Страница 35 из 46
«Дура», — кричит сознание.
«Идиотка», — вторгается в него что-то ещё.
«Пропащая грешница», — вторит очередная обвиняющая мысль, а я прижимаюсь к нему и закрываю глаза.
Кладу голову на его спину, такую крепкую и надёжную, и больше ничего вокруг не существует.
Только он…
Я…
Дорога…
И ветер, бьющий прямо в лицо.
Запах желанного и недоступного мужчины смешивается с ароматом свободы, как только мы набираем скорость. Сжимаю пальцами тонкую ткань его футболки, и с губ срывается негромкий стон, потому что я снова могу это сделать… Снова могу обнимать его, после мучительных двух недель, которые лишали меня жизни. Я снова могу жить! Пусть это и продлится совсем недолго, пусть потом я встречусь с осуждающими взглядами… Плевать на всё… Я хочу вместе с ним… И я совсем не думаю о том, какая выволочка будет ждать меня потом дома… Меня впервые не пугает злой взгляд мамы и речи, которыми она будет поливать свою непутёвую дочь.
Сердце рвётся от эмоций, которые смешиваются в необъяснимый коктейль: мне хорошо и в ту же секунду томительно больно, потому что этот момент продлится совсем недолго. Потому что…
Плевать, что будет потом…
Губы трогает улыбка, когда я кладу голову на спину человека, о котором мечтаю с момента нашей первой встречи после долгой разлуки…
Хочу закричать на весь мир, что люблю его.
И пусть меня осудят…
Всё это не так важно…
POV Дэн
Наконец, мы подъезжаем к пункту назначения. Луна светит ярче фонарей, освещая тёмную дорожку, больше похожую на тропу для зомби из фильма ужасов, вдоль которой тянут пока ещё голые тощие ветки низкие яблоньки.
— Куда мы приехали? — тихо спрашивает Алёнка, кутаясь в мой пиджак. Думаю, ей не столько холодно, сколько страшновато. — При такой скорости я совсем не поняла, куда ты меня привёз.
— Понравилось? — смеюсь я, ставя байк на подножку, укрепляя шлем, чтобы не мешал.
— Н-не оччень, — её зубы немного стучат. Я снимаю шлем и с её головы, стараясь не дотрагиваться подушечками пальцев до щёк.
— Ну и зря, — делюсь я и говорю сущую правду: — Я испытал настоящее удовольствие!
Она немного краснеет, и это отвлекает мысли девушки от того, о чём она только что думала.
— А он муху в уголок приволок! — страшным голосом цитирую я сказку «Муха-цокотуха» прямо в ухо Алёнке, чтобы ещё больше усилить атмосферу гнетущей обстановки.
— Перестань! — легонько бьёт она меня в грудь своим тощим кулачком. — Не смешно!
— А по-моему, даже очень! — я достаю рюкзак из кустов, припрятанный сегодня вечером и беру её за руку. Тяну за собой, и Алёна повинуется, доверяя мне свою жизнь. От этой мысли сладко горчит на языке, съёживается в маленький комок сердце. Потому что всё это – первый и последний раз для нас. Первый. И последний.
Мы медленно в полной тишине подходим к забору.
— А вот тут нужно немного постараться, — говорю я. Она вскидывает брови. — Лезь через забор!
— Я не полезу! — она снова сжимает губы, хотя у самой в глазах плещется океан веселья. — Даже не думай, болван! Я в платье и на каблуках! Тем более, это запрещённое место!
— С чего ты взяла, что это запрещено? — деланно удивляюсь я, перекидывая аккуратно рюкзак через забор.
— Если бы было разрешенное, мы бы не крались сюда ночью! — хихикает она.
— Справедливое замечание, — я нагибаюсь и без спроса стягиваю с неё каблуки. Тоже перекидываю их через забор.
— Эй, ты переходишь границы! — она смеётся, и потому просто не может сделать мне серьёзный выговор.
— Границу переходишь и ты, — я в два счета перекидываю вес своего тела на ту сторону и быстро приземляюсь по другую сторону преграды. — И чем скорее, тем лучше!
Она мнётся пару секунд, но потом всё же принимает нужное, верное решение: встаёт босыми ступнями на железо ограждения. Покачивается немного, а после подпрыгивает и перемахивает через верх.
Я успеваю удержать её за упругий зад, а она, почуяв это, тут же с возмущением начинает пыхтеть.
