Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 4

- Если мы будем фехтовать взаимными обидами, то ни к чему не сможем прийти, - бесстрастно предположил Ютака, ровно глядя на собеседника.

- А вы сейчас решили мною поруководить? Как и что я должен говорить? - Ватару даже не изображал удивление, которое получилось естественно и непринужденно. - СТОП! - не дал он вставить и слова. - Вы звоните мне хотя и не среди ночи, но в достаточно позднее время. Вы покалечили моего сына необратимо, затем пытали его. Может быть, даже убили - это пока неясно, - он сознательно чуть сгустил краски. - В госпитале департамента полиции сейчас с этим разбираются... Перед этим вы без малого убили мою дочь, дважды. Я же ничего не упускаю?! - повторил он. - И вы мне сейчас что-то говорите о фехтовании эмоциями?!

- Во-первых, на вашу дочь никто не покушался, - засопел старик. - Это был не более чем эксцесс исполнителя, за который я с самого начала твёрдо собираюсь извиниться. Как бы ни развился дальше наш разговор... Ваша дочь - не план нашей организации. Исключительно инициатива девочки из младшей семьи, с которой ваша Ю абсолютно случайно учится вместе.

Ты смотри, даже имя знает и не забыл, весело фыркнул про себя Ватару.

Финал разговора перестал быть очевидным, а сама беседа где-то начала его интересовать.

Вслух же финансист сказал:

- Благодарю. От того, что покушение было вами неконтролируемым, и исходило от вашей младшей семьи, а не от старшей, мне сразу стало легче. Это в корне меняет моё отношение к случившемуся, как отца девочки! - Ватару картинно задрал подбородок, гротескно выпучил глаза и подчёркнуто внимательно приоткрыл рот (не мигая и не сводя взгляда с собеседника).

- Вы что, просто дурачитесь? - Ходзё непроизвольно подался назад.

- Ну должны же быть и у меня какие-то плюсы от нашего с вами, э-э-э, общения, - пожал плечами старший Асада, возвращая на лицо выражение невозмутимости. - Но вы продолжайте, продолжайте. Вначале вы чуть не угробили мою дочь. Затем угробили сына. Сейчас вы звоните сказать мне о том, что мы с вами не контролируем какую-то гипотетическую ситуацию. Я внимательно слежу за ходом вашей мысли!

- Мы приносим глубочайшие извинения за, хм-м-м, наши недопустимые эскапады в адрес Асады Ю. Вне зависимости от вашей реакции на наши попытки извиниться, мы искренне сожалеем о случившемся. В одностороннем порядке заявляем: это больше не повторится! Что и как бы ни происходило между нашими организациями дальше.

- Первый пункт беседы понятен, - финансист, разумеется, заметил очевидное противоречие и сейчас продолжал развлекаться. - У меня только один вопрос в этой связи.

Старик к этому времени уже справился и с лишними эмоциями, и с удивлением. Потому лишь коротко кивнул.

- Если первым пунктом ваших намерений были извинения за Асаду Ю, почему вы звоните на телефон Гэнки Томиясу? Клянусь: он хотя и видит периодически мою дочь, но между собой они не общаются, - дружелюбно и приязненно поделился соображениями Ватару. - Даже согласись он говорить с вами от имени меня, в личном-то вопросе!.. вряд ли эти заявки на прощение можно было бы назвать адресными. Согласны?

- Если я буду звонить не первому лицу вашей организации, по такому поводу, это не будет соответствовать общепринятым правилам, - спокойно парировал Ютака.

Искренен, машинально отметил финансист.

Другое дело что правила, к которым сейчас апеллировал дед, скорее остались в прошлом, в его поколении.

- Принимается, - озвучил вслух Ватару. - Альцгеймер иногда бывает чертовски выгоден. Как минимум, более чем достоверно свидетельствует о возрасте, когда правила действительно были немного другими.

- Вам доставляет удовольствие издеваться надо мной? - задумчиво и искренне поинтересовался Ходзё, явно ломая какую-то свою, заранее запланированную, схему разговора.

- Боже упаси! - на язык сама собой выскочила фраза Мивако, обожавшей христианство (и, кажется, даже захаживавшей время от времени в их церкви). - Чистого удовольствия нет. Просто пока что счёт четыре-ноль в вашу пользу. А я пока даже приблизительно не представляю, как его сравнивать. Вот и несу, что бог на душу положит (черт, снова обороты Мивако. Или Масы?).

- Как вы смотрите на то, чтобы мы перестали пикироваться и проверять друг друга на прочность? - ровно предложил патриарх не дружеского клана. - Предлагаю воспользоваться стандартной схемой для такой беседы. С учетом того, что в кресле номер один вашей организации сейчас находитесь вы, собственной персоной.

- Протокол намерений? - лениво поинтересовался старший Асада в ответ. - С каждой стороны? Затем - протокол разногласий?

- Да.

Финансист на короткое мгновение задумался.

- Знаете, Ютака, - невежливая форма обращения вырвалась сама собой, на автомате. - У меня есть определённый соблазн согласиться, чтобы выяснить ваши планы. Но это было бы где-то непорядочным. А мнением о самом себе я весьма дорожу. Потому скажу так: у моей организации, а также семьи, отсутствуют вообще какие-либо декларируемые намерения в ваш адрес.

- Ой ли? - недоверчиво изогнул бровь старик. - Хотя и выглядит как правда. Судя по вашему лицу...

- Так правда и есть потому что, - равнодушно ответил Асада-старший. - Тут такой фокус: мы с вами абсолютно не пересекаемся географически, с сегодняшнего дня. Вы просто не знали об этом.

Ходзё мгновенно напрягся. В его возрасте было бы странно не уловить главного подтекста.