Гибель пилота

Пока они шли к нему, епископ увидел, как на другом конце аэродрома какой-то человек запрыгивает в зеленый спортивный автомобиль, припаркованный возле красно-желтого строения. Спорт-кар пролетел через аэродром едва ли не быстрее спасательной машины.

– Думаю, это Рэнделл, – с деланым спокойствием прокомментировала Салли. – У него Альфа-Ромео. Он знает, что делать.

Но сухость ее голоса не обманула епископа. Ошеломленное выражение лица выдавало Салли. В отличие от голоса, оно не поддавалось самоконтролю.

– Джордж! Ну, кто бы мог подумать! – высказала она удивление, обращаясь, скорее, сама к себе. Она взглянула на епископа. – Должно быть, рычаг заклинило, – продолжила она, словно отвечая на вопрос. – Иначе и быть не может!

– Так не хорошо, я не могу оставаться здесь! Я должен что-то сделать! Ну же!

Они прошли к ее потрепанному четырехместному автомобилю. Из клуба выбежала побледневшая леди Лаура и, не говоря ни слова, запрыгнула на заднее сиденье.

Они помчались через аэродром, подпрыгивая на кочках, и протиснулись через дыру в изгороди, служившей, скорее, для прогона скота, чем для людей. Далее они устремились вниз по склону, через поля, пока, наконец, не остановились у Форда.

Епископ увидел светлую голову капитана Рэнделла, склонившегося над растянувшейся по земле фигурой. Позади него стояли Энди и Томми Вэйн, которые также обнажили го­ловы. Руки Томми были окровавлены: в них он сжимал пилу, пилу, с помощью которой они добрались до Фэниса...

Рэнделл накрыл платком лицо покойного. Когда Салли подошла к ним, он встретил ее и положил руки ей на плечи. Он очень сожалел.

– Он погиб немедленно, Салли, – мягко сказал он. – От удара ремень безопасности порвался, и он ударился лбом о приборную панель. – Они встретились взглядом. – Он должен был немедленно умереть, – повторил Рэнделл. – Должно быть, еще до того, как он понял, что произошло.

Они перенесли безжизненную фигуру в машину скорой помощи.

– Если бы кто-либо из нас мог выбрать себе смерть, – не­много позже сказал епископ, – то, думаю, каждый избрал бы умереть в своем призвании: моряк – на море, фермер – за плугом, пилот – за штурвалом.

В город за доктором Бастейблом отправился Томми. Он вернулся очень быстро, шины его красного двухместного автомобиля взвизгнули, когда он подъехал к ангарам.

– Бастейбла нет на месте – он на вызове. Я оставил сообщение, – отчитался он. – Может, мне нужно было поискать кого-нибудь другого? Я могу съездить в Маркет-Гэррингхэм за Мерфи.

– Нет, лучше подождем Бастейбла, – устало ответила Салли. – Он – член клуба и товарищ Фэниса. Я бы предпочла, чтобы все делал он. Тем более что уже ничего не сделать.

Время шло, а врач не появлялся. Наконец, пришло сообщение о том, что тот все еще ждет появления на свет нового жителя Бастона. Салли молчаливо признала, что работа над жизнью важнее работы со смертью.

Спустя час епископ подумал, что Салли выглядит ужасно усталой. Но она решительно продолжала дежурство, так что только после полудня священник смог убедить ее оставить пост и сходить съесть что-нибудь.

Затем епископ прошел в темную комнату, в которой лежали останки Джорджа Фэниса. Когда он вошел, Салли встала, и спустя мгновение священник остался один. Он снял простыню, покрывавшую лицо мертвеца, и тихо всмотрелся в него. За двадцать лет службы священником он видел так много усопших, что перестал волноваться при виде несвоевременной кончины. Но он чувствовал, что взгляд на тело, когда-то бывшее зеркалом души, поможет ему соприкоснуться с личностью покойного.

Смерть мягко обошлась с Джорджем Фэнисом. На виске была и впрямь страшная рана, но искажавший лицо при жизни шрам, теперь, после смерти, несколько поблек. Епископ наклонился ближе. Это игра света? Нет. На лице покойника застыло выражение не ужаса и не страха, а тоски и отчаянного упрека.

– Странно, – сказал епископ. Какое-то время он размышлял, не трогая простыню. Его мысли неизбежно перешли от вышнего к земному. Епископ был священником, но в силу того, что в Австралии ему приходилось выполнять множество обязанностей, он стал еще и врачом. И что-то в выражении лица покойника пробудило его любопытство.

Наконец, он наклонился, вертикально поднял руку мертвеца и дал ей упасть. Она безвольно опустилась на грудь трупа и соскользнула на бок.

