Страница 57 из 102
– Тогда, магистр, проследи, чтобы Его воля была исполнена.
С этими словами посланник Небесного Царства направился к своим рабам, а мне вдруг стало интересно, как эмиссар путешествовал по Пустоте?! Также сидя в своей карете? Как-то странно всё выглядело. Я больше ожидал увидеть какого-нибудь дракона и на его спине посланца Небесного Царства. Или материализовавшегося сразу во дворце. Но чтобы так… Буднично, что ли. Без какого-то намёка на могущество.
Меж тем существо, которое могло своими силами развоплотить самого Старейшего, скрылось в чреве своей кошмарной кареты, а один из рабов закрыл за ним двери. Огры подняли ношу и процессия эмиссара размеренным шагом направилась к выходу. Едва они скрылись за дверным проёмом, как мы вновь, как по команде приняли свои прежние мыслеформы.
– Как приятно вновь стать самим собой, – сонно потянулся Ваалан.
– Не говори так, мой брат. Ты знаешь, что твоя истинная форма была проявлена эмиссаром, – ответил ему Справедливость. – И вы все не забывайте. Наши благословенные Всеотцом тела, являют его истинную благодать для нашего народа. Презренные мыслеформы, искажают нашу суть. Правда, и это надо признать, дают нам лишь большую силу и контроль над оболочками, волей Великого Архитектора, которых мы с вами контролируем. Относитесь к своим мыслеформам не более как к рабочей одежде, что вы вынуждены носить во время своих путешествий в Проявленный мир. Но относитесь к своим эфирным телам с благодарностью к Всеотцу, ведь их форма и содержание делает вас самыми величайшими созданиями Двуединого мира.
Я с сомнением отнёсся к словам Справедливости. Его речь была жаркой и торжественной, наверное, многократно усиленной словами эмиссара, но по факту вряд ли эгергоры были так уж с ним согласны. Никто из моих братьев не стремился снять с себя свою мыслеформу и путешествовать так по Пустоте. Это было не принято. К тому же она не давала каких либо очевидных преимуществ. Просто за столетия, прошедших в Проявленном мире, мы с братьями стремились даже чем-то походить на оболочек. Правда, что у них было и чего не было у нас, я до сих пор не мог понять.