Страница 22 из 84
- Я самый несчастный муж на свете,– улыбаясь, говорил Олег, обнимая меня со спины, лежа в постели.
- Почему? – спрашивала я, поглаживая его ладони, которые очень нежно оплетали мою талию.
- А я не знаю, взяла ли мою фамилию жена, – он целовал мою шею, мочку уха, волосы.
- Взяла, – смеясь, отвечала я. – Зато я самая счастливая жена: и фамилию мужа взяла, и документы менять не надо.
- Моя жена – Мартынова, – с гордостью произносил он, вознося снова меня к небесам.
А сейчас мы сидим напротив друг друга и пьем чай, как совершенно чужие люди.
- Олег Евгеньевич, Анастасия Николаевна, пойдемте в зал, Новый год через пять минут, – вошла медсестра из приемного отделения – Маргарита.
- Я не пойду, – хмуро брякнул Олег.
- А кто нам лимонад по бокалам разливать будет? Вы у нас единственный из начальства, не просить же охранника?
- Ну хорошо, – он тяжело встает со стула и направляется к двери. Я же машинально убираю обе кружки в мойку.
Мы выходим в общий зал, где уже собрались все: врачи, медсестры, санитары, водители. Все стояли возле небольшой елки и смотрели по телевизору обращение Президента. Через минуту раздается бой курантов, и Олег начинает разливать газированную воду. Когда доходит очередь до моего бокала, он задерживается, смотрит на меня как-то иначе, на несколько секунд во взгляде промелькнула грусть. Но потом он отвернулся, чтобы налить газировку в другой бокал, а когда развернулся обратно, то снова превратился в холодный и безразличный сухарь.
- С Новым годом! – хором прокричали все и звонко «встретились» бокалами.
После боя курантов по телевизору начинается концерт, и все остаются в зале смотреть новогоднюю передачу. Я стою у регистратуры и тихонько потягиваю сладкий лимонад. Играет медленная мелодия, мужчины приглашают девушек на танец, а я любуюсь ими, стоя в сторонке.
- Пошли, потанцуем, – слышу тихий голос рядом. Поворачиваю голову и не верю собственным глазам. Олег приглашает меня на танец. Точно меня? Может, рядом со мной стоит кто-нибудь. Я оглядываюсь по сторонам, но никого кроме нас нет.
- Зачем? – настороженно спрашиваю я.
- Боишься?
- Чего мне бояться? Пошли.
Я подаю свою руку, и он нежно сжимает мои пальцы в своей ладони. Танцуем мы, как школьники, практически на расстоянии вытянутой руки. Его левая рука касается моей спины и по коже пробегают мурашки. Мои пальцы дрожат в его руке, взглядом уткнулась в пуговицу на его халате, так как страшно поднять голову и встретиться с его глазами. Пока мы переминаемся на одном месте, музыка меняется. Кто – то из коллег переключает канал, но мы продолжаем танец, нет ни сил, ни желания оторваться друг от друга. Думать ни о чем не хочется, поэтому я вслушиваюсь в текст песни и понимаю, что эта мелодия, под которую мы сейчас движемся, словно специально для нас написана. Именно этих слов я ждала много лет от него.
Любви быстрокрылый век
Исчез, словно талый снег,
Затих, как осенний сад
Его не вернуть назад,
Не вернуть назад!
Мелодия уносит меня в прошлое, потребность в НЕМ преобладает над разумом, невыносимо хочется сомкнуть руки на его шее, придвинутся ближе, медленно опустить ладонь от шеи к груди и ощутить биение его сердца. Я хочу почувствовать, что оно так же бешено бьется, как и моё.
А может ночь не торопить
И всё с начала повторить?
Нам всё сначала повторить.
От своих мыслей я отхожу, когда понимаю, что прижата к его телу, и моя голова опускается на его грудь. Я поднимаю взгляд, и мы безотрывно смотрит друг на друга, пытаясь сказать взглядами то, что никогда не произнесем вслух.
А может снова всё начать?
Я не хочу тебя терять!
Я не могу тебя терять!
Не дожидаясь окончания песни, я останавливаюсь. И мне плевать, что множество взглядов коллег направлены на нас. Мне нечем дышать. Я слаба. Мне необходимо убежать, уединиться и прийти в себя. Я позволила воспоминаниям взять верх над собой, это не допустимо. Ни рядом с ним и ни здесь.
Я забегаю в свой кабинет, останавливаюсь у стола. Выравниваю дыхание и закрываю глаза. Этого не может быть! Я не могу любить его до сих пор. Я его ненавижу. Ненавижу всем сердцем. Отчего же тогда у меня внутри все трепещет. Стоило ему только немного приласкать меня, и я растаяла, как кусок масла на горячей сковороде. Странное сравнение, но самое точное.
Вздрагиваю от того, как хлопает дверь и закрывается на ключ. Мне не надо оборачиваться, чтобы понять, кто вошел. Я и так это знаю. Все же нахожу в себе силы и разворачиваюсь. Хочется прогнать его, но язык не поворачивается. Мы несколько минут молча стоим, а потом будто лопается что-то между нами. Пару шагов навстречу друг другу, и вот я уже в его объятиях. Мы целуемся: дико, бешено, я не успеваю даже сделать вдох, между поцелуями, он не отпускает меня, жадно кусает губы и резкими движениями разрывает на мне халат.
Нет никого, кроме нас.
Нет ничего, кроме желания соединиться в единое целое.
Только где-то издалека доносятся слова: