Страница 19 из 86
- Значит, подпольно примериться решил? - улыбнулся Евгений Алексеевич. - Так за чем дело стало! Ложись. У тебя же все равно на носу очередная врачебно-летная комиссия. Заодно уж и как потенциального космонавта обследую; требования к ним в основном мне известны.
Лег я в госпиталь. Лежу вместо обычной ежегодной недели что-то около месяца. Из конструкторского бюро уже названивать стали: в чем, дескать, дело, почему задерживаете?
- Надо! - отвечает всякий раз Евгений Алексеевич. - Здоровье - вещь хрупкая. Исследуем...
Проверил он мой организм, что называется, по всем стыкам и швам. Насчет своего знакомства с требованиями, предъявленными к космонавтам, Евгений Алексеевич, как выяснилось, немножко поскромничал.
Перед выпиской из госпиталя он пригласил меня к себе в кабинет. Хоть и крепко я верил, что со мной все в порядке, но волновался здорово, когда шел к нему.
- Отклонения у тебя от нормы, конечно, кое-какие есть, но несущественные, - сказал он мне и, помолчав, твердо прибавил: - Словом, если придется проходить комиссию официально, пройдешь!
На рапорт, который я подал вторично, мне ответили, что просьбу мою учтут. С тем я и уехал к себе в часть».
Снова проходят месяц за месяцем, а вызова на официальную медицинскую комиссию все нет и нет…
И Георгий Тимофеевич Береговой решает еще раз напомнить о своей просьбе. Он в буквальном смысле бомбардирует военное руководство страны своими раппортами с просьбой разрешить пройти медицинскую комиссию для зачисления в отряд космонавтов.
Наконец, кто-то наверху сообразил: а действительно, почему бы не иметь среди героев космоса летчика-фронтовика, аса-испытателя, Героя Советского Союза? Чем черт не шутит, ну-ка, пусть этот Береговой попробует пройти медицинскую комиссию. А там посмотрим… И положительная виза появилась на очередном раппорте Георгия Берегового.
Медицинская проверка предстояла более чем серьезная. Именно на этапе амбулаторного обследования кандидатов в космонавты обычно и выявляются и явная патология, и те функциональные нарушения, которые являются абсолютным противопоказанием для допуска к зачислению в отряд космонавтов. Обследование в госпитале, в условиях стационара, предполагает выявление любой скрытой патологии, и даже начальных доклинических форм заболеваний, незначительных изменений функционального состояния органов и систем человека и определение функциональных резервов организма.
Однажды утром посыльный из штаба части вручил Береговому долгожданную телеграмму, в которой Георгию Тимофеевичу предписывалось «ложиться в госпиталь на обследование по программе номер один».
Береговой едет в Москву. Почти месяц медицинских тестов, анализов и придирчивых проверок. Летом 1963 года Береговой успешно прошел медицинское обследование в Центральном военном научно-исследовательском авиационном госпитале и получил допуск Центральной врачебно-летной комиссии. Общий вердикт врачей: «годен к зачислению в отряд космонавтов».
Казалось бы, теперь-то уже можно радоваться – цель достигнута, он без пяти минут кандидат в отряд космонавтов. Нужно только официальное решение отборочной комиссии. Но вот этого-то решения «по Береговому» все нет и нет. Ему только сказали:
- Ждите результатов!
Пробиться «в космонавты» было фантастически трудно. Из громадного числа желающих оказаться во втором наборе отряда советских космонавтов, решение о формировании которого было принято постановлением Президиума ЦК КПСС еще полтора года назад, 23 декабря 1961 года, до медицинской комиссии в госпитале дошли 1500 претендентов. После месяца медицинской проверки их осталось около сотни. 10 января 1963 года счастливчиков зачисленных приказом Главкома ВВС К.А. Вершинина в отряд космонавтов оказалось всего пятнадцать человек. Но фамилии Георгия Берегового среди тех, кто приступил к подготовке к космическим полетам, не было…
Кроме медицинской была еще одна – так называемая мандатная - отборочная комиссия, которая внимательно изучала личные дела и аттестации кандидатов в космонавты, наводила справки о них и их родственниках. При отборе интересовались биографией кандидата, его семьей, товарищами, активностью в общественной жизни, партийностью и убеждениями. Оценивали не только их здоровье, но и всю совокупность культурных и социальных интересов, эмоциональную стабильность и психологическую устойчивость. Георгий Тимофеевич Береговой по всем статьям подходил под образ советского космонавта.
