегчить его страдания, то это мысли о ней, и только о ней…

– Сол… мене больно… Сол….

Она ещё немного посидела на крылечке и пошла по тропинке к краю облака. Она даже не обернулась, но судорожно прижимала к груди его письмо. Когда он появился в домике, она ещё не скрылась из виду, но он не стал её окликать. Ещё не время!

Он будет её ждать. Он посадит новый виноград и приготовит великолепное вино столетней выдержки. И когда она наконец-то придёт, ничто в этом мире не сможет разлучить их.

– Я люблю тебя, Сол… – шептали его губы, а её губы шептали ему в ответ:

– Я люблю тебя, Ра…

Это была странная любовь, состоящая не из желания тел и даже не из чувств, она состояла из единения душ, из тонкого баланса добра и зла. Сосуд, расколотый надвое, при самых истоках своего рождения, как и эта любовь, ищущая свою половину для соединения и для полного ощущения гармонии и счастья. Эта любовь разрушала все привычные стереотипы данного мира, но именно она являлась истинной, заложенной когда-то самим Богом.

Продолжение следует… Даже у бесконечности есть конец, и это – её начало. Точка отсчёта внутри нас и в пространстве космоса.