Псионикум

Нашедшими оказались парочка местных бродяг, которые рыскали чем-нибудь поживиться в отходах кооператива. Они собственно и обитали в рядом расположенном центре социальной помощи и не раз обращались в правоохранительные ведомства взамен на некоторую материальную помощь за подобные сведения. Они не всегда полезные, но патруль проверила их наводку и подтвердила наличие состава преступления.

За время поездки утренние свинцовые тучи полностью заполонили небо, обещая в скором времени настоящий ливень.

— Супер…

— Че, жалко свои кеды?

— Не то слово. А где мы вообще?

Вроде бы я неплохо знала свой родной город, но как только покинули центральные районы, сразу ничего знакомого за окном.

— Автострада над железнодорожными путями, а вон там Ист-Ойл.

— Это возле кладбища мёртвых машин который?

— Тот самый.

— Из одного конца города в другой, значит. По-моему только на поездки мы тратим львиную долю рабочего времени.

— И сжигаем бензин. Так, нам вроде сюда, — выпустив последнюю струю дыма, Кэс закрыла окно и свернула где-то за внутрь территории кооператива. Их арка с баннером недвусмысленно намекала на точное название предприятия.

Оставив пропускной пункт депо в зеркале заднего вида, мы подъехали к месту происшествия последними. Винсент уже разговаривал офицерами, которые и приняли вызов. Они успели оцепить место и ждали остальные службы.

Промышленный район… Никому не захочется здесь жить. Если ты не слепой, конечно. Кругом наблюдалась самая что ни есть угнетающая обстановка, так подходящая для идеального преступления — куда ни глянь везде грузовые контейнеры, а за заграждением всё заслоняют целые горы металлолома. Людей, естественно, мало, а о камер и вовсе заикаться не стоит. Даже воздух здесь был насквозь пропитан железом и ржавчиной, который ощущался даже во рту. Это несмотря на то, что здесь постоянно сжигают отходы.

— Что-то я ничего потустороннего не ощущаю, кроме весьма паршивой экологической обстановки.

Ну, да. Мир выглядел обычным, ну в псионическом понимании.

— Гм… Есть такое, — согласилась я с Кэс.

До места обнаружения кровавой находки пришлось преодолеть несколько десяток метров коридора сквозь контейнеры, где каждый мой шаг и удар трости раздавался хлюпаньем по мокрой земле или щебню. На месте преступления пока было относительно малолюдно: наша группа, парочка патрульных местного департамента полиции и охранник территории. Чарльз уже успел составить протокол и ждал лишь нас, чтобы распаковать находку. И уже при нас отточенными движениями профессионала аккуратно развернул свёрток и, найдя сухое место, поочередно разложил все находки перед нами, попутно делая заметки и фото.

— Если ливанёт, на дальнейшие поиски можно будет не надеяться, — разговаривали рядом патрульные, попивая кофе, и посматривая на серое небо.

В свёртке оказались части человеческого тела, не целые: одна кисть, правая ступня, часть таза и голова. Судя по отсутствию какой-либо реакции у окружающих, находка являлась самой обыденной. Ну, не удивительно, да? Издержки профессии, как-никак. Я бы согласилась с этим, но знаете, если немного вдуматься, в этой картине происходящего была какая-то дикость, если такое в порядке вещей и никого особо не волнует. Это на экране подобное воспринималось как часть какого-то представления, нереального представления далёкого от тебя, но в реальности-то, когда сам находишься рядом с таким, было немного иначе. В общем, весьма неоднозначное чувство. Нет. Не гадкое, не омерзительное, не шокирующее, просто непривычное. Впрочем, думаю, это дело времени.

— А остальное где? Не нашли? — спросила Кэс.

— Нет. Обнаружен пока только один свёрток, но вполне могут быть и другие, да. Хотя, их могли растаскать бродячие собаки.

Это точно. Их лай время от времени накатывался издали.

— Блеск…

Предчувствую скорые поиски по всей свалке или по району.

— Кинологи уже в пути.

— И кто у нас здесь?

— Женщина приблизительно 40-45 лет…

— Сколько? — невольно вырвалось у меня. — Гм… Извините, продолжайте.

Видя голову, я бы не дала ей больше тридцати.

— Смерть наступила не менее 10-12 часов назад. На шее имеется часть странгуляционной борозды, след удавления веревкой. Также в пакете присутствуют синтетические ворсинки. Конкретнее выяснится в лаборатории.