Для полета в космос нужны были люди с горячим сердцем, быстрым умом, крепкими нервами, несгибаемой волей, стойкостью духа, бодростью, жизнерадостностью. Будущий космонавт должен был ориентироваться и не теряться в сложной обстановке космического полета, мгновенно откликаться на любые ее изменения и принимать во всех случаях только самые верные, взвешенные и разумные решения. И по всем этим стандартам заслуженный летчик-испытатель Береговой тоже был на высоте.
Но Георгию Береговому по-прежнему отказали в рекомендации к зачислению в отряд космонавтов. Причина все та же: запредельный по тем временам возраст для космонавта – целых сорок три года!
Это сейчас можно только улыбнуться такому вердикту медиков и руководителей отбора, вспомнив, что американец Джон Гленн свой второй полет на космическую орбиту совершил в возрасте семидесяти семи лет! А тогда, в начале 60-х, критерии отбора космонавтов были совершенно иные и отличались своей жесткостью и строгостью: малейшее несоответствие нормам – и все, двери космоса перед человеком захлопывались навсегда.
Георгий Тимофеевич возвращается в свою часть, продолжает испытывать новые самолеты. Снова полетели месяцы: август, сентябрь, октябрь... Может, отступить, махнуть рукой на космос? Есть интересная и перспективная работа, есть авторитет среди испытателей летной техники и уважение коллег.
Однако Береговой снова решил не сдаваться. Он пишет новый рапорт.
Повторно его вопрос рассматривался на заседании мандатной комиссии 13 декабря 1963 года. И снова неудача! Вновь приём в отряд космонавтов кандидата Георгия Берегового был «признан нецелесообразным в виду его возраста».
Генерал Каманин напишет об этом отказе в своем личном дневнике более чем откровенно:
« 23 января 1964 года.
Сегодня по моему настоянию Главком (ВВС К.А.Вершинин – С.Ч.) собрал Военный Совет. Я доложил Военному Совету о результатах набора летчиков-испытателей в группу слушателей космонавтов.
Из четырех летчиков-испытателей, проходивших медицинскую комиссию, только один - полковник Береговой - признан годным к космическим полетам. Но мандатная комиссия под моим председательством решила не рекомендовать Берегового в число слушателей. Береговой - летчик-испытатель с 15-летним стажем, летчик 1-го класса и во всех отношениях образцовый офицер (он воевал у меня в корпусе, и я представлял его к званию Героя Советского Союза). Было бы неплохо послать в космический полет опытного летчика-испытателя, но Береговому уже 43 года, а по приказу министра обороны предельный возраст для слушателей-космонавтов - 35 лет. Береговому предстоит ускоренная подготовка с большой нагрузкой (парашютные прыжки, термокамера, центрифуга, невесомость и т.д.). Есть опасение, что мы можем не подготовить из него космонавта и «искалечим» его как летчика-испытателя. Кроме того, я считал и считаю, что главным возражением против ускоренной подготовки и назначения в космический полет Берегового является наличие в Центре 11 космонавтов и 15 слушателей-космонавтов, которые уже подготовлены и стоят в очереди на полет. Кое-кто из них ждет полета уже более 3-4 лет. В этой обстановке внеочередной полет Берегового будет встречен самым энергичным протестом со стороны всех космонавтов и создаст в Центре нездоровые настроения. На Военном Совете я решительно высказался против приема Берегового в отряд космонавтов».