Страница 1 из 4
В начале своей долгой и окутанной легендами карьеры комиссар Кайафас Каин наслаждался (по большей части) лёгкой службой на планете Кеффия. Восстание генокрадов было подавлено, и Каин окунулся в рутину – но неприятности вновь нашли его! Будучи приглашённым на представление в местном мюзик-холле, носящем столь неподходящее название «Блистательный», комиссар попадает в центр событий и тёмных подвалов, где выжившие члены культа жаждут мести герою, расстроившему их планы.
Поскольку большую часть своей жизни я мотался по галактике и провёл куда больше времени, чем хотелось бы, подвергаясь смертельной опасности, трясясь в ужасе, или подвергаясь смертельной опасности и трясясь в ужасе одновременно, с годами редкие спокойные мгновения стали ярче откладываться в памяти. Самыми тихими были несколько лет на Кеффии, что выпали мне в начале карьеры. Я не хочу сказать, что тогда совсем ничего не случалось. Взять хотя бы тот раз, когда я столкнулся нос к носу с ордой генокрадов в компании всего лишь своего ординарца Юргена, пары местных констеблей да горстки похмельных гвардейцев, за спинами которых можно было спрятаться[1]. Но в целом это были довольно спокойные времена, которые я вспоминаю с ностальгией.
Если вам доводилось читать мои воспоминания о службе с 12-м полком полевой артиллерии, куда я попал, получив в Схоле Прогениум новенький алый кушак и напутственный пинок, сопровождаемый вздохами облегчения большинства моих наставников, вы не удивитесь, узнав, что в одном из самых нежеланно волнительных переживаний тех лет был виноват Дивас. Торен Дивас был молодым лейтенантом в батарее, и поскольку наши обязанности (а в случае Диваса они включали любую управленческую ерунду, которой не желал заниматься полковник Мострю – особенно если она подразумевала общение со мной) сводили нас вместе почти каждый день, он стал мне другом – насколько гвардеец может быть другом тому, кто должен заботиться о дисциплине и боевом духе гвардейца. Дивас переоценивал свои таланты, когда дело касалось таро – а это было настоящим даром Императора всякий раз, когда у меня заканчивались деньги – и потому я находил общество Торена достаточно приятным, если не считать его привычки калечить моё имя, которая чудовищно меня раздражала. Дивас настолько искренне не мог этого понять, что я бросил даже пытаться переучить его.
– Кай! Ты-то мне и нужен, – он ворвался в мой кабинет и пронёсся мимо Юргена, будто не замечая попытки моего ординарца остановить его. Чтобы потом не пришлось успокаивать помощника – а надо заметить, что для него любое нарушение церемониала было сродни плевку на аквилу – я поймал взгляд Юргена и кивком позволил ему вернуться за свой стол и дальше читать забитый эротикой планшет, время от времени бросая сердитые взгляды на ничего не подозревающую спину моего посетителя. – Занят сегодня вечером?
– Зависит от наших артиллеристов, – ответил я, бросив быстрый взгляд на список увольнительных. Все записные бузотёры оставались в казармах, так что моё присутствие не так уж необходимо; скорее всего, всё, что мне придётся сделать – это завтра нанести утренний визит в столь знакомый участок стражей, чтобы забрать ночных гуляк. Когда на дежурстве старший сержант Винета Пью, это очень приятная обязанность – но увы сейчас она была в столице Кеффии, где докладывала местным Арбитрес об охоте на так и не пойманного патриарха выводка, с которым мы столкнулись в тот раз, а это означало, что её не будет ещё по меньшей мере неделю.
– Что ты задумал?
– У меня есть билеты в мюзик-холл, – объявил Дивас и жестом фокусника, показывающего свой лучший трюк, извлёк их из кармана. – Я взял два, думая, что ты составишь мне компанию.
– Вполне возможно, – согласился я. – А как же та девушка, за которой ты волочился?
Дивас тогда уже несколько недель бродил вокруг одной барышни из десятинной конторы, набираясь смелости, чтобы поговорить с ней о чём-то более интересном, чем поставки кормёжки в батарею, а мюзик-холл был отличной возможностью узнать её получше. Тут мой мозг, наконец, перестал отставать ото рта, и я придал лицу подобающе сочувственное выражение.
