Попытка номер три

– Я? Напал на Инну? – орал, выпучив глаза, «б.у.» по имени Славик, а по документам Вячеслав Олегович Зорин.

«Симпатичный мужичок, высокий, накачанный, видно, что следит за своей фигурой и внешностью. Такие бабам нравятся», – сделала вывод Галина Викторовна.

– Мы с ней пять лет уже, как в разводе и не общаемся вообще никак!

– Почему же?

– Да она дура припадочная, вот почему, – продолжал возмущаться мужчина, – на ровном месте закатила мне сцену ревности, чуть руки не переломала какой-то кухонной деревяхой и вышвырнула меня из нашей квартиры и своей жизни. Конечно, я пытался наладить отношения, как-то поговорить, воззвать к остаткам ее мозгов. Но ничего не вышло – уперлась и все. И я ушел, да, я тоже гордый! Ушел и не стал делить ни квартиру, ни имущество, оставил ей все и оставил ее в покое! У меня семья, жена, дети – все в полном порядке. Госпожа Макарова может жить, как хочет.

– Как вы думаете, у Инны Сергеевны могли быть недоброжелатели?

– Я даже не удивлюсь! С ее дурацким характером запросто могла кого-нибудь против себя настроить! Она даже с лучшей своей подругой разругалась. Мы с Евгенией теперь женаты, на этой почве и сошлись.

– Ну, допустим, здесь вы не совсем достоверную информацию предоставляете, – усмехнулась Шувалова, – но это и не важно. Глядя на вас, можно с уверенностью сказать – вы на покушение не пойдете.

– Да. Я – вменяемый и порядочный человек, – подхватил Славик.

– Вы – трус и слабак, думающий только о себе и своих удовольствиях. Вам ваша внешность дороже всего мира. Идите, Зорин, вы свободны.

– Да как вы смеете так разговаривать со мной? – заверещал мужчина, – приберегите такой тон для своих жуликов, ворюг и прочего сброда! Я буду жалобу писать на беспредел вашему начальству и прокурору.

– Пишите, Зорин, пишите. В коридоре есть информационный уголок. Там вывешены все образцы и даны адреса контролирующих органов. Бумагу и ручку дать? – он злобно посмотрел на женщину и выскочил из кабинета, с силой хлопнув дверью. «Урод», – мысленно поставила точку Шувалова.

Ничего интересного не сказала и новая жена Зорина, Евгения. Поплакала от жалости к бывшей лучшей подруге, посетовала на тяжелую бабью долю и все на этом. Нет, здесь точно ловить нечего, эту версию можно считать нерабочей.

У него заканчивался «герыч», еще чуток и все, тогда жди диких болей и глюков от ломки. Вот ведь черт, ему говорили, что все закончится уже через сутки, максимум двое, а прошло уже почти четыре дня и никаких сдвигов. Он только раз позвонил папашке и сразу же попал в поле зрения этой девицы с фотоаппаратом наперевес. Пришлось приложить ее как следует в подъезде. Но опять беда – в фотоаппарате не оказалось ни одного снимка, значит, она куда-то успела перепрятать флешку. В сумке ничего толкового не оказалось, бумажки какие-то да денег сущие копейки, поэтому дамский аксессуар после обследования был благополучно выброшен в первый попавшийся люк. Вот сука, не могла хоть тыщенку за подкладку заныкать! Черт, срочно нужны деньги! Аппаратуру не продашь – сразу засветишься, стопудово ищейки уже рыскают в поисках. Да, Медуза свою часть работы выполнила, а он свою завалил, тут не поспоришь, но если они решат его наколоть с деньгами, то им всем не поздоровиться, всей этой шайке. Уж он-то позаботился о своем светлом и вполне безопасном будущем. Эта дура безмозглая часами воркует по телефону со своим хахалем и идейным вдохновителем. Думают, что тут никто ничего не понимает! Нет, ребятушки, если топтать зону, то всей честной компанией, уж он-то об этом при случае позаботится. Ну где же раздобыть денег? Хотя бы на пару доз, тогда сразу станет легче…

Глава четвертая. Жаркая осень в Шубаново

Дорога мелькает под колесами машины, за окном то и дело поля сменяются деревьями, а деревья домами. На улице серо и промозгло, золотая осень как-то сразу сменилась на самую обычную слякоть. Проезжая часть в деревне не самого лучшего качества – сплошные повороты, колдобины да ямы, но все же какой – никакой, а асфальт, не каждый сельский населенный пункт может похвастаться таким богатством.

