Страница 46 из 86
Над планетой зазвучал новый космический позывной – «Аргон». Георгий Тимофеевич доложил в Центр управления полетом об успешном выходе космического корабля «Союз-3» на расчетную орбиту.
С первых же минут космический рейс Георгия Берегового стал неординарным событием. Первый раз на орбиту поднялся участник войны, фронтовой летчик, Герой Советского Союза, получивший это звание за 186 боевых вылетов на знаменитых штурмовиках Ил-2, заслуженный летчик-испытатель СССР.
И, прежде всего, живейший отклик полет Георгия Берегового нашел в его родном Енакиево. На площади около городского автовокзала состоялся многотысячный митинг жителей города.
«Георгий Тимофеевич начинал свою трудовую жизнь на Енакиевском металлургическом заводе, и мы этим гордимся, - писал в газете «Енакиевский рабочий» начальник смены мартеновского цеха Юрий Варванский. – Пока он будет летать в космосе, мы решили стать на ударную вахту. В день его вылета наша смена сварила 100 тонн сверхплановой стали, а с начала месяца у нас 500 тон металла, выплавленного дополнительно к плану. Каждый сталевар решил подготовить свой подарок. Вот что сказал, например, заслуженный металлург республики, орденоносец Егор Семендяев:
- Пусть наша скоростная плавка будет скромным подарком космонавту.
Такие же обязательства взял и сталевар Петр Фурса. Вот это по-рабочему!»
«Первый день полета в космосе Г.Т.Берегового мастера подземной углевыемки отметили выдачей на-гора 2000 тонн сверхпланового угля», - сообщал помощник главного инженера треста «Орджоникидзеуголь» Г.Суслин.
«Все доменщики желают Георгию Тимофеевичу доброго здоровья, счастливого полета и успешного приземления», - писал в газету оператор доменного цеха металлургического завода М.Середенко .
…Как Георгий Береговой ни старался точно уловить момент перехода от перегрузки к состоянию невесомости, переход все равно произошел неожиданно.
Первое впечатление после выключения двигателей ракеты-носителя и наступления невесомости было, что корабль вдруг перевернулся вверх ногами. Береговой повис на ремнях, которыми был прикреплен к креслу-ложементу.
Он прислушался к своим ощущениям. Было такое впечатление, будто опрокинулся лицом вниз, резко рванулся вперед и падаешь, стремительно вываливаясь из ложемента сиденья, к которому был только что прижат давящей невидимой рукой перегрузки, притиснут бешеной силой стартового ускорения. В момент выключения ракетного двигателя и перехода к состоянию невесомости тело космонавта еще продолжает движение вперед по инерции. Отсюда и ощущение, что ты как будто отклеиваешься от кресла-ложемента. Мгновенно, разом исчезают стартовые перегрузки, и ты, двигаясь по инерции, стремительно устремляешься вперед, словно отделяясь душой от тела. Твой организм, твое сознание, еще не понимающие, что такое невесомость и как она действует, воспринимают происходящее, как падение, как резкий кувырок вперед. Первая реакция – схватиться за подлокотники ложемента. Потом понимаешь, что ты все-таки не вывалился из кресла и по-прежнему висишь над ложементом, удерживаемый ремнями. Тут сознание выдает вторую совершенно неверную подсказку: что корабль перевернулся, и это ты висишь вниз лицом. Тело прошибает холодный пот, легкая тошнота подкатывает к горлу. Сердце колотится где-то у самой шеи. Виски сдавило какой-то невидимой силой. Чтобы унять бухающее сердце, делаешь несколько глубоких вдохов, но проходит две-три минуты, пока усилием воли не заставишь себя поверить: все нормально, космический корабль не перевернулся. Просто наступила невесомость. Вытираешь пот со лба и с интересом осматриваешься вокруг.
