Клиника «Божий дом»

– Привет, Потс, как прошло?

Подняв голову, со слезами на глазах он сказал:

– Кошмар! Толстяк сказал не волноваться: мол, частники знают о том, что сегодня пришли новые терны, и не будут направлять никого, кроме экстренных. И что? Я получил пять с половиной экстренных!

– Как это «с половиной»?

– Перевод из другого отделения. Я спросил Толстяка, что делать, а он сказал: «Так как это перевод, ты можешь осмотреть только половину пациента».

– Какую половину?

– На твое усмотрение. Но с этими пациентами, Рой, я бы советовал выбирать верхнюю[22].

Ина снова попыталась вскочить. Как раз в тот момент, когда Потс привязывал ее обратно, вошли Чак и Толстяк. Толстяк спокойно заметил:

– Я так понимаю, что ты не стал меня слушать и дал Ине физраствор?

– Так точно, – виновато пробормотал Потс. – Я влил ей жидкость и, как ты и говорил, она вышла из-под контроля. У нее начался психоз, и я дал ей нейролептик, торазин.

– Что ты ей дал? – переспросил Толстяк.

– Торазин.

Толстяк заржал. Звучный раскатистый смех прокатился по его телу – от глаз по щекам и всем подбородкам, вниз к животу – и он сказал:

– Торазин! Так вот почему она ведет себя как шимпанзе. У нее же давление не выше шестидесяти! Принеси тонометр. Потс, ты – чудо. Первый день интернатуры – и ты уже попытался убить гомера торазином. Я слышал о воинственности южан, но всему есть предел!

– Я не пытался ее убить!

– Систолическое давление пятьдесят пять, – сказал мой студент Леви.

– Положите ее головой вниз, – приказал Толстяк. – Пусть туда прильет немного крови!

Пока Леви с медсестрами переносили Ину обратно в палату, Толстяк объяснял нам, что у гомеров торазин снижает давление до такой степени, что остатки их мозга не получают кровоснабжения.

– Инна пыталась вырваться, чтобы лечь. Ты чуть ее не угробил.

– Вечернее обострение, – сказал Толстяк. – У гомеров оно происходит постоянно. У них и так нарушено восприятие, а когда заходит солнце и становится темно, они совсем съезжают с катушек. Ну, что собрались? Вернемся к карточкам. Торазин! С ума сойти!

Толстяк прошелся по карточкам, начав с пяти с половиной новых поступлений, превративших Потса в садиста. И снова, как и вчера, все, что я выучил в институте, оказывалось либо неправильным, либо ненужным. Обезвоженная Ина, состояние которой ухудшилось от физраствора. Депрессия, которую лечили клизмой с барием… А третьему поступлению Потса, мужику с болью в животе, знавшему, что «все вы, доктора, нацисты, но я еще не решил, который из вас Гиммлер», было назначено не обследование ЖКТ, а то, что Толстяк назвал «СПИХОМ В ПСИХИАТРИЮ».

– Что значит СПИХ? – спросил Потс.

– СПИХНУТЬ – значит, перевести пациента из твоего отделения или вообще из Дома. Ключевая концепция. Основа современной терапии. Звони психиатрам, расскажи им про нацистов, не упоминай боль в животе, и – бац! – СПИХНУЛИ В ПСИХИАТРИЮ.

Разорвав карточку с именем охотника за нацистами, Толстяк бросил обрывки через плечо и объявил:

– Спихнули, отлично. Продолжим. Кто следующий?

Потс доложил про своего последнего пациента: молодого мужчину, нашего ровесника, который, играя в бейсбол со своим сынишкой и отбив сложную подачу, свалился без сознания у первой базы.

– Как ты думаешь, что с ним произошло?

– Внутричерепное кровотечение, – ответил Потс. – Он в крайне тяжелом состоянии.

– Он умрет, – сказал Толстяк. – Ты хочешь дать ему шанс? Трепанация?

– Я уже все организовал.

– Прекрасно, – сказал Толстяк, разрывая карточку молодого пациента. – Отличная работа, Потс. СПИХ В НЕЙРОХИРУРГИЮ. Два СПИХА на трех пациентов.

Мы переглянулись. Было ужасно осознавать, что человек нашего возраста, только что игравший с шестилетним сынишкой летним вечером, стал овощем, и хирурги уже готовятся вскрывать его наполненную кровью голову.

– Конечно, это ужасно, – сказал Толстяк. – Но тут мы не можем ничего сделать. Люди нашего возраста умирают. Точка. Болезни, которые мы цепляем, не лечатся с помощью медико-хирургической болтологии. Следующий?

– Следующий еще хуже, – севшим голосом сказал Потс.

– Кто же это?

