Страница 71 из 460
Немцы всегда помнили, что поразительные победы на начальном этапе Первой мировой войны оказались возможными благодаря тому, что они сумели полностью перехватывать донесения русских армий, скажем, вторгшихся в августе 1914 года в Восточную Пруссию. Этот успех стимулировал немцев подготовиться соответственно и в 1941 году.
Красная Армия извлекла свои уроки из прежних поражений, и радиодисциплина была ужесточена. Некоторые западные специалисты называют советское радиоприкрытие лучшим в Европе. Благом России неожиданно стало значительно меньшее число телефонных и телеграфных линий. Сообщения теперь чаще следовали по радио. И хотя немцы приложили немалые усилия, они не прочли советские военные коды.
Россия, по существу, осталась герметично закрытой. Радиоразведка дала удивительно мало.
Шпионаж против СССР был развернут Абвером после прихода Гитлера к власти. Центр реорганизованной немецкой военной разведки размещался в Кенигсберге, «выдвинутом» исторически и географически к советским границам. Напомним, что у Германии не было общей границы с СССР, и она при засылке агентов полагалась либо на дипломатические каналы, либо на лежащую «между» страну, какой в данном случае была Литва. Начиная с 1927 года между Абвером и разведкой соседней Литвы существовала связь, специально назначенный офицер Абвера отвечал за нее. Полтысячи километров границы Литвы с СССР, границы, проходящей по лесам и болотам, были особо ценимы Абвером.
С 1936 года немцы интенсивно ищут пути проникновения в СССР; Абвер во главе с Пикенброком сумел наладить связь прежде всего с разведками Австрии и Венгрии. Затем последовали попытки проникновения со стороны Румынии, Болгарии, Китая и Японии. Тесными стали контакты с Польшей.
Однако все эти усилия успехом не увенчались. Лишь связи через Финляндию и Турцию дали определению ценную информацию, общая же картина не могла удовлетворить никого в Берлине.
Оказавшись в ситуации почти полного незнания того, что происходит в оборонительном секторе СССР, каковы возможности Красной Армии, Абвер обратился к эмиграции, а именно к эмиграции националистов. Канарис установил связи с Организацией украинских националистов (ОУН) в 1937 году. Было проведено несколько конференций, многие оуновцы были готовы сотрудничать с немцами, но и они не могли помочь стратегической разведке.
Тогда немцы попытались использовать для сбора информации представителей более чем миллионного населения Поволжской республики.
Однако прямое и косвенное (через Немецкий институт внешних связей) обращение к ним германской военной разведки не помогло установить надежные связи. Советские немцы не изменяли своей новой родине.
Когда был подписан пакт Риббентропа - Молотова, Гитлер отдал приказ на время прекратить попытки активного сбора информации, чтобы не вызвать раздражения противоположной стороны. Но Абвер воспользовался польскими разведывательными связями, уже созданной сетью агентов в Белоруссии и на Украине. Теперь у Германии была огромная общая граница с СССР. Именно в это время Абвер стал наиболее активен, он создал близ границы тренировочные центры и постепенно увеличивал число засылаемых агентов.
Интенсификация разведывательных усилий Германии произошла после встречи в конце декабря 1940 года фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля с адмиралом Канарисом и его заместителем, отвечающим за разведку на Востоке, Пикенброком. Именно тогда Йодль сообщил руководителям разведки, что война с СССР неминуема и начать ее планируется до наступления лета. Обратим внимание на следующее. Доложив о решении исключительной важности, Йодль сказал руководителям разведки, что его, собственно, не очень интересуют данные о Красной Армии в целом.
Главное - иметь точные сведения о том, какие процессы происходят в размещении Красной Армии неподалеку от границы. По существу - и это была серьезнейшая ошибка - руководители вермахта приказали Абверу отказаться от стратегических оценок и сосредоточиться на оперативно-тактических проблемах. Главным козырем в этом инструктаже прозвучала ссылка на Гитлера, считавшего, что Россия падет после битвы у границы.
Абвер резко увеличил число подготавливаемых агентов. Своих лазутчиков начали засылать в армейские группировки, штабы отдельных армий. Большее значение стало придаваться степени подготовленности направляемых агентов. Их подготовка в специально открытых школах в Кенигсберге, Берлине, Вене и Штеттине проводилась более тщательно.
Почти каждый агент, а их численность теперь составляла сотни человек, оснащался рацией. Некоторые переходы границ отличались исключительной дерзостью. Так, в апреле 1941 года взвод из шестнадцати человек в форме советских инженерных войск пересек границу в Белоруссии и был заподозрен пограничниками. Одиннадцать диверсантов были убиты, пятеро схвачены.
При всей напряженности, созданной сталинским режимом в стране, немцы не нашли предателей. Им не удалось завербовать ни одного значительного лица, ни одного обладателя подлинно существенной информации. У немцев не оказалось никаких возможностей увидеть картину оборонительных усилий СССР в целом. Мелкие агенты доносили сведения местных масштабов. Мы встречаем - как исключение - лишь одно обобщение стратегического порядка от германского агента: «Когда дело дойдет до конфликта Советского Союза с сильным противником, коммунистическая партия развалится исключительно быстро и не сможет более владеть ситуацией. Советский Союз распадается и превратится в гряду независимых государств». На документе имеется заключение аналитиков Абвера: «Особо точная оценка».
При рассмотрении источников германской информации об СССР накануне войны следует обратиться прежде всего к фигуре военного атташе Германии в Москве генералу Эрнсту Кестрингу. Этот германский офицер родился и вырос в Москве, ему были знакомы язык, быт и политическая жизнь страны Советов. В Первой мировой войне он участвовал, будучи офицером кайзеровской армии, в период Веймара специализировался по России в рейхсвере. Между 1931 и 1933 годами он занимал пост военного обозревателя в Москве. Это были последние годы тесного сотрудничества двух армий. Кестринг вернулся в Москву в качестве военного и военно-воздушного атташе в октябре 1935 года.