Страница 11 из 50
Вспоминаю о девке, с которой время от времени встречался, когда приезжал сюда. Олеся. Я точно знаю, кто будет сопровождать меня во время пикника, где встретятся почти все старые друзья. Блондинка с шикарными формами и кукольной внешностью. Малой до неё далеко, так пусть захлёбывается слюной и жалеет о том, что упустила меня. Пусть Седой завидует мне, что выбрал себе в жёны эту мышку… А я попросту отыграю спектакль и снова уеду.
— Дикий? — мурлычет Леся, ответив мне.
— Не забыла меня ещё, детка? — спрашиваю я.
— Тебя невозможно забыть… Такого…
— И какого же?
Если скажет что-то о том, что я пользуюсь ей, как и другими бабами, то видит Бог, я пошлю её нахрен.
— Дикого и безудержного… — негромко хихикает Леся.
И меня вполне устраивает её ответ, потому что она просто мой пропуск в новую жизнь, в ту, где я навсегда вычеркну из жизни девочку с волосами цвета шоколада…
— Хитрая, Лисичка! Соскучилась по мне? — вопрос застывает на губах, потому что я вспоминаю нашу встречу с Малой после долгого расставания.
«Соскучилась, Малая?».
Глава 13
Всю дорогу до нового дома Кирилла мы ругаемся с Женей. Он настоял, чтобы я тоже пошла с ним, хотя все, что мне было нужно — остаться дома с Егоркой. Он слишком слаб, слишком измучен этими бесконечными анализами, химией, которая никак не может вытравить затяжную болезнь из его организма, и оставлять его одного сейчас мне кажется настоящим предательством. И я уже привыкла к тому, что каждую минуту, каждую секунду своей жизни, своей НОВОЙ жизни после того, как мы узнали его диагноз, я посвящаю целиком и полностью сыну.
Я уже забыла, каково это — разговаривать с незнакомыми людьми, вести ни к чему не обязывающие разговоры, светские беседы. Во мне каждый день пульсирует только одна мысль, только один вопрос: что мне делать? Как мне поступить?
Ложусь с этой мыслью глубокой ночью спать и просыпаюсь с первыми лучами солнца, но ответа все нет.
У этого примера слишком много неизвестных, чтобы решить его правильно, и даже такая отличница, как я, не может ничего сделать. Я связана по рукам и ногам своим обещанием хранить верность мужу, Жене, но в каждом биении моего сердца можно прочесть азбукой Морзе призыв спасти сына и родить еще одного ребенка.
Самое ужасное, что мне не у кого просить помощи и совета. Отец выходит на связь только в крайнем случае. Ему все равно на мои душевные переживания, он полностью растворен в своих бесконечных делах, подруги растворились в дымке собственных житейских забот сразу после моей скоропалительной свадьбы. Но даже если бы я и набралась смелости поговорить о своей беде, о предложении, которое мне сделал врач в клинике, как гарантированном спасении Егорки, я бы ни за что не смогла рассказать, признаться в том, ЧТО на самом деле мне придется сделать.
— Эй, не кисни, — Женя улыбается — он рад, что мы, наконец, выходим из дома, пропахшего запахами лекарств и полной безданежности. Ему нужно движение, драйв, общение, и потому он с удовольствием принял приглашение Кирилла на его вечеринку, посвящённую новоселью.
Мне снова хочется сказать ему, что я не хочу, не готова к тому, чтобы тянуть искусственные улыбки, чтобы говорить с теми, кто мне незнаком и, если уж на то пошло, — неприятен. И категорически не хочу встречаться с Кириллом. Слишком много между нами намешано, слишком много всего произошло и, если я приму решение, предложенное врачом, — произойдет.
Я страшусь всего этого, мне хочется избежать любой боли, которой и без того слишком много свалилось на меня в последние годы.
Хочу сказать ему…и не могу. Представляю, как нальются кровью его глаза, как он изогнет свои губы в ухмылке и начнет выговаривать противным голосом, почему я должна слушаться своего собственного мужа. Эта кара похуже инквизиции, и после таких бесед мне не то, что не хочется с кем-то разговаривать, мне вообще не очень хочется…жить.
