Страница 50 из 80
Но что-то в Нике просто не могло больше слушать.
Он не мог больше слушать.
Он не мог больше слушать.
Его разум отключился, перестал воспринимать информацию.
Он не слушал Малека.
Какая-то часть его слышала, что видящий говорит, но он уже ничего не понимал.
В какой-то момент он встал.
Возможно, он что-то сказал.
Возможно, он сказал что-то громким голосом. Возможно, некоторые слова он прокричал или даже прорычал. Ник не знал, что он сказал, и говорил ли он что-нибудь, и имело ли это смысл. Он подозревал, что всё-таки что-то сказал. Он видел, как девочка-видящая, Тай, дёрнулась на сиденье. Судя по выражению на её лице, он действительно напугал её.
И это вызывало у него не лучшие эмоции.
Это ему ни капли не нравилось.
С другой стороны, он очень хотел, чтобы Малек перестал говорить. Он хотел, чтобы провидец прекратил... и что бы ни сказал Ник, какое бы выражение ни появилось на его лице, какой бы тон он ни использовал... этого оказалось достаточно, чтобы провидец заткнулся.
Тай продолжала таращиться на него.
Её глаза раскрылись так широко, уставившись на Ника, что это вынудило его умолкнуть.
В итоге он отвернулся. Та боль в груди ослепляла его. Он сердито посмотрел на провидца, надеясь, что его голос и лицо выражают открытую угрозу.
— Мы больше не будем об этом говорить, — сказал он.
— Ты спросил, — голос Малека оставался раздражающе спокойным, странно ясным даже в тумане разума Ника. — Ты просил правду.
— Я знаю, что я просил. Я говорю тебе остановиться. Я прошу тебя перестать говорить сейчас же. Мне надо, чтобы ты заткнулся нахер и перестал говорить, Малек. Мне надо, чтобы ты молчал.
Эти слова вырвались быстро и жёстко, почти потоком сознания.
Произнося их, Ник поднял руку и стиснул свою грудь, словно сдерживая то, что хотело вырваться из её центра.
Когда он закончил, воцарилась тишина.
Тем временем Ник продолжал стоять там, стискивая свою рубашку спереди. Он стоял и смотрел лишь на Малека, в эти разноцветные глаза, и старался не наорать на него.
Может, ему просто хотелось кричать. Может, сломать что-нибудь.
У него не осталось слов. У него не было ничего, что ему хотелось бы сказать.
Он просто хотел, чтобы всё прекратилось.
Ему нужно, чтобы это прекратилось.
Два видящих настороженно наблюдали за ним. Ник видел выражения на их лицах, настороженность и нервозность в глазах. Он не мог сказать, был ли это именно страх. Наверное, это не страх. Тай могла переломить его пополам, если бы захотела... так что это был не страх.
Никто не шевелился.
Уинтер на него не смотрела.
Через несколько секунд Тай тоже отвела взгляд.
Только Малек продолжал всматриваться в лицо Ника.
— Почему? — спросил провидец, переводя взгляд между ним и Уинтер. — Почему ты хочешь, чтобы я молчал об этом? Ты хочешь правды. Даже твоя супруга чувствует это в тебе. Ты не понимаешь, что с тобой происходит. Ты не понимаешь своих снов об этом мужчине-видящем. Ты не понимаешь, почему не помнишь его, не помнишь ничего о том времени. Я могу предоставить объяснение и информацию об этом. Возможно, слышать это будет нелегко и неприятно, но затыкать мне рот кажется бессмысленным.
У Ника не имелось ответа на это.
Честно говоря, он едва мог осмыслить его слова.
Что-то в нём казалось сорвавшимся с якоря, даже сильнее, чем с Уинтер ранее.
Стёр свою память.
Он стёр свои бл*дские воспоминания.
Неужели видящий прав?
Неужели Малек прав?
Как это вообще возможно?
Он полагал, что такое невозможно... во всяком случае, невозможно для вампира.
Неужели он именно поэтому вступил в Белую Смерть? Он не помнил, чтобы два этих события совпали (он вообще не помнил два этих события), но неужели всё было именно так? Неужели он примкнул к Брику в суицидальном порыве из-за горя, с которым он не мог справиться? Возможно, с намерением убить себя каким-то другим способом?