– О. Отказала тебе?
Дивас чуть порозовел.
– Не совсем, – сказал он. – Она попала под чистку. Оказалась гибридом из того выводка, что ты накрыл.
– О, – повторил я, неожиданно для себя растерявшись, – мне жаль, – тут меня захватила более тревожная мысль. – А вы не... Ты знаешь, не целовались или…? – тот выводок распространил свою заразу на ничего не подозревающих гвардейцев, извратив их гены и включив в свой коллективный разум. То, что заражённые солдаты стали нам врагами, обнаруживалось лишь, когда они без предупреждения обращали оружие против былых товарищей.
Дивас покраснел.
– У меня не было и шанса, – ответил он к моему громадному облегчению. – Я надеялся, что если приглашу её… – он пожал плечами. – В общем, у меня уже есть билеты, и будет досадно, если они пропадут…
– Конечно, – согласился я со всем энтузиазмом, который смог изобразить. Певицы и акробаты мне не по вкусу, так же как многим – танна[2], но сейчас в городе не было ни Винеты, ни открытых баров и игорных домов, куда я обычно ходил – нынче в них бывают только нервные гвардейцы с лазганами, разыскивающие недобитых гибридов – так что доступные мне способы отдыха были довольно скудны. Кроме того, Дивас совсем раскис, а я, в некотором роде, был причиной тому. Конечно, я не убивал его возможную подругу своими руками, а просто спасал свою шею от выводка, но чувствовал, что должен позаботиться о том, чтобы у Диваса выдался запоминающийся вечер.
Так и вышло, хотя совсем не так, как нам бы хотелось.
Мюзик-холл располагался в не самой благообразной части города – впрочем, куда более благообразной, чем те, куда я обычно ходил в поисках развлечений – он стоял на широкой улице, полной гражданских, что глазели на меня, стоило мне пройти мимо, и гвардейцев, которые внезапно обнаруживали что-то очень интересное на противоположной стороне, едва завидев мой мундир. Почти в каждом окрестном здании продавали либо закуски, чуть более съедобные, чем обычные гвардейские пайки, либо те безделки, которые обычные солдаты считают способными покорить сердце (или иную часть тела) тех, кто им приглянулся.
– Местечко весьма оживлённое, – весело проговорил Дивас, огибая торговца хрящами, жареными во фритюре, и не замечая, как я ткнул навершием цепного меча в грудь какого-то проходимца, якобы расчищавшего проход моему спутнику и под этим предлогом водившего своими руками слишком близко от его карманов.
– Это точно, – согласился я, вежливо кивая стайке уличных девиц, с интересом следивших за нами из ближайшего переулка. Они немедленно захихикали. Несчастному влюблённому Дивасу не стоит их замечать, так что я немного ускорил шаг и постарался смешать нас с толпой посетителей. Я кивнул на название, светящими яркими буквами выведенное над входом.
– «Блистательный». Как скромно.
– Звучит как название корабля, – ответил Дивас. Что ж, даже на заре своей карьеры я бывал на судах с очень странными названиями, так что просто кивнул, и мы, оставив позади двери из отполированного дерева, зашли в вестибюль.
Я уверен, вы и сами бывали в похожих местах, так что избавлю вас от пространных описаний – таких мюзик-холлов полно в каждом достаточно крупном имперском городке, разница только в том, из чего они построены и насколько там липкие ковры. «Блистательный» оказался выстроен из тяжёлого тёмного дерева – вполне естественно для агромира – а его пол был покрыт красно-зелёным узором, один вид которого вызывал головную боль. К счастью, пола было почти не видно из-за теснящихся посетителей и целого ассортимента пятен, о происхождении которых я предпочёл не гадать. Толпа расступалась перед нами в самой почтительной манере – не знаю, было тому причиной уважение к нашей форме или носимому оружию, но уже скоро мы с Дивасом стояли у потёртого и обшарпанного прилавка, над которым располагалось маленькое окошко – из него на нас рассеянно глядел тощий юнец с торчащими передними зубами и длинными сальными волосами.