Страница 70 из 77
Что будет делать Кроу? Просто подождет здесь с оружием, раскинет руки, вопя — Укуси меня! — в ночи? O, нет. Нужно по крайней мере представить, что ты собираешься погибнуть благородно, не так ли, Воин Джек? Нужно совершить акт веры, Нечто, верно? Нечто, последний «смелый рывок», а не вывернутое наизнанку самоубийство, то, чем это является на самом деле.
И он почти ушел прямо сейчас. Он почти оставил Джека Кроу с его презренной, тошнотворной, омерзительной маленькой Страстотерпной Игрой.