Страница 20 из 190
«И что же с тобой делать? Убить или бросить совестно, спасти – не хочу, чтобы его гнилая душонка обреталась в этом мире и топтала землю…». Боль поутихла, и он выбрался наверх. Кое-как он сориентировался среди трупов со звериными оскалами и полных отчаянных молений выражениями лиц, и увидел, что по обе стороны поля развеваются белые полотнища с драконами.
- Наши выиграли, - сполз он обратно в яму.
- Ничего, время расплаты еще придет… - и, поникнув головой, притих. Ритемус, проклиная весь белый свет, взял его за подмышки и подтащил к краю, вылез сам и потянул безвольное тело за собой, часто замирая, чтобы не попасться на глаза патрулям, ищущим выживших на поле.
- Только попробуй умереть, я тебя в аду достану! – предупредил Ритемус, но Люминас не ответил. До кромки леса было еще очень далеко; путь занял много времени. То и дело приходилось останавливаться и лежать ничком, зарывшись лицом в склизкую влажную землю, пока мимо проходили королевские солдаты, и часто приходили в голову мысли, чтобы позвать их и спастись; все равно Люминасу все равно долго не жить – к тому моменту, когда они дойдут до ближайшего поселения, он будет давно мертв.
К окраине поля они доползли спустя несколько часов, когда на землю опустились сумерки. Ритемус нащупал повязку на животе мятежника и обнаружил, что она абсолютно суха, чего не могло случиться.
- Эй, Люминас! – затряс он его за плечи. – Куда идти?
Бунтарь очнулся, медленно открыл глаза и, чуть погодя, ответил:
- Где мы? – и, узнав местоположение, сказал. – В двадцати километрах отсюда есть прибежище недалеко от одной деревушки. Идем прямо, а когда подойдем, нас сами найдут… - и вновь потерял сознание.
- Прямо… - прошипел Ритемус, вскидывая тело на плечи. – Бросить тебя в ближайшей деревне и свалить подальше, чтобы не видеть твою рожу…
Все время по пятам шло ощущение, что ноги вот-вот не выдержат тяжелеющей ноши, подкосятся, упадут коленями на землю, а затекшие пальцы ослабнут и выпустят ее, но Ритемус, словно завороженный, шел дальше, не останавливаясь ни на мгновение, по пожухлой листве, знаменующей собой начало осени, и прислушивался к звукам сзади. Он ждал хруста шагов, шороха обмундирования, короткие выкрики, лай собак, - но позади звучала лишь редкая удаляющаяся стрельба.
Под ногами что-то захлюпало, и он запоздало понял, что набрел на болота. Сапоги вязли в темной жиже, которая приобрела антрацитовый цвет от сумерек, перерастающих в ночь, и он повернул назад в страхе упасть в скрытую бездну. Но даже после широкого крюка опасения лишь подтвердились – болота тянулись бескрайней полосой, и тем самым они стали границей фронта, и спасения на ней в случае поражения ждать не приходилось, хотя эти места единственные могли надежно приютить бежавших с поля боя повстанцев.
Осознав это, он замедлил шаг, и пуще прежнего стал вслушиваться в лес, и вскоре увидел на поверхности лопающейся жирными пузырями воды качающееся тело, обращенное лицом вниз, и его привыкшие к темноте глаза подтверждали догадку, хотя он пытался уверить себя, что это всего лишь упавшее бревно. Скоро повстречался один труп, затем второй, а некоторые лежали на твердой земле, убитые выстрелами в спину. Если здесь были королевские солдаты, значит, они могут вернуться, а это значит, что Ритемуса опасность ни на секунду не оставляла в одиночестве.
Недалеко послышался всплеск, не похожий на глухое лопание газового пузыря – это был резкий удар чего-то тяжелого по водной глади. Затем он повторился, еще раз и еще. Ритемус положил тело возле дерева так, чтобы его нельзя было увидеть со стороны, и побежал к болоту. Из жижи то и дело показывалась голова и руки, судорожно хватающие воздух, чтобы через секунду скрыться под водой. Ритемус подхватил удачно оказавшуюся рядом корягу и помог утопающему выбраться. На берег выползла обтекающая текучими комьями тень и свалилась плашмя, тяжело дыша.