Андрей Морган не любил осень, ему и раньше была не по душе слякоть и дожди, которые так и норовят пролиться ручьем за шиворот, но с некоторых пор он это время года просто возненавидел. Сколько прошло времени? Ему казалось, что уже очень – очень давно изменилась его размеренная жизнь, с того самого времени, как он овдовел, а потом едва не вляпался в отношения, которые могли запросто перечеркнуть все, что с таким трудом создавалось. Хорошо хватило ума вовремя остановиться и не связаться с этой полоумной девчонкой, возомнившей себя влюбленной женщиной. Одно дело – поддаться сиюминутной страсти и завалиться в постель, и совсем другое – строить после всего этого отношения, да еще с кем, с собственной падчерицей? Да его родственники покойной жены сотрут в порошок, разорвут на сотню клочков и пустят по ветру. Да, хотелось, очень хотелось женского тепла и понимания, хотелось горячего обеда и совместных посиделок вечером перед телевизором, но не с этой дурочкой, смотревшей на него преданным взглядом безропотной овцы и ловящей каждое его слово.

Ту их ночь он сдуру посчитал настоящим даром для себя, настолько неистова и страстна была та, которая отдавала ему себя, и запах этих духов манил и увлекал за собой в неизвестные далекие дали… Очарование развеялось уже утром, в тот момент, когда он проснулся и осознал, что же произошло. В этот самый миг стало ясно – он вовсе не обязан исполнять мечту этой глупой девчонки со зрелым телом. Он не собирается жениться на ней, пусть его хоть под дулом пистолета волокут в поссовет. И здесь дело вовсе не во мнении окружающих, очередных сплетнях и пересудах, которые снова будут трепать его имя, просто Ирка – не тот человек, которому он готов доверить свое будущее и будущее дочери. Да, виноват, пошел на поводу у собственного члена и ошибки придется исправлять, но есть масса других способов, кроме штампа в паспорте.

А Ирина между тем начала планировать свадьбу.

Свадьба… Вот уж получился бы бесплатный цирк, честное слово! Андрей ясно представил себе эту картину: невеста вся в белом, а-ля невинность, он пьян, что называется «в дрова», причем с самого утра. Этот дебильный выкуп, какие-то конкурсы, придуманные ее малолетними подружками. Потом ЗАГС в соседнем Ленинске (поселковый совет ей, видите ли, масштабом не вышел!) и шикарное застолье в местном клубе, куда сползется не только вся родня, но и практически вся деревня. Тосты, подарки, бесконечные вопли «Горько!»… Фу, хрень какая-то!

Он с той ночи стал избегать Ирину, насколько это возможно, когда людям приходится жить под одной крышей, оттягивал серьезный разговор, боясь ее реакции и в тайне надеялся, что вся эта ненормальная ситуация рассосется сама по себе, но чуда все не случалось. Девушка встречала его с работы при полном параде и все время норовила поцеловать в губы. Ночами она буквально ломилась в его комнату, пришлось подпирать дверь столом, а однажды утром он обнаружил ее спящей на стуле возле этой самой двери. Тянуть дальше было просто нельзя.

Разговор действительно получился очень тяжелым, но нужно во что бы то ни стало прекратить весь этот балаган. Он поставил ее в известность о своем решении – дом, который они покупали с покойной Мариной, останется ей, Ирке, дочь он заберет, и они уедут в Междугорск – там квартира его матери, так что без крыши над головой они не будут. Квартирантов он уже предупредил, чтобы они подыскивали себе другое жилье, так что путь свободен. Деньги, которые откладывались на покупку машины, она может полностью оставить себе и распорядиться так, как посчитает нужным. Она молодая, симпатичная, жопа вот только весит тонну, но ничего – захочет мужика удержать – похудеет. Она еще встретит свое счастье, обязательно. Ей нужен мужик молодой, а ему, Андрею, уготовано другое – покой, тишина и домашний уют, к которому его с детства приучала мама. Не обошлось без соплей и скандала, всего того, чего он так не любил. Она убежала на улицу, не ночевала дома, явилась только на следующий день вся какая-то притихшая и потухшая, но действовала решительно.