Отражение предназначения

— Никто не смеет ко мне прикасаться.

Он не сразу почувствовал, как лезвие кинжала вошло в ребро и достало до сердца. Блаженная улыбка на его испещренном ветрами лице медленно превратилась в гримасу изумления затем ужаса. Вскоре его бездыханное тело мешком рухнуло на песок. Убийство не стало для Цири чем-то неестественным. Подняв взгляд к недоумевающим людям, она обратилась к бойцам:

— Вы хотите сдохнуть ради него?

Бойцы недоуменно покосились друг на друга, не зная, что им теперь делать. Только псы неустанно рычали, готовые наброситься.

— Впрочем, неважно… — обнажив свой клинок, Цири резко пошла в атаку.

«Что она творит?!», — ничего не понимал Геральт.

Ему ничего не оставалось, как подключиться к этой бессмысленной резне, устроенной Цири. Девушка рубила всех направо и налево, двигаясь с молниеносной скоростью. В пылу боя Геральт не спускал с нее взгляда и заметил одну странность. Движения Цири оставляли за собой странный еле заметный изумрудный след. Едва начавшийся бой, сразу стих. Многие убежали прочь. Раз Изрих мертв, то и не было смысла рисковать жизнью.

— Цири, стой! Хватит.

Геральту не понравилось, то с каким безразличием она добивала раненых.

— Прошу… — умолял ее мужчина, харкая кровью. Но Цири его не слушала, плавно занося клинок над ним. Однако смерть не пришла за ним. Геральт перехватил руку Цири.

— Отпусти, — ее клинок остановился аккурат над грудью раненого.

— Не стоит, Цири. Ни к чему это…

Геральт на миг засомневался, что она его послушается, но после секундного обдумывания Цири вернула меч в ножны.

— Почему ты вмешался?

— Разве я мог поступить иначе… Цири, я пришел за тобой. Мы все: Йен, Трисс, Весемир…

— Чтобы, что? Снова оставить меня одну? — Геральт увидел, как она закрыла глаза.

«Мама, Бабушка, Айри… Айри…», — от внезапных болезненных вспышек воспоминаний девушка попыталась избавиться, встряхнув головой.

— Нет. Я не оставлю. Что бы ни случилось. Ведь в этом мое предназначение.

— Оставишь. Я приношу только смерть. Всем, кто меня окружает. Всем, кого люблю. Но только не себе.

Желтые глаза встретились с зелеными. Некогда пылающие жизнью изумруды потухли. В ее глазах осталась только боль. Геральт сократил дистанцию и обнял ее, пытаясь укрыть ото всех бед.

— Ее больше нет, Геральт. Из-за меня. Она тоже пыталась защитить меня… — с дрожью в голосе прошептала Цири.

Нет таких слов, что утешат ее. Голос Цири, наполненный скорбью и виной, до боли напомнил и его собственный, когда он очнулся после взрыва. Тогда смерть — была бы спасением. Ведьмак понимал как никто другой: Цири хочет забыться от болезненных воспоминаний, хочет забить эту пустоту. На языке вертелись банальные фразы: «не вини себя», «все будет хорошо», но это было бы ложью. А Геральт этого не хотел. Только не сейчас.

— Давай, уйдем отсюда. Далеко-далеко. Подальше от всех. От всего.

— От всего… — повторила последние слова Геральта Цири, немного вернув в голосе жизнь. — Да, мне бы этого хотелось… Но я не могу без…

«Без нее…», — не смогла произнести имя сестры Цири. Перед глазами в который раз возник тот образ Айри с опустевшими глазами. И ухмыляющееся лицо чародея.

— Она хотела бы, чтобы ты жила, Цири. Но не так.

— Я… Знаю…

Цири сильнее прижалась к Геральту и уже не скрывала горечи, выплёскивая всю накопившуюся в душе грусть и скорбь.

***

Услышав беспорядки на арене, к месту резни подтянулся весь гарнизон городской стражи и имперских нисаров. В тот же день ведьмака и ведьмачку взяли под арест прямо вокруг мертвых тел. Об их аресте их друзья узнали только к вечеру, когда в постоялый двор пришла разъярённая Йеннифэр.

— Что? Повтори, что ты сейчас сказала?

— Повторяю для особо одаренных, Геральта и Цири бросили в темницу! — будь Ламберт хоть чуточку не Ламбертом, то он бы вмиг сжался от гневного взгляда чародейки.

