Сильнее боли

– Нет, – все так же уставившись в пол, хрипло ответил Тарас. – По-прежнему мы уже жить не сможем. И ничего пока не кончилось… – Он хотел сказать что-то еще, объясниться, но вдруг встрепенулся и наконец-то посмотрел Гале в глаза: – Но почему ты решила, что там был твой муж? С чего ты взяла, что это его машина? Ты ошибаешься, это машина Валерки Самсонова. Я помню номер. Это совершенно точно! Восемьсот восемнадцать.

– Ты помнишь цифры, – покачала головой Галя.

– Ну да.

– А буквы?

– Буквы?.. – нахмурился Тарас. – Нет, буквы не помню.

– Вот видишь, – сказала Галя. – Бывает много номеров с одинаковыми цифрами, но с разными буквами. И красных «семерок» тоже очень много.

– А ты помнишь точно и буквы, и цифры? – с сомнением в голосе спросил Тарас. – Именно этот номер у машины твоего… бывшего мужа?

– Я вообще не знаю, какой у него номер. Я даже не знала, что у него есть машина. Мы не общались три с половиной года, а до развода у нас не было средств на такие покупки.

– Так почему же ты… – удивленно начал Тарас, но Галя остановила его кивком в сторону бардачка, крышка которого оставалась откинутой:

– Зато я хорошо помню вот это.

Тарас приподнялся и, склонившись над спинками передних сидений, поглядел туда же, куда смотрела и Галя. К черной пластиковой крышке с внутренней ее стороны был приклеен красный бумажный круг, в центре которого скалилась тигриная морда. Впрочем, прищурившись, Тарас понял, что это не совсем морда зверя. Скорее, человеческое лицо, раскрашенное черно-желтыми полосками. Лишь уши и загривок остались полностью кошачьими.

– Это он, – спокойно и тихо сказала Галя. – Роман. Увидел как-то в журнале рекламу чего-то автомобильного – масла, кажется. Тигриная морда в красном круге. И очень уж она ему понравилась. Тем более, он тоже тигр, по году рождения. Вот и сделал коллаж на компьютере – влепил себя вместо этого тигра. Распечатал, показал мне и говорит: «Когда купим машину, наклею где-нибудь в салоне. Так что, считай, кусочек автомобиля у нас уже есть».

– Но… как же… – медленно опустился на место Тарас. Галя чуть не рассмеялась, посмотрев на его растерянное лицо.

– А вот так, – все же не стала она смеяться, лишь невесело улыбнулась. – Вот такая она бывает, любовь-то. Наизнанку вывернутая.

– Да нет, я о другом… – Тарас долго подбирал слова, но потом заговорил почти безостановочно: – Я не понимаю тогда ничего. Допустим, твой бывший муж приревновал тебя, или что там ему в голову взбрело, не знаю. Но сына-то он зачем убить решил? Своего родного сына? И вообще… Как ему удалось обработать нас? Как он сумел заставить нас приехать на эту чертову дачу? Он что, колдун, экстрасенс, волшебник?..

Галя лишь пожала плечами, а Тарас продолжал:

– Ну хорошо, как-то заставил; продал душу дьяволу, нашел книгу древних заклятий, волшебную палочку выстругал… Но я-то ему зачем? Зачем ему понадобилось нас с тобой… того?.. Ему нужно оправдание? Вот, мол, ты, такая-сякая, с мужиком тут, на моих, можно сказать, глазах – так получайте же!.. Но это же бредятина сплошная! Ладно, пусть бредятина. Пусть он рехнулся на самом деле. Но при чем здесь мой отец?! Каким таким боком он-то к этому оказался причастен?

Тарас замолчал, пристально глядя в глаза Гале. Та снова пожала плечами и нахмурилась.

– И самое главное, – голос Тараса стал заметно тише и неуверенней, – я по-прежнему хочу ехать в деревню.