— Ээм, Винсент? — обратилась я к нашему старшему. — Кажется, это дело отдела особо тяжких преступлений. Почему вызвали нас?

— Ничего не ощутили, мисс Рейн?

— Ну, я не «вижу» никаких следов псионического воздействия. А отпечаток смерти остался, как у любой свежей насильственной смерти.

— Я согласен с вами. Скорее всего, мы передадим это дело. Но пока решение не принято, продолжим. Что ещё скажете, мистер Доккинг?

— Разрезы весьма не аккуратные. Похоже, сделаны ручной пилой, не на станке или техникой — это точно. Пила или ножовка не особо острая, но тот, кто это сделал, явно был не слаб на руку.

— А подобные находки уже были?

— Имеете в виду недавно, агент Уильям? Нет.

— А пропавшие?

— По заявлениям за месяц в Ист-Ойле пропало где-то сто тридцать человек. Женщин среди них сорок семь. Устанавливается их возрастная категория. Возможно одна из них перед нами.

— Или сразу несколько.

— Что? — спросил мистер Доккинг.

— Может это останки от разных людей.

— А, ну, да. Может быть. Хотя, судя по коже, маловероятно.

— Значит, предположить, что это единичный случай бытового насилия — нельзя? И тут что-то другое, просто хотели скрыть следы расправы?

— Скорее всего, мисс Уильям.

Винсент, как мог, старался не смотреть на останки, чтобы сохранить невозмутимое лицо. Получалось у него не очень.

— Так, с внешним освидетельствованием всё. Теперь попытаем удачу, — сделав все заметки, с помощью портативного дактилоскопа судмедэксперт пробил её пальцы по базам. — Как же плохо здесь ловит.

Ответ от сервера пришлось ждать добрые пять минут, не меньше И за это время я просто смотрела на части тела перед собой уже вблизи. Меня никак не покидало странное ощущение. Посудите сами, буквально вчера это был живой человек, со своей жизнью, мыслями, мечтами. А теперь, от неё осталось только это.

Я пока не спешила с видением. Не очень хочется ощутить на себе всю боль от удушения и расчленения. Но, похоже, придется, да?

— Есть. Сходство 88% и принадлежит некой Дженнифер Стоун. Она проходила по статьям за проституцию и сбыт наркотиков.

— Гм… И когда, в быту молодости или недавно? — спросила я.

— Не так давно. Последний привод три года назад.

Блин, и кто же её так невзлюбил-то? Клиент? Сутенёр? Кто-то из семьи? Или очередной маньяк?

Весьма нехотя, я дотронулась до руки, концентрируясь в остатке псионического следа миссис Стоун. Как правило, любой предмет хранит в себе часть истории того, с кем он больше всего контактировал, того, кто оставил на нём часть своей жизни. У каждого ведь есть та или иная вещь, которая ценнее других и которая связана с ним яркими воспоминаниями. К примеру, ценные подарки, талисманы, фотографии, либо одежда. Все они связаны с владельцем одной историей и с помощью проскопии можно это «прочитать». Проникнуть в вуаль прошлого этой вещи, так сказать. А часть тела… Ну, тоже подойдет. Это, конечно, уже лишь почти живой объект, но суть остается той же.

Погружаясь в видение через крохотное «окно» остаточного следа, я мысленно избавилась от всего постороннего. Нам повезло, что останки были свежими, как бы странно это не звучало. Есть шанс получить данные, хотя Каллиган вновь скажет про бесполезность моих видений.

Ладно. Настроимся. Через некоторое время шум начинающегося дождя и редкие разговоры рядом постепенно утихли, и я оказалась посреди мрачной бездны — абсолютной Пустоты, где нет времени.

Дженнифер Стоун…

Дженнифер Стоун…

Дженнифер Стоун…

Повторяла себе её имя, цепляясь к оставшемуся отпечатку. Как показывает некоторый опыт во времена обучения, в таких ситуациях, скорее всего, я увижу последний самый яркий образ жизни — миг её смерти. Это если ещё постараюсь. И если меня не скрутит от боли при этом. Не зря материальный мир имеет чёткие границы с «той стороной» и пересечение за её пределы карается определённым образом. Если я хоть немного дам слабину, то могу навечно потерять рассудок. И это не шутки.