И почему, бл*дь, он всё же не убил себя?
Если всё было так плохо, почему он просто не покончил с собой?
И почему это он тоже не помнит?
Но теперь он думал об этом.
Он думал об этом, и ему вовсе не хотелось думать об этом. Ему не хотелось размышлять о правде. Ему не хотелось выжимать ответы из своего разума. Если он стёр это, значит, у него имелись чертовски весомые причины.
Он никогда не задумывался, почему примкнул к Белой Смерти.
Он не помнил, чтобы вообще когда-либо задавался этим вопросом.
У него имелся целый список дежурных ответов на тот случай, если кто-то спросит, но он никогда не задумывался, верил ли он сам в какой-то из этих ответов.
Правда в том, что Малек не ошибался... он не помнил.
Он ничего не помнил о вступлении в Белую Смерть.
Он намного лучше помнил своё решение уйти.
Он помнил пребывание в самой Белой Смерти, и что это сделало с ним; бл*дские игры, в которые играл Брик, смерть, тошнота от смерти. Он намного больше помнил о том, во что это его превращало, и каким он стал бы, если бы не ушёл.
Ник покосился на Уинтер.
Как только он сделал это, боль в его груди ухудшилась. Она вытирала слёзы, но даже в этот момент он не мог её прочесть. Она ощущалась потерянной для него. Всё в ней ощущалось потерянным для него, словно она уже воздвигла между ними стену, которая не пропускала свет.
Ник всё ещё смотрел на неё, когда она прочистила горло.
Она не смотрела на него.
Она перевела взгляд на Малека.
— Как долго? — спросила она. — Как долго Ник был с ним? С этим «Джемом»?
Провидец глянул на неё.
Красиво очерченные губы видящего слегка поджались.
— Я точно не знаю, — ответил он. — Более ста лет.
Ник почувствовал, как его грудь сдавило.
Он наблюдал за лицом Уинтер, пока провидец говорил; он видел, как ударили по ней слова Малека. Он видел это как удар под дых, словно воздух вышибло из её лёгких. Даже с этой стеной, возведённой между ними, он почувствовал, что слова видящего причинили ей физическую боль.
— Сто лет, — тупо повторила она.
Её голос был таким же бесцветным, как и её глаза.
Она по-прежнему не смотрела на Ника.
— Наверное, больше, — добавил Малек. — Но как минимум столько, да.
— Как он умер? — спросила Уинтер. — Как умер Джем?
Малек покачал головой, поджимая губы.
— Этого я не знаю. Это твой муж сумел полностью стереть из своего сознания. Сам факт того, что Даледжем умер, я смог увидеть лишь по реакции Ника. Я не сумел найти саму смерть даже посредством временных прыжков. Но, — он пожал плечами, поднимая руки, — в отличие от вампиров видящие не живут вечно, сестра. Возможно, он умер просто от старости.
Воцарилось более напряжённое молчание.
Малек нахмурился, снова переводя взгляд между ними.
— Эта ревность, — сказал он. — Я её не понимаю. Правда, не понимаю.
Ник уставился на него.
— Для ревности нет оснований, — добавил Малек с искренней озадаченностью. — Вы же оба понимаете это, верно? Со стороны это весьма... сбивает с толку.
Ник продолжал таращиться на него.
На мгновение его злость полыхнула достаточно жарко, чтобы вывести его из паралича.
— Я понимаю, что ты совсем не помогаешь, кузен, — прорычал он видящему.
Голос Малека оставался безжалостным.
— Ты знаешь видящих, — Малек посмотрел на Уинтер, и то непонимание проступило в его глазах. — Ты знаешь видящих. Ты знаешь, как устроены связанные пары.
Уинтер стиснула зубы.
Она крепче скрестила руки на груди.
Малек переводил взгляд между ними, и его озадаченность усиливалась.
— Я не понимаю, — сказал провидец, едва слышно прищёлкнув языком. Его смятение как будто превратилось в нечто сродни раздражению. — Я вообще ничего не понимаю. Мне это кажется совершенно ненужной ментальной мукой. Почему вы оба расстроены из-за этого? — он посмотрел на Уинтер. — Мне кажется, что вам обоим повезло. Очень повезло. Очень, очень сильно повезло.