Страница 30 из 86
Время «Востоков» и «Восходов» уходило. На стапелях уже стояли космические корабли нового поколения – «Союзы».
Под влиянием «высокого мнения» Л.В.Смирнова Государственная комиссия на заседании 12 мая потребовала провести новые испытания ракетного блока «И», а решение о запуске «Восхода-3» так и не приняла. Автоматически предполагаемые сроки космического полета сместились на июль 1966 года. В последующие дни под давлением все того же Л.В.Смирнова большинство членов Госкомиссии изменили свое мнение, и уже мало кто поддерживал полет «Восхода-3». Госкомиссия по вопросу о запуске «Восхода-3» больше не собиралась, новую дату запуска космического корабля так и не назначали.
Пожалуй, единственным, кто не отступил от намерения отправить в космос экипаж Волынова или Берегового на «Восходе-3», оставался генерал Н.П.Каманин. Он до самого конца 1966 года был уверен, что ему все же удастся «пробить» полет этого космического корабля. Поэтому ни основной, ни дублирующий экипажи пока не расформировывались. 23 мая Каманин снова отправил Волынова, Шонина, Берегового и Шаталова в отпуск, а через два месяца, 23 июля, приказал возобновить подготовку к полету с тем, чтобы выполнить весь объем тренировок к 15 сентября 1966 года.
Но Николай Петрович Каманин уже поднаторел в аппаратных интригах и хорошо понимал, что только его усилий вряд ли хватит, чтобы пробить брешь в бюрократической стене, которая стала на пути осуществления длительного полета советских космонавтов на корабле «Восход–3». Поэтому Каманин на всякий случай закрепил космонавтов, которые входили в состав экипажей корабля «Восход», еще и за другими космическими программами:
1. «Восход» - Волынов, Шонин, Береговой, Шаталов;
2. Орбитальный корабль «Союз» («7К-ОК») - Гагарин, Комаров, Николаев, Быковский, Хрунов, Горбатко, Воронов, Колодин;
3. Космический корабль многократного использования ракетно-самолетного типа «Спираль» — Титов, Куклин, Филипченко, Береговой, Шаталов;
4. Военный орбитальный корабль «Звезда» («7К-ВИ») — Попович, Губарев, Артюхин, Гуляев, Белоусов, Колесников.
5. Военная орбитальная станция «Алмаз» — Беляев, Шонин, Матинченко, Демин, Заикин, Воробьев, Лазарев.
6. Межпланетный корабль «Л-1» (облет Луны) — Волынов, Добровольский, Воронов, Колодин, Жолобов, Комаров, Быковский.
7. Межпланетный корабль «Л-3» (экспедиция на Луну) — Леонов, Горбатко, Хрунов, Гагарин, Николаев, Шаталов.
Однако это закрепление космонавтов за другими программами практически ничего не решало. Хотя Георгий Береговой, как известный летчик-испытатель и получил «прописку» в теме космического самолета «Спираль», но реально его дорога к космическому полету нисколько не сократилась – до реальных полетов «Спирали» было еще очень и очень далеко. В 1966 году практически все финансовые и организационные ресурсы в космической отрасли, выделенные на развитие пилотируемой космонавтики, уже были направлены на подготовку к полету нового корабля «Союз».
Летом 1966 года снова осложнились отношения Георгия Тимофеевича Берегового с некоторыми космонавтами из первого отряда космонавтов. Береговой довольно часто встречался с В.П.Мишиным и С.А.Руденко, и многие из еще не летавших в космос космонавтов полагали, что он пытается ускорить свое продвижение как кандидата на очередной полет.
Как отмечал, генерал Каманин положение Георгия Берегового в отряде космонавтов действительно было особым. Он был единственным летчиком-фронтовиком и заслуженным летчиком-испытателем среди космонавтов, Героем Советского Союза, который получил это высокое звание еще в годы Великой Отечественной войны. Но время неумолимо работало против Георгия Тимофеевича - ему было уже сорок шесть лет, в отряде космонавтов он был старше всех.