Наконец, дорога заканчивается и мы выходим из автомобиля. Женя отпускает водителя, подхватывает сумку с нашими вещами, а я тереблю сотовый телефон — хочется снова позвонить няне и узнать, как там Егорка, но понимаю, что это будет лишним — я звонила им двадцать минут назад и не думаю, что за это время могло что-то измениться.
— Ну и хоромы, — присвистывает Женя и звонит в домофон.
Я оглядываюсь. Действительно, коттедж, который приобрёл себе Кирилл, довольно внушительный, даже по меркам элитного поселка, где он его приобрел. Может быть, он это сделал специально, как компенсация за те годы лишений, которые выпали на начало его жизненного пути. Мы не говорили об этом, но я знала: Кир всегда нуждался в средствах. Даже на свидания, которые проходили в самых скромных кафе, он искал деньги, ему всегда не хватало, но при этом он всегда держал лицо, делая вид, что может позволить себе все. Кажется, этот день настал, и он может не врать самому себе и окружающим.
Высокий винтажный кованый забор не скрывает красоты большого дома. Калитка легко поддается простому нажатию после того, как из дома дверь кто-то открывает и мы проходим во двор.
Вокруг — изумрудная зелень, ровные, будто бы игрушечные деревья, мощеные цветным камнем дорожки, широкие и узкие, которые пересекаются в самых разных местах, и ведут куда-то вглубь сада.
За шикарной пихтой я вижу небольшой фонтан, распыляющий вокруг бриллианты капель, и с тоской думаю о том, что Егорка бы с большим удовольствием поиграл в воде, побрызгался и насмеялся вволю.
Женя присвистывает, обращая мое внимание на сам дом. Увитый с одной стороны виноградной лозой, он больше похож на дом из сказки, который бы принадлежал доброму волшебнику, но никак не злому колдуну — им в моем сознании остается Кирилл. Весёлая красная крыша, белые стены, — современный, практичный, но самое главное, по-настоящему живой.
— Неплохо устроился Дикий, — комментирует Женя, когда мы подходим к дверям, которые уже распахиваются перед нашим приближением.
— Да уж, — бурчу в ответ, а сама думаю только о том, что до сих пор до конца не знаю, чего мне ждать от этого вечера, от этой неуместной вечеринки. Но сердце уже заходится в бешеном ритме, выстукивая стаккато, когда в дверном проеме возникает он. Кирилл.
— Наконец-то, — глухим басом говорит он, жмет руку Жене и бросает один- единственный взгляд исподлобья в мою сторону.
Ничего не говорю — я найду, чем мне заняться и тоже буду делать вид, что его тут нет.
Да уж. Вечеринка в полном разгаре. Женя чувствует себя тут своим человеком — Кирилл позвал их общих друзей из юности, кроме того, тут присутствуют возможные партнеры по бизнесу, в общем, людей для меня достаточно много, чтобы растеряться и снова почувствовать желание раствориться и пропасть.
Но я держу слово — обещала Жене вести себя хорошо и делаю вид, что меня все устраивает. Пока муж наслаждается алкоголем и хорошей компанией, я решаю выйти из большой комнаты во двор, пройтись мимо компаний вперед, осмотреться.
Погода теплая, летняя, располагает к тому, чтобы думать, что счастье — оно впереди, только протяни руку, но мои темные, невеселые мысли мешают это делать. Я могу только в тысячный раз возвращаться в кабинет врача, который дал мне надежду на излечение моего единственного сына и тут же отобрал ее своим уточнением.
«Это должен быть ребенок ваш с мужем, если вы понимаете, о чем я». О да, я прекрасно понимала, о чем он говорит. Кровные узы. Кровь. Мои руки снова начинает потрясывать от волнения. Внутренние весы снова склоняют чашу в противоположную сторону от той, в которой они находились еще утром.
Вздыхаю и поднимаю глаза. Прямо передо мной стоит, спрятанная в тени огромной старой ивы, беседка. Ноги сами ведут меня туда, чтобы оказаться в ее укромном уголке, подальше от любопытных глаз.