Криптонит Дубова

Дубов взглянул вопросительно, ожидая пояснений. А мне захотелось остановить планету и выйти. Исчезнуть куда-нибудь в другую вселенную. Чтобы пить там на брудершафт с гуманоидами и забыть сложившуюся ситуацию как дурной сон.

— Мне нужны… средства женской гигиены. — Почти задыхаясь, выжала из себя.

— У тебя месячные? — спросил с удивлением.

— А что вас так поразило? — поинтересовалась, багровея.

Он моргнул и достал телефон.

— Тебе что именно? Или без разницы? — осведомился, дожидаясь от кого-то ответ на свой звонок.

— Что вы… де…лаете? — простонала в ответ, окончательно смутившись. Закрыла руками лицо. Нет. Это не со мной. С кем-то другим — да. С Сашкой, например. Она из таких историй не вылезает.

— Сень, нужны прокладки и тампоны. Ну а какие? Да. — Повернулся ко мне: — Морской болезнью не страдаешь?

— Не знаю. — Промычала сквозь пальцы. Супер. Теперь двое совершенно посторонних мужчин в курсе, что у меня менструация. Коньяка бы. Бутылку.

Десятичасовой перелет — мрак. Про аэрофобию уже упоминала? К тому же на Кирюшеньку вдруг напала словоохотливость. Все было сносно ровно до того момента как нам подали обед. Он отвлекся от своего ноутбука и переключил внимание на мою персону. А куда ж еще? Сам указал место напротив, хоть я с удовольствием лучше бы пересела в другой конец салона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- О чем ты думаешь, Нелли? — закончив кушать, уселся удобнее, потягивая бурбон.

Я повернула голову, посмотрела на него несколько секунд и поинтересовалась:

— Вы действительно хотите знать?

Кирилл выдержал точно такую же паузу, словно копируя меня.

— Хочу.

— Думаю я о многом и разном. Например, о том, что возможно, сделала ошибку. Надо было поддаться на ухаживания Бортнича. Пересилить себя несколько раз. А там, вполне вероятно он утратил бы свой интерес. Всего делов-то — полежать бревном… сглупила, наверное.

— А ты в постели… бревно? — вдруг задал вопрос, от которого у меня остановилось дыхание.

Взгляд глаза в глаза длился с минуту. Нервно сглотнув, отвернулась в сторону.

— Знаете… все зависит от того кто рядом и от ситуации в целом. Любой, даже самый… активный в этом плане человек может в определенный момент лежать колодой, не подавая признаков жизни. Представьте себе, что Том Харди, к примеру, снизойдет к одной из своих поклонниц. Как вы думаете, кто там будет лежать на спине, сложив руки за голову, а кто наяривать, как в последний раз в жизни?

После моих объяснений случилось нечто невероятное. Кирилл Геннадиевич — рассмеялся! Я впервые видела его таким. Казалось, он и улыбаться-то толком не умеет. Только кривить свои усмешки отвратительные — не более того!

— Нелли, ты — это что-то. — Успокаиваясь, произнес, прикрывая губы кулаком. Подумал немного, и окончательно придя в себя, сказал: — Не знаю, расстрою ли тебя или обнадежу: можно быть бревном, но самым лучшим и грандиозным событием в чьей-то жизни, а можно быть тигрицей забытой ровно через десять минут.

— Не думаю, что между двумя пассивами запылает… огонь. Вячеслав Богданович быть активным априори не может. Хотя бы из-за своей… комплекции.

— Логика на твоей стороне. Бесспорно. Но откуда такие мысли? Ты же все равно не сделала этого тогда и не сделаешь сейчас.

— А что мне может помешать? — удивилась его вердикту.

— Гордость, Нелли. Твоя гордость. Или я не прав?

Я снова посмотрела на него, но отвечать не стала. Еще неизвестно чем бы все закончилось, не встреться Удав на моем пути. Не исключаю, что пришлось бы засунуть ее куда поглубже.

Дубов помолчал минут пять, и вдруг спросил:

— А почему Том Харди? Нравится?

— А кому он не нравится? — изумленно вскинула брови. Мы впервые разговаривали нормально. Без напряжения. По-человечески, если так можно выразиться.

— Мне, например. — Делая глоток из стакана, не сводил при этом с меня глаз.