— Ты сказала Цири? Она была здесь? А Айри с ней? — ахнула Трисс.

— Сказали, что с седым ведьмаком поймали пепельноволосую с зелеными глазами! Но ничего о второй, — черновласая чародейка не находила себе места.

— Что случилось? — спросил как всегда спокойный Эскель, который был обеспокоен не меньше остальных.

— Я сама ничего не понимаю. Мне не дали с ними увидеться. Знаю лишь то, что их застали среди массовой резни в «ямах». По меньшей мере шестеро убитых.

— И… Что с ними будет? Казнь? — с ужасом прошептал Лютик.

— Не знаю! Весь город на ушах! — бросила в пустоту Йеннифэр.

— Так… Так чего же мы сидим?! Пошли, вызволим их! — вскочил Ламберт.

— Как? Там целая армия. А что потом? За нами погонятся по всей Империи.

— Тогда что? Предлагаешь, просто сидеть и ждать казни?! А как же ваша хваленая магия, порталы там, привороты, превращения в жаб?!

— Сейчас увидишь! — гневно выпалила Йеннифэр.

— Прежде нужно успокоиться, — однако их угомонил голос Весемира. — Думаю, они просто защищались. А наломать дров всегда успеем.

— Да. Да, все надо обдумать, — успокоилась Йеннифэр. — Пойдем к командующему городской стражи.

========== Глава 26 Столкновение I ==========

Каково это смотреть в будущее за вуалью настоящего, до событий неизвестного грядущего? А если и получится, то какова вероятность наступления именно увиденных событий? Охватит ли тогда тебя груз ответственности за полученные знания? Ужас, если они неизбежны в своем кошмаре. Радость, если наоборот, или же тебе будет все равно — важно лишь настоящее. Для Ассирэ вар Анагыд ответ был не столь однозначный.

Чародейка многое бы отдала за возможность избежать событий, которых она видит в своих предсказаниях вновь и вновь. Вера в светлое будущее давно иссякла. С каждым разом, сталкиваясь с неописуемым кошмаром из глубины холодной вселенной, невольно почувствуешь собственное бессилие и абсолютное безразличие ко всему. Все теряет всякий смысл. Остается лишь неизбежное, незримо надвигающееся. Что-то, что выше всего. То, что никому не по силу: ни одной армии мира, ни самому могущественному чародею.

Но. Все же надежда оставалась. Дитя, что рождена с Великой Силой. Ассирэ не раз видела пепельноволосую деву с горящими изумрудным огнем глазами, противостоящую Холоду. Пророчество Итлины пугающим образом сбывалось строка за строкой. Чародейка так погрузилась в свои размышления, что не заметила, как к ним в кабинет пришел Стефан Скеллен и что-то обсуждал с Фрингильей.

— До Метинны придется сделать пять прыжков. За одно перемещение я могу стабильно отправить только двух, максимум троих. Ассирэ так же, господин Скеллен, — подчеркнула каждое свое слово Фрингилья, краем глаза бросив взгляд на выпавшую из реальности подругу, которая сидела перед хрустальным шаром на полу. — И на каждое заклинание уходит уйма концентрации и сил. Так что, нам потребуется отдых после перемещения.

— Я понимаю, у магии своя цена, но этим вы выиграете нам время. Пока мы доберемся до города вплавь, наши объекты могут уже пересечь границу Северных Королевств. Это усложнит их дальнейшие поиски. А приказ Императора был четок и ясен.

— Что ж, тогда скажите своим людям подготовиться. И скажите им что, не стоит брать с собой ничего лишнего. Не пить, не есть, чтобы желудок был пуст и как следует облегчиться до прыжка. Для неподготовленного человека последствия могут быть весьма… неприятными.

— Приму к сведению.

— И учтите, наша с Ассирэ задача лишь доставка и поиск. Вы сами должны их схватить.

— Понимаю. Могу я спросить, вы знаете что-нибудь о Йеннифэр из Венгерберга и Трисс Меригольд? Помимо общеизвестных фактов, разумеется.

— Вам нужно знать лишь одно: они обе участницы сражения за Содден. Я видела их там. И думаю, что бы вы там не придумали, массовые потери неизбежны. Может статься так, что потребуется армия.

— Хм… Это предполагалось, — призадумался Скеллен. — Что-нибудь еще?

— На этом все

— Тогда, разрешите откланяться, — учтиво поклонившись, покинул кабинет чародейки Скеллен.