Страница 39 из 90
Пробуждение не порадовало.
Во-первых, меня разбудил не Сэд, а голодный желудок. И не то, чтобы он громко урчал, он сжирал меня заживо, словно я спала несколько дней.
Во-вторых, с тумбочки незнакомой комнаты на меня взирала Мора.
В-третьих, собственно, незнакомая комната не предвещала ничего хорошего.
- Где я? – обратилась к богине, принимая сидячее положение. Голова обиженно налилась болью, и я плюхнулась обратно на подушки.
Переспала. Нет бы разбудил кто! Совсем перевелись добрые люди.
- Я тебе не справочник, - ответила Мора, расхаживая по тумбочке птичьими лапками. – Мы посовещались, и я решила, что с меня хватит.
- Ты прости, но я сейчас очень плохо соображаю, - растирала виски, но избавиться от жгучей боли это не помогало.
- Мы расстаемся, - решительно объявила богиня.
Я даже виски оставила в покое и глаза открыла, хоть яркий солнечный свет пытался их выжечь.
- Это с чего вдруг?
- Я, по-твоему, совсем что ли сволочь? – обиженно спросила богиня. – То, что ты сделала три дня назад было…
- Всего лишь моя рабо… три дня назад? – мои брови поползли вверх.
Кто о чем думает, а доктор о земном: куда я, прости господи, все это время писала?
Запустила руку под одеяло и вздохнула с облегчением – сухо.
- Но не надейся, я буду наведываться время от времени!
- Хотела бы сказать, что буду скучать, но это вряд ли, - я усмехнулась, понимая, что все-таки буду скучать. – Мора, спасибо.
Богиня глянула на меня птичьими головами и, кивнув, растворилась в воздухе. Это что значит, неудачам конец? Очень и очень странно.
Попробовала сесть – тело болезненно протестовало. Голова гудела, в глазах троилось, в ушах стоял звон… А, нет, звон настоящий. В комнату вошли молодые девушки с железным горшком, тазом и кувшинами. Смутно начинаю догадываться, почему постель сухая, а я вкусно пахну фиалками, а не трехдневной собой.
- О, леди Ортингтон, вы очнулись?!
Полагаю, падать на подушки и притворяться спящей поздно.
- Очнулась. И это, - кивнула на горшок, - мне больше не понадобится.
Вопреки расхожему мнению, облегчить человека в беспамятстве – та еще задача! Да и вообще не самая приятная, хоть и нужная, работа. Помню свою первую неделю в больнице. Я была почетным утконосом! Утки за пациентами выносила…
- Где моя одежда? – я припомнила события недавних дней и поправилась: - Полагаю, от нее мало что осталось, но все же лучше, чем ничего…
- Сэр Ортингтон, как вас раздели, так сразу и забрали. Возвращать не велели.
Уставилась на девиц, разом потеряв единиц двадцать IQ.
- Сэр Ортингтон, простите, что сделал?
Для убедительности заглянула под одеяло. Не только сухая, но еще и в ночной сорочке на голое тело. Панталоны-то зачем было снимать? И бюстье? Нет, за это спасибо, конечно – три дня в тугом бюстике то еще испытание, но как посмел-то?! На Тэйле это не то что не принято, за это под венец попасть можно!
- Леди, все же знают, - хихикнула рыжая, самая молоденькая. – Вы хоть и спите в разных спальнях, но настоящую любовь не скроешь.
Вот что я люблю, так это людей резать! Вазэктомию никогда не практиковала, надо бы научиться.
- Любовь, значит, - повторила, прикидывая варианты. – Найдется что-нибудь на замену моему платью? Что угодно? Хотя бы и наряд прислуги?
- Чтобы вы могли сбежать от разговора? – раздался от двери голос виконта.
Девицы, отвесив его беспощадной милости поклоны, похватали утварь и освободили помещение от своего присутствия. Мы остались один на один с сэром Кристианом, который пожирал меня взглядом. Не сексуально – гастрономически!
- Вы когда ели последний раз?
Виконт плохо выглядел. Под глазами залегли синяки, на лбу – испарина, грудь вздымалась от тяжелого и частого дыхания, а сам он, бледный как простыня, облокотился о дверной косяк, чтобы не было заметно, как дрожат его руки. Храбрился, но даже самый сильный мужчина не в силах противостоять болезни.
- Сэр Кристиан! – возмутилась, выскальзывая из кровати в одной сорочке на голое тело. – Скажите, что вы были у лекаря?
Попробовала взять руки его милости, но тот одернул их и отшатнулся.
- Был. Энтони в темнице.
- Что?! Мне казалось, вы друзья…
Руки виконта утратили значимость. Как и в целом его дурное состояние.
- Это не дает права нарушать закон!
- Вы с ума сошли? Не отвечайте, вопрос риторический!
Сэр Ортингтон качнулся. Неуверенно оттолкнулся от дверного косяка и, схватив меня в охапку, прижал к себе, чтобы впиться губами в мои губы. Яростным натиском он ворвался в мой рот, блуждал ладонями по моей спине, прижимая к своему раскаленному телу. Точно сошел с ума.