— Руки! Руки! — от смеха, что попала в такое смешное положение, она не может спокойно закончить предложение. — Хватит!
Я тяну её на себя, и, наконец, она отталкивается от забора и опадает в мои объятия. Тут же неосознанно задерживаю дыхание. Моё сердце буквально разваливается на части, на огромные куски, а руки буквально зудят от желания привлечь её к себе ближе, пригладить волосы, дотронуться до щеки. Мне сладко и больно прижимать её к своей груди – потому что точно знаю, что без неё мне будет очень непросто, но рядом с ней – невыносимо.
С тяжелым вздохом отстраняю её от себя, убедившись, что она уверенно стоит на ногах. Ищу на земле туфли, преклоняю перед ней колено, и, как Золушке из сказки, помогаю надеть обувь. Она держится за моё плечо, тихонько, легко, и я сжимаю зубы – потому что хочу привлечь эту руку к себе, поцеловать тыльную сторону ладони, услышать её пульс.
Но с этим нужно заканчивать скорее, и я резко встаю на ноги, бодрым шагом двигаюсь вперёд, в темноту, предлагаю Алёне догонять меня.
Былая неловкость тает без следа – нам немного смешно и чуть-чуть жутковато находиться здесь, в неизведанном для девушки месте, а я же просто настраиваюсь на её волну, чтобы помочь прочувствовать этот день от начала и до конца.
Наконец, тропинка заканчивается маленьким ограждением.
— Снова забор? — угрожающе она покачивает указательным пальцем. — Ну уж нет, никаких заборов! Моё платье снова не выдержит такой нагрузки!
— Оно терпело твои бёдра весь вечер, а тут не сможет выдержать какой-то активности? Пф! — смешу я её и лёгким движение руки открываю неприметную калитку.
Алёна проходит за мной и наконец узнаёт то место, куда я её привёз.
— Это же зоопарк! — она хлопает в ладоши.
— Да, я знаю много тайных троп в привычные для тебя места. Ну и непривычные тоже.
— Надо же, сто лет тут не была! — смеётся она.
— Я тоже так подумал, и решил привезти тебя прямо сюда.
Помогаю ей пройти через небольшое заграждение, и мы оказываемся в полукруглом вольере для слона. Он огромной громадой стоит рядом, переминается с ноги на ногу.
— Ой, а это не опасно? Он нас не затопчет? — Алёнка немного начинает дрожать от страха, хотя, возможно, озноб вызван запахом приключения, которым пропитан весь сегодняшний вечер. Её вечер.
Я достаю из рюкзака тёплый плед, расстилаю его на земле, помогаю ей на него сесть удобнее, сверху укрываю пледом потоньше – знал, что придется красть её из дома в одном платье.
Тут же с жестом фокусника выуживаю из недр большой сумки несколько больших свечей, поджигаю их и устанавливаю рядом крохотный фонарь, чтобы добавить света. Алёна восторженно ахает на все мои манипуляции, но молчит, видимо, не находя слов. Я с улыбкой достаю пару фужеров и открытую бутылку белого вина – совиньон всегда ассоциируется у меня с нежностью и заботой, - выуживаю подготовленное нарезанное фруктовое и сырное ассорти, располагаю всё это в близости друг от друга, и, наконец, присаживаюсь рядом.
— Вуаля, — протягиваю ей фужер с вином. — Всё для вас, мисс, в ваш день рождения.
— Дени-ис, — мягко произносит она моё имя, и от этого моё сердце начинает биться чуть чаще, чем ему следовало бы. — Это так…
— Очешуительно? Уникально? Креативно? — подзуживаю я её, и она легко смеётся, запрокинув голову, явно получая удовольствие от того, во что превратился е личный праздник.
— Можешь не скрывать своих эмоций, и говорить так, как есть: я – бог. Единственный и неповторимый!
— Дааа уж, что есть, то есть, — хихикает она и отпивает из фужера. Глаза потеплели, щёки раскраснелись, она с удовольствием улыбается и явно кайфует. Как и я.
— Раньше мы с отцом каждый мой день рождения приходили в зоопарк, когда я был малышом. Это было нашей традицией, которая, конечно же, прекратилась со временем. Но у меня навсегда осталось впечатление, что звери ждут того часа, чтобы поздравить меня с моим праздником, пожелав всего того, что желают близкие друзья.