Эгрегор

Свет в Зале Единства вдруг совсем немного мигнул, будто его дарили не кованые люстры, свисающие на массивных цепях с потолка, а электрические лампы. За это мгновение мыслеформа магистра сменила своё торжественное одеяние, на привычную мантию, смиренную и скромную, будто являя нам не самое сильное существо всей Пустоты, а оболочку, принявшего покаяние.

– И так, слово господина нам явлено. А потому, я начну наше собрание с очень важного и во многом безотлагательного дела. Наш брат, эгрегор Мифарес, поднял руку на эгрегора Минги. К тому же, в пылу схватки, он нарушил ещё один закон нашего народа. Украл законную хизию своего брата, используя в этом подручного духа. Это очень серьёзное обвинение и я хочу, чтобы мы с вами это сегодня обсудили, назначив справедливое наказание нашему брату. Итак. Эгрегор Минги, представляя обвинение, тебе нужен кто-нибудь, кто будет тебя представлять?

– Нет, эгрегор Справедливость. Я буду представлять себя сам.

– Есть ли кто-нибудь, кто хочет выступить защитником эгрегора Мифареса?

Молчание. Не удивительно, всем плевать.

– Тогда, с вашего позволения, им буду я.

Я в большом удивлении посмотрел на Справедливость. Честно говоря, я не был уверен, что кто-то вообще захочет защищать меня. Эгрегоры никогда не питали особых чувств даже к себе подобным, жалость, доброта или сочувствие никогда не были нашими главными качествами. Каждый из нашего рода гнал их прочь от себя, справедливо считая, что это первейшее средство, ведущее к слабости. Но сам Старейший, вызвавшийся меня защищать, делал это отнюдь не из-за симпатии ко мне, либо чего-то подобного. Этот эгрегор был сложнее, мудрее и умнее всех нас вместе взятых и это меня пугало.

– Эгрегор Мифарес. Нет ли у тебя возражений, чтобы я тебя защищал на предстоящем процессе?

– Никак нет. Это честь для меня.

Справедливость с достоинством кивнул.

– Тогда приступим.

– Но, Старейший! – взвыл от негодования Минги. – Это не правильно! Мифарес нарушил наши законы, переданные нам самим Великим Архитектором. Ни у кого из нас нет сомнений, что он виновен в их нарушении. А твоя защита Мифареса может означать, что он уйдёт от справедливого наказания.

– Ты ставишь под сомнение результаты нашего суда, Минги? – словно просто интересуясь, проговорил Справедливость, от чего у моего недавнего противника руки затряслись от неподдельного страха.

– Нет, Старейший! Я ничего подобного не хотел сказать. Просто Мифарес может справиться и без твоей защиты!

– Мифарес потратил много сил, отправившись на поиски тебя. Вы сражались с ним. К тому же он выполнял мою просьбу и я считаю отчасти себя виноватым в том, что произошло.

Справедливость словно признавая свою вину, развёл руками. Я оценил этот картинный жест. В глазах моего недавнего противника и брата, зажёгся огонёк недоверия:

– И всё же, Старейший, я не пойму, зачем именно тебе защищать отступника…

– Прекрати, Минги. Все улики говорят за тебя. Старейший сам в своей речи признаёт вину Мифареса, – Фэа изящной ручкой прошлась по своим роскошным волосам сверху вниз. Наверное, за такой жест, любой из мужчин-оболочек, готов был бы умереть в ту же секунду. – Или ты просто нам что-то не договариваешь.

– Нет, всё было так, как я говорю! – Минги аж затрясся от ярости. – Говорю я вам! Мифарес напал на меня, избил и забрал мою хизию. А до этого убил моего слугу, ворвавшись в мой дом. Он виновен.

Интересно, Минги отлучался к себе в подмир? Знал ли он, что по факту мною было развоплощено двое его слуг или специально не упоминает про второго?

– Тогда бояться тебе нечего. К тому же если бы я был на месте Мифареса, то хотел бы справедливого суда. Как говорят наши законы, каждый может выступить моим защитником, – это уже был Ваалан, который как я обратил внимание, делал до того вид, что всё что сейчас происходило, его не интересует. Правда, иногда мечник как-то по-странному смотрел на Фэа. С интересом и даже немного со страхом?! Вот это было забавным, даже весьма. Я никогда такого не видел. Может между моим братом и сестрой произошло что-то любопытное? Но ведь, как я понял, он нашёл не Фэа, а её “сестру” Энгель, которая его куда-то отправила. Но куда?!

– Ладно, – вдруг сдался Минги.– Я приношу свои извинения, Старейший. Видимо наша схватка далась тяжело не только Мифаресу. Я не вижу ничего плохого в том, что ты выступишь его защитником. Давайте уже начнём.

– Хорошо, Минги, спасибо. Я рад, что ты высказал свои опасения публично, при своих братьях. Мы ничего не должны скрывать друг от друга. Открытость – это основа нашего общества.

Эгрегор Минги. Я хочу, чтобы подробно рассказал нам суть своего обвинения. Как так получилось, что вы, два верных слуги Великого Архитектора, вдруг схватились в Завесе, едва увидев друг друга.

– Конечно, магистр. Как я уже говорил, я был в Проявленном мире, где поглощал хизию. В тот момент, когда я уже был готов отправиться в Пустоту, появился Мифарес. Он угрожал мне, прямо рвался в драку, как бешеный пёс. Я пытался его образумить, хотел успокоить, но все мои доводы были отвергнуты. Мифарес подло ударил меня, а его баку лишил меня возможности питаться хизией, уничтожив мои сенту. Но хуже всего это то, что я обнаружил в своём подмире. Он разрушен! Мой верный слуга – масочник, погиб в схватке с безумцем. Многие предметы, что дороги мне утеряны в огне или разрушены в схватке!..

– Подожди, Минги, – самым невежливым способом Справедливость прервал Затворника. – А как так получилось, что твой слуга погиб? Не значит ли это, что он напал на эгрегора и был им сражён?

Минги как-то глупо моргнул несколько раз, словно пытаясь понять к чему это ведёт Старейший:

– Так Мифарес вломился в мой дом, а масочник его защищал!

– Но он пытался развоплотить эгрегора, Минги, – подал голос Виртус. – Значит ли это, что если бы у него это удалось, то ты был бы доволен?

Затворник со злостью заскрежетал зубами, но вслух ответил: