Укромный уголок

Поначалу Эмили привлекла его внимание, потому что в ее облике было что-то знакомое, и, хотя он не мог сформулировать, что именно, взял это себе на заметку. Девушка казалась поразительно, завораживающе не такой, как все. Она постоянно опаздывала, на всех смотрела широко раскрытыми глазами и не имела ничего общего с высококвалифицированным временным персоналом, который здесь всегда нанимали. Эмили разглядывала коммутатор так, будто в жизни не видела ничего более сложного, приветствовала каждого, кто входил в приемную, словно это был почетный гость на вечеринке с сюрпризом, и забывала попросить представиться (Скотт видел, как однажды она отвела курьера в зал совета директоров). Она панически реагировала на любые просьбы и бросалась их исполнять, не думая о переполненном мейлами почтовом ящике компании и без умолку звонящих телефонах.

Каждый день Скотт наблюдал, как она вечно теряет что-нибудь на собственном столе, роняет наушники и сует документы не в те стопки; как обедает в одиночестве, то и дело нервно хватается за мобильный телефон и откладывает его с явным разочарованием; как смотрит на других сотрудников, в особенности на девушек – Эмили следила за ними жадным взглядом, пыталась подражать их модельной походке, копировала стильные прически и манеру одеваться, покупала подделки дорогих брендов, изо всех сил стараясь, чтобы ее наконец-то заметили. И пока он наблюдал, в его голове постепенно созревал замысел, вернее, пока лишь зарождалась смутная идея, казавшаяся не слишком жизнеспособной. Но дни шли, сообщения от Нины становились все более раздражительными, и замысел начинал обретать форму, так что в конце концов Скотт решился навести справки и кое-что проверить на практике.

Для начала он вбил имя секретарши в поисковик Гугла. Оказалось, Эмили – актриса, но успехов на своем поприще не достигла. Выросла в деревеньке в графстве Дерби. В социальных сетях не слишком активна – вывесила несколько фотографий с одними и теми же двумя-тремя подружками в дешевых забегаловках и на разных массовых праздниках. Снимки бойфренда и родственников отсутствовали.

Скотт сделал пару звонков нужным людям, копнул чуть глубже.

Он попросил Верити передать секретарше несколько поручений, отметил для себя те, что Эмили уже выполнила, и дал ей эти поручения повторно – просто хотел проверить, сделает ли она ту же работу во второй раз. Она сделала. Скотт попросил ее каждый день в определенное время выходить на улицу и фотографировать здание в конце квартала. Она подчинилась без вопросов. Он переслал ей по электронной почте пароль от компьютера одного молодого сотрудника, взявшего больничный, и попросил скачать его файлы из папки «Личное». Она повиновалась беспрекословно. Эмили так хотелось понравиться руководству, что она была готова без колебаний выполнять любые указания.

Дальше Скотт нашел в интернете анкету – психологический тест из тех, которые используют кадровики для оценки личностных качеств, – добавил в него несколько дурашливых вопросов от себя и анонимно отправил ей на рабочую почту. Догадываясь, что Эмили должно польстить особое внимание, он придумал некий «корпоративный бюллетень», в котором все члены коллектива рассказывают о себе, чтобы лучше узнать друг друга. Естественно, она на это купилась. И ее ответы были весьма информативными.

Однажды вечером Скотт даже проследил за ней после работы до самого дома – проехал на метро до Дептфорда, видел, как она сражается с входной дверью и поднимается в убогую квартирку над индийским ресторанчиком.

А потом произошло нечто удивительное. Скотт связался с бывшим коллегой, который задолжал ему дружескую услугу. Три дня спустя коллега сдержал слово и вернул ему долг – прислал толстый оранжевый конверт. От содержимого этого конверта у Скотта чуть инфаркт не случился. Он никогда не верил в судьбу, но, похоже, теперь у него в руках оказалось не что иное, как верное доказательство некой предопределенности событий. Провидение, случай, боги – он не знал, как это назвать, но что-то привело эту девушку сюда, в «Проуэм», к нему. Совпадением это просто не могло быть. Картинка складывалась воедино с пугающей безупречностью.

В тот же день смутный замысел оформился у него в детальный план. Он воспользовался еще кое-какими связями, предпринял некоторые приготовления, всё расставил по местам. А через неделю велел Дэвиду Махони уволить Эмили.