По епископу пробежала тень ужаса, словно в помещение вторглись силы зла. Он благоговейно накрыл лицо покойного простыней. Сгущающиеся тени комнаты гармонировали с мрачным лицом священника.

Шли часы. Спустился вечер. Епископ услышал снаружи сердечный голос Бастейбла с нотками профессиональной обеспокоенности: «Мисс Сакбот, как ужасно! Не кто-нибудь, а именно Джордж! Прекрасный пилот. Мне жаль, что я не смог прибыть сюда раньше. Но, как я понял, бедолага умер мгновенно».

Не говоря ни слова, доктор Бастейбл заглянул к епископу и тут же приступил к осмотру покойника.

– Ай-я-яй! Определенно, мгновенная смерть! Ну и ну!

Епископ тихо вышел.

Глава III. Дознание

Показания механика:

– Я – инженер по наземному обслуживанию. Меня зовут Энди Несс. Я работаю в «Аэроклубе Бастона» уже десять лет – с самого начала. У меня есть лицензии A, B, C и D. За пять дней до аварии аэроплан «ХТ» прошел ежегодный техосмотр и получит сертификат полетпригодности. Я, конечно же, осмотрел тросовую подводку управления. Во время техобслуживания ее заменили, и поэтому она была в идеальном состоянии. После техобслуживания аэроплан пролетал десять часов с разными пилотами, и никто из них не жаловался.

Я хорошо знал майора Фэниса. Нет, я ничего не знал о его частной жизни. Я имею в виду, что часто видел его в клубе. В последнее время я не замечал ничего странного в его поведении. Перед тем, как он взял «ХТ», он выглядел веселым. Я думал, он взлетит лишь на несколько минут. Он часто так делал. Говорил, что это помогает прочистить голову. Ученикам он никогда не позволял выполнять трюки на малой высоте, и я никогда не видел, чтобы он сам так делал. Сам я не видел его аварию. Я работал в ангаре, когда ворвался мистер Вэйн (он должен был брать урок после епископа). Вэйн сказал, что майор Фэнис разбился по другую сторону аэродрома. Мы оба запрыгнули в машину и помчались туда. Я не могу сказать, что там произошло. Майор Фэнис был первоклассным пилотом, одним из лучших. Я ничего не понимаю. Я не могу назвать лучшего пилота. Я уверен – с кабелем все было в порядке. Я никогда не слышал, чтобы с машиной такого типа произошло что-то подобное. Такие аэропланы используются в сотнях клубов и школ и считаются лучшими с точки зрения безопасности.

Показания капитана Рэнделла:

– Меня зовут Артур Рэнделл. Я – пилот. Да, я хорошо знал Фэниса. Он был нашим лучшим летчиком, лучшим пилотом, чем я, хотя знаний у него было меньше. Он должен был бы получить лучшую работу, но после войны хороших мест для пилота стало мало. Он часто говорил мне: «Рэнделл, думаю, моя проблема в том, что я не могу составить хороший рассказ о себе». И действительно, скромность доставляла ему проблем. Нет, отсутствие удачи не беспокоило его, но всем вокруг было сложно сказать, о чем же он думает. Последние недели он, может, и был несколько подавлен, но, возможно, это было просто мимолетное настроение.

Я должен описать его как очень осторожного пилота. Я просто не могу представить, почему самолет не вышел из штопора. Сложно сказать, пытался ли он вырулить, но пилот его калибра инстинктивно сделал бы все возможное, едва заметив малейшую опасность. Насколько мне известно, модель, на которой он летал, никогда не показывала никаких недостатков. Когда все случилось, я сидел в офисе «Аэротакси Гонтлетта». Едва увидев крушение, я выбежал и взял машину. Но мне пришлось вернуться за ключом зажигания, так что к тому времени, когда я прибыл на место, Несс и Вэйн уже сделали все, что могли, и вытащили его. Они проделали большую работу, ведь, чтобы высвободить тело, нужно было распилить один из лонжеронов, и Вэйн самостоятельно сделал это, причем поранившись. В любом случае, Фэнис должен был умереть еще до того, как они высвободили его. Его ремень безопасности порвался, так что он, должно быть, свалился на приборную панель. Она ударила его в лоб и убила его. Дроссель был закрыт, но двигатель работал. Да, этого и можно было ожидать, если пилот без сознания свалился на землю. Я не понимаю, как Фэнис мог бы сделать такую ошибку. Видимость была хорошей – я бы сказал, мили две. Его смерть стала большой утерей для авиации. Фэнис незаменим.