Был и еще один неприятный для Берегового фактор. Он полностью вписывался в антропологические параметры для пилотов космического корабля «Восход», но его рост превышал предельные лимиты, установленные для роста командиров перспективных космических кораблей «Союз». «Восходы» уже практически были законсервированы, и не предполагалось, что они еще будут летать в космос. У Берегового были все основания для беспокойства: при таком раскладе, даже после года напряженной общекосмической подготовки и полутора лет дублерства в составе второго экипажа «Восхода-3», он рисковал вообще не попасть в космос.
Генералу Каманину пришлось даже провести с Георгием Береговым специальную беседу о его отношениях с другими космонавтами и личных перспективах на участие в космических полетах. Николай Петрович успокоил Георгия Тимофеевича и сообщил ему, что уже договорился с В.П.Мишиным о допуске Берегового к космическому полету на пятом или шестом по счету корабле «Союз». Специально для Георгия Берегового был сделан заказ на кресло космонавта и другое индивидуальное оборудование. Каманин также поделился и своими планами «воскресить» четыре корабля «Восход» для полетов в 1966 и 1967 годах. Георгий Береговой пообещал Николаю Петровичу искать пути для более тесных контактов с космонавтами из первого космического отряда.
Нужно признать, что Каманин, начиная с 1966 года, делал все, чтобы помочь Георгию Тимофеевичу совершить космический полет. В 1966 году активизировалась подготовка к пилотируемому облету Луны советским космическим кораблем. И 10 октября 1966 года Николай Петрович Каманин назначает старшим группы космонавтов для полета на корабле «Л-1» Георгия Берегового – вместо Валерия Быковского, которого перевели на подготовку к полету на одном из первых кораблей «Союз». У Георгия Тимофеевича появляется шанс стать первым советским космонавтом, который полетит к Луне.
Но, увы, ни в 1965, ни в 1966, ни даже в 1967 году Георгию Береговому так и не удалось полететь в космос, хотя космический полет был, казалось, уже совсем близок.
8. «Союзы» начинают летать
Создать космический корабль «Союз» было решено еще в 1961-м году – всего через несколько месяцев после всколыхнувшей весь мир полета Юрия Гагарина, облетевшего земной шар на корабле «Восток». Глубоко уязвленные Соединенные Штаты голосом Президента Джона Ф. Кеннеди громко заявили, что в пику СССР намерены решить другую историческую задачу в космосе - высадить своих астронавтов на Луну до конца 60-х годов. Руководство СССР в свою очередь решило сделать все, чтобы и в околоземном пространстве, и на «лунном направлении» обставить американцев.
«После исторического полета Юрия Гагарина, - напишет позднее Георгий Тимофеевич Береговой в своей книге «Космос – землянам», - было решено проектировать новый корабль, который позволял бы отработать все вопросы сближения и стыковки. Одновременно замышлялось увеличить продолжительность полета, улучшить условия жизни и работы экипажа, снизить перегрузки, действующие при возвращении на Землю, расширить возможности для проведения исследований и экспериментов. Речь идет о корабле, который получил впоследствии название «Союз».
3 декабря 1963-го вышло секретное постановление ЦК КПСС о подготовке программы и космических кораблей для облета Луны. В этом и некоторых последовавших за ним документах конструкторским бюро и заводам – изготовителям космической техники предписывалось спроектировать и подготовить к полетам новый космический корабль. Планы Коммунистической партии были настолько амбициозны, что начать испытательные полеты еще только проектировавшегося корабля «Союз» предполагалось уже в следующем, 1964 году, а приступить к его целевой эксплуатации - в 1965, в крайнем случае, в 1966 году. В следующем году, к пятидесятилетию Великой Октябрьской социалистической революции, «Союз» с экипажем космонавтов на борту должен был облететь Луну. Ну, а прогуляться по пыльной поверхности Селены советские космонавты должны были не позднее 1968 года.