Сжав плотно губы, с усилием сдержала смех. Ну, да. Действительно.

— Я о женской части населения. — Уточнила, хоть в этом не было нужды.

— Хочешь… познакомлю?

И моя челюсть поехала куда-то вниз. Вот это поворот! Ничего себе! Шутит? Издевается опять? Нет. Смотрел прямо и выжидающе.

— А вы… можете? — не надо было спрашивать, но не удержалась.

— Могу. Если… хорошо попросишь.

По спине прошел холодок, проникая и замораживая все внутри. Двузначность повисла в воздухе. Сердце замерло на секунду и понеслось галопом. Тонкий намек?

— Хорошо — это как? — полюбопытствовала, ощущая, как воздух между нами внезапно уплотнился. Думаю, у многих была в жизни ситуация, когда веселость и смех резко обрывались после поцелуя? У нас произошло аналогично, с разницей лишь в том, что мы находились в метре друг от друга.

— Если решишься, я расскажу… и покажу как. — Пообещал с едва уловимой улыбкой, потрогав языком свой клык во рту.

Меня от этого как будто в кипящую воду окунули. Горячо. После озноба — дикий контраст. Слишком по нервам. Внизу живота заклубилось прекрасно знакомое томление. И грудь мгновенно стала такой чувствительной, что смогла ощутить кружево бюстгальтера. Самообладание под тяжестью дерзкого графитового взгляда Дубова собиралось полететь под откос. Нет, нет, нет! Не надо!

Происходящее пугало. Обычный разговор вначале, внезапно повернул в неожиданную сторону. Удав, оставаясь без свидетелей, любил демонстрировать себя настоящего, но раньше это выражалось совсем иначе. Отчужденность, злость, недовольство. Мне казалось, что лишь в силу своего влечения к нему выискивала хлипкие доказательства фальши в слишком откровенной неприязни.

В его глазах теперь плескался безумный коктейль: опасность плюс влечение с каплей дурманящей откровенной похоти. Господи! Спаси и сохрани меня, грешную!

— Спасибо. Но я, пожалуй, воздержусь. — Ответила, не узнав свой собственный голос и теряясь в догадках о том, что же послужило толчком к неприкрытому проявлению мужского интереса с его стороны. И это были не фантазии. Дубова словно переключили, изменив полярность поведения.

— Воздержание не приносит пользы, Нелли. — Сообщил, наклоняясь вперед и облокачиваясь на стол, который находился между нами. Ха. Как интересно. А почему он не волновался об этом, когда запрещал мне встречаться с кем-либо, пока не закончится наше представление для общественности?!

Разумеется, сказать такое вслух я не могла. Но думать же никто не мешал.

— Напомните мне об этом в апреле, если вас не затруднит. — Ответила, разглядывая свои колени. Смотреть неотрывно на него не хватало сил. Сердце лихорадочно постукивало уже где-то между лопатками.

Глава 24

Складывалось впечатление, что кто-то свыше преднамеренно насмехался надо мной. Иначе как можно было объяснить происходящее? Когда мне хотелось взаимной симпатии — в ответ получала холод и раздражение. А стоило откреститься от собственных желаний — Кирилла словно подменили. Но есть такая поговорка: «Дорога ложка к обеду». Теперь, глядя на его красивые руки, первая мысль, которая посещала голову, была о том, сколько искалеченных судеб на них.

Он насмешливо улыбнулся на такие слова, но ничего не сказал. Блуждал по мне взглядом, заставляя сжиматься сердце. Бр-р-р!!!

Примерно за полчаса до начала снижения стюардесса принесла два пакета.

— Кирилл Геннадиевич, ваша одежда.

Дубов потер глаза и поднялся.

— Спасибо, Анна. И сделайте нам кофе, пожалуйста. Мне экспрессо, а Нелли — американо с молоком.

— Да, конечно.

Вынув наушники, я замерла, слушая и хлопая глазами.

— Давай переоденемся, Нелли. — Предложил, не поворачиваясь и разминая шею. Покрутил торсом вправо-влево. И… начал расстегивать манжеты рубашки.

Встряхнув головой, заглянула в полиэтиленовый пакет. Молча поднялась и направилась в сторону туалета. Спокойствие, только спокойствие.