Разумеется, порой его одолевали сомнения. В такие минуты Скотт задавался вопросом, верное ли решение принял. Но потом он увидел, как Эмили в приемной играет в прятки с маленьким мальчиком, и последний пазл встал на место, картинка сложилась. Он сделал правильный выбор, Эмили – именно то, что ему нужно, теперь Скотт был в этом уверен.

Очень скоро он позвонит Иву – пусть все подготовит окончательно. Пока же оставалось сделать только одно.

В кармане завибрировал мобильный. И снова. И в третий раз. Наверное, опять Нина. К счастью, у него хватило здравого смысла разобраться с ее вчерашними сообщениями еще перед сном. Они поговорили по телефону в полночь; страдальческий шепот Нины мчался, преодолевая огромное расстояние между ними, летел, как тончайший луч света, выгибаясь дугой и снова распрямляясь, над морем и землей, доставая до звезд и спутников. Именно так Скотт образно представлял себе их связь – как неразрывную сияющую нить, что протянулась от его сердца к ее сердцу и крепко держит их вместе, неважно, насколько далеко они друг от друга. Так было раньше. Все изменилось.

– Ну пожалуйста! – в очередной раз умоляла она. – Ты понятия не имеешь, каково это. Мне так одиноко.

Он шептал в ответ какие-то ободряющие слова – то, что она хотела услышать.

– Если бы у меня было с кем поговорить, я… – Она замолчала. В трубке щелкнуло. – Когда ты приедешь? Когда?

На несколько волшебных мгновений он позволил себе вспомнить о том, как у них все было прежде. Каково это – смеяться вместе с ней, обнимать ее, касаться длинных волос. Он вспомнил день, когда они встретились, и воспоминание о счастье вырвалось из тайников сознания, как призрак из могилы. Он попробовал вызвать в памяти запах ее кожи, тепло ее тела, а когда давние ощущения вернулись, почувствовал, что снова может дышать. Но это чувство длилось, как всегда, недолго – уже через пару часов он снова стал нервным, раздражительным и злобным.

Внизу загудел лифт – это означало, что рабочий день начался. Дверцы открылись на его этаже, и по блестящим плитам пола бодро зацокала каблуками Верити.

Скот похрустел суставами пальцев, повращал плечами и, достав из кармана телефон, собрался удалить последние сообщения Нины и забыть о ней по крайней мере на несколько часов. Но пропущенный вызов был вовсе не от жены.

Звонивший оставил голосовое сообщение. Скотт, нажав на кнопку прослушивания, поднес телефон к уху.

«Скотт, это Том. Том Стэнхоуп. – Голос звучал торопливо и доверительно. – Извини, что так рано. Я только хотел сказать, что пообщался с Дамиеном и дело продвинулось. Вернее, понеслось во все тяжкие, и это круто. Мы уезжаем в следующем месяце. Так что я решил позвонить и поблагодарить за то, что ты все устроил. Ты изменил мою жизнь, чувак. А насчет того, о чем мы говорили… – Том понизил голос. – Все решится сегодня, в десять. Надеюсь, ты будешь доволен. В любом случае звякни мне потом. И еще раз спасибо тебе».

Скотт удалил сообщение и положил телефон обратно в карман.

– Скотт! – донесся откуда-то голос Верити. – Вы наверху?

– Да, – отозвался он. – Уже спускаюсь.

Сделав глубокий вдох, он еще раз окинул взглядом с галереи пустую конторку в приемной и зашагал вниз по ступенькам, скользя ладонью по бронзовым перилам.

К девяти пятнадцати утра Скотт уже чувствовал себя вымотанным до предела. Деловой разговор за завтраком не клеился. Блуждая тяжелым взглядом по ресторану, он пытался сосредоточиться на словах собеседников, но тщетно. Зато Верити была в ударе, вовсю демонстрировала свой талант очаровывать инвесторов. Скотт никак не мог включиться – в голове было пусто. После ночного разговора с Ниной ему долго не удавалось заснуть – ворочался, вскакивал, ложился и провалился в сон лишь к трем утра, а два часа спустя уже опять проснулся безо всяких причин, заставил себя одеться и побрел в спортзал.