- Ты как? – спросил Ритемус. Человек сплюнул набравшуюся в рот грязь, протер лицо, и выдохнул:
- Все хорошо, спасибо. Сейчас отдышусь, и пойдем отсюда быстрее, пока белые нас не пристрелили. Кто-нибудь еще остался в живых?
- Нет, все либо утонули, либо убиты. Только одного, раненого, с поля боя вынес, – сказал Ритемус.
Человек охнул, словно от боли, и просипел:
- Еще и раненый… Так мы быстро не уйдем. Постой, - поднял он вдруг голову. – Ты сам-то из наших?
- Нет.
- Может, наш разведчик? Или быть может, мы выиграли?
- Нет, я ведь говорю, - ответил Ритемус, - Разве сам не видишь?
Человек дернулся в попытке резко подняться, но чуть привстал, рухнул на землю от бессилия. Ритемус не увидел его глаз, но чувствовал, что они были полны ненависти, и если бы человек не был так измотан борьбой со смертью, то обязательно кинулся бы на него.
- Зачем ты меня спас, сволочь королевская?
- Не надо было? – с иронией спросил Ритемус. – Да, надо было тебя там оставить, раз ты так меня благодаришь.
Спасенный чуть помолчал и пробормотал:
- Ничего не пойму. Этот тоже «белый»?
- Нет, ваш. Может, покажешь, где ваш ближайший лагерь, чтобы его подлатать?
- Иди к черту, псина! Решил свою жизнь купить, а я тебе должен и дорогу показать? Нет уж, можешь меня убить, но я ничего не скажу! – и гордо отвернулся, скрестив руки на груди.
- Сам иди к черту, - выдохнул Ритемус, рассудив, что ему некогда уговаривать этого идиота, взвалил на плечи все еще не пришедшего в сознание Люминаса и зашагал дальше. – Счастливо оставаться.
Не прошло и четверти минуты, а вдогонку ему уже летел возглас:
- А мне что делать?
- Не знаю, - негромко сказал Ритемус, не оборачиваясь на торопливые шаги позади. - Но скоро сюда могут прийти королевские патрули, а я с ними сталкиваться не хочу.
Какое-то время они шли молча вдоль нескончаемой кромки болотного берега. Из кустов то и дело пулей вылетала птица, а в темноте часто и громко скрипели хоры сверчков. Повстанец больше не отставал, но и не спешил идти впереди – то ли боялся, что Ритемус нанесет удар сзади, то ли не знал дороги совсем, что сильно беспокоило участника Фалькенарской войны, поэтому Ритемус сам искал глазами брод через болото.
- Тебя как зовут? – спросил он.
- Альдерус, - ответил повстанец. – И все же, зачем вы его спасли, если не для обмена?
- Незадолго до начала войны он мне жизнь спас, теперь я спас его. И он это докажет… если очнется. Поэтому у нас в общих интересах найти ваших людей.
Через некоторое время Ритемус снова набрел на трупы революционеров и приказал сделать привал.
- Отдохни пока и постереги его, а я себе вещи подыщу, чтобы ваши при встрече меня пулями не нашпиговали.
Альдерус что-то пробормотал в знак согласия и Ритемус отправился обыскивать трупы. С трудом различая предметы, он наощупь определял размеры и сохранность одежды, и, найдя погибшего, схожего по росту с ним, облачился в его куртку и брюки, напитавшие в себя влаги от сырости, ежась от холода. Единственная дыра от пули была на спине, и Ритемус аккуратно разорвал ее, чтобы это было похоже на след от колючих веток кустарника, а свою одежду он забросил в воду, где ту жадно поглотила антрацитовая пучина.
- Не очнулся? – и, не дожидаясь ответа, Ритемус вновь поднял тело и зашагал вперед. – Долго нам идти?
- Не знаю, - признался Альдерус. – Я видел лагерь только на карте, и у нас не было времени провести рекогносцировку. Все линию обороны укрепляли…
- Черт побери, так и знал, - процедил сквозь зубы Ритемус, подтвердив опасения. – Компаса нет?
Альдерус лишь отмахнулся, мол, откуда компасу взяться у простого солдата?
- В любом случае нам идти очень долго… И не выдавай меня, договорились? Я тебе не соврал, но твои товарищи разбираться не будут, и, если Люминас не очнется, мне несдобровать.