– Чех, Лазлоу. Желтый человек. В районе десяти вечера у него начались судороги, и я не мог их остановить, несмотря на все усилия. Я сделал все, что мог. Уровень ферментов печени зашкалил. Он… – Потс посмотрел на нас с Чаком, потом потерянно уставился на свои ноги и закончил: – У него развился быстротекущий некротизирующий гепатит. Я перевел его в интенсивную терапию. Он больше не наш пациент.

Толстяк мягко поинтересовался, назначал ли Потс стероиды. Потс ответил, что думал об этом, но решил подождать.

– Почему ты не доложил мне о результатах анализов? Почему не попросил помощи?

– Хм, я… я думал, что справлюсь и приму правильное решение.

Мрачная тишина накрыла нас, тишина боли и горя. Толстяк обнял Потса за плечи и сказал:

– Я знаю, как хреново тебе сейчас. На свете нет ничего хуже. Но пока ты хоть раз не ощутил это, ты не станешь хорошим врачом. Не казни себя. Стероиды, один черт, не помогают. Итак, теперь он в северном крыле отделения № 6? Вот что я вам скажу: раз уж мы сегодня спихнули столько пациентов, после завтрака я вам покажу электрическую койку для гомеров.

По пути к этой койке (чем бы она ни была) подавленный Потс сказал Чаку:

– Ты был прав, я должен был дать ему роидов. Теперь он точно умрет.

– Ни черта бы это не помогло, – ответил Чак. – Он уже был безнадежен.

– Мне так плохо! Мне нужен Отис.

– Что за Отис?

– Мой пес. Я хочу к своему псу.

Толстяк собрал нас вокруг электрокойки для гомеров, на которой лежал мой пациент, мистер Рокитанский. Толстяк объяснил, что основной задачей интерна является сведение количества своих пациентов к минимуму, что абсолютно противоречит тому, чего хотят частники, заведующие отделениями и администрация Дома. Но, поскольку согласно первому закону Божьего дома, ГОМЕРЫ НЕ УМИРАЮТ, они не покинут нас естественным путем. Поэтому единственный для терна способ избавится от гомера – СПИХ. Однако здесь работал принцип бумеранга: всегда оставался риск возвращения. Например, гомер, СПИХНУТЫЙ В УРОЛОГИЮ по причине увеличенной простаты и задержки мочи, может вернуться в терапию после того, как терн из урологии с помощью своего обширного инструментария умудрится устроить ему септический шок, требующий в свою очередь лечения в терапии. Секретом идеального СПИХа без риска возвращения, по словам Толстяка, была ПОЛИРОВКА.

Мы спросили, что это значит.

– Это как полировать машину, – пояснил Толстяк. – Гомеров надо ОТПОЛИРОВАТЬ, чтобы, когда вы их СПИХНУЛИ, они уже не возвращались. Помните, вы не единственные, кто пытается СПИХНУТЬ. Все терны и все резиденты Божьего дома не спят ночами, думая, как бы ОТПОЛИРОВАТЬ И СПИХНУТЬ всех этих гомеров кому-нибудь еще. Гат, резидент в хирургии, в данный момент наверняка учит своих тернов тому же самому: например, как устроить гомеру сердечный приступ и СПИХНУТЬ В ТЕРАПИЮ. Но я представлю вам гениальное изобретение, ключевой инструмент СПИХа: электрокойку для гомера. Я продемонстрирую ее возможности на примере мистера Рокитанского. Мистер Рэ, как вы сегодня себя чувствуете?

– КХРША.

– Хорошо. Сейчас мы отправимся в небольшое путешествие.

– КХРША.

– Отлично. Вы наверняка уже обратили внимание на то, что у этой койки есть поручни. Но это не имеет значения. ЗАКОН НОМЕР ДВА, повторяйте за мной: ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ.

Мы покорно повторили: «ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ».

– Подняты поручни или опущены – абсолютно все равно. Не имеет значения, насколько хорошо вы привяжете гомера, насколько он слабоумен и насколько истощенным он кажется, потому что ГОМЕРЫ СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ. Следующая особенность этой койки – вот эта педаль. У гомеров пониженное давление, и когда, как недавно у Ины, кровь не поступает к коре головного мозга, они слетают с катушек, кричат и СТРЕМЯТСЯ ВНИЗ. Если вам звонят среди ночи и сообщают, что у вашего гомера давление как у амебы, сразу жмите на эту педаль. Это как дважды два. Ну ладно, Максин, для начала проверь его давление.

22

Диалог, обусловленный системой подсчета новых поступлений и переводов. Перевод оценивается как поступление «попроще», так как переводящая команда пишет выписку и назначения. Но на самом деле назначения в 90 % случаев приходится переписывать, а выписка обычно звучит примерно так: «Пациент с такой-то проблемой поступил, состояние улучшилось, а дальше – разбирайтесь как знаете».