Внутри кабины корабля в условиях невесомости всплывают мельчайшие пылинки и даже мелкий мусор. Нет, конечно, при подготовке к старту все отсеки корабля очень тщательно чистят, но частицы пыли, мелкие песчинки, какие-то ниточки и прочая мелочь все равно попадают в помещения «Союза» во время его обслуживания испытателями на старте и при посадке космонавтов в корабль. Тогда они совершенно незаметны для глаз. А сейчас все это всплыло в воздух и в потоке яркого солнечного света, который льется из иллюминаторов, повисло в кабине корабля. Похожие на маленькие звездочки пылинки, соринки и песчинки медленно перемещаются перед глазами, устраивают танцы со сложными пируэтами при малейшем движении воздуха. Общее впечатление от всего происходящего очень необычное, ни с чем, ранее видимым не сравнимое. Кажется, что ты оказался внутри какой-то призрачной вселенной, светила которой живут по своим собственным законам. Конечно, готовясь к полету, Георгий Береговой, как и все другие космонавты, проходил неоднократные тренировки в так называемом «бассейне невесомости», оборудованном в самолете-лаборатории, специально приспособленном для отработки действий космических экипажей в условиях невесомости. Но там, в самолете, который делает «горку, 25 - 30 секунд – вот самый большой отрезок времени, в течение которого появляется состояние невесомости. И совсем другое дело, когда космонавт находится в космическом полете. Невесомость становится постоянным атрибутом жизни. Плавай, сколько хочешь, изучай реакцию собственного организма на потерю веса хоть на протяжении всего полета.
Если сейчас выглянуть в иллюминатор, то и там увидишь целый фейерверк светящихся частиц, плывущих рядом с космическим кораблем. Никаких звезд не видно, а эти мельчайшие частички, подсвеченные солнцем, – такой же мусор и пыль, как и внутри корабля, хорошо различимы на фоне черного бархата неба. Малейшая пылинка, которая при отделении от последней ступени ракеты-носителя отошла от корабля, выглядит крошечной серебристой звездочкой и, медленно вращаясь вокруг центра притяжения, парит рядом с летящим по околоземной орбите «Союзом».
Жизнь космонавта на орбите начинается с вживания, с приспособления сознания и человеческого организма к новым условиям окружающего пространства, и прежде всего, - к условиям невесомости. Одновременно по программе полета начинается работа: с обзора пультов управления, световой индикации, с проведения большого объема технических работ на борту - всего того, что относится к обязанностям летчика-космонавта.
Георгий Береговой контролирует выполнение автоматикой корабля раскрытия солнечных батарей и антенн. Полтора года назад, во время трагически закончившегося полета Владимира Комарова, именно в этот момент начались первые неприятности – не открылась одна из двух батарей. Сейчас же все проходит нормально.
Следующая полетная операция – проверка герметичности орбитального отсека. Все в полном порядке, утечки воздуха нет. Береговой выравнивает давление между орбитальным отсеком и спускаемым аппаратом. Расстегивает ремни, которые фиксировали его в кресле-ложементе, и открывает переходной люк между отсеками. Теперь можно начинать обживать корабль.
Прежде всего, нужно привыкнуть к новому порядку вещей в условиях невесомости. На Земле сила притяжения строго обусловливает и определяет расположение всех вещей и предметов, которые окружают людей. Это расположение, как правило, статично. То есть если предметы не перемещает сам человек или какая-то иная сила, то они не меняют своего положения и не двигаются. Можно положить книгу на стол и не беспокоиться, будет ли она на том же месте спустя пару минут. Даже если предмет случайно упал со стола, ясно, где его искать – на полу.
А в условиях невесомости все предметы словно оживают. Здесь не нужен стол или другая подпорка, на которую можно положить предмет. Любая вещь может быть оставлена прямо в воздухе, в плавающем состоянии. Но нет никакой гарантии, что через пару минут вы найдете свою вещь на месте. Как бы вы не «затормаживали» предмет, у него всегда остаются – или появляются из-за движения воздуха, - остаточные скорости. Вещь оставленная в свободном полете в невесомости через некоторое время обязательно «уйдет». И найти ее будет трудно: это на Земле, когда тела имеют вес, упавший предмет оказывается на полу. В невесомости предметы «уходят» со своего места в любом направлении, часто – совершенно непредсказуемо. Искать такой «ушедший» предмет потом можно часами, а то и днями. У Георгия Берегового в первые же часы космического путешествия уплыл секундомер. И только через несколько дней он случайно обнаружился за настенной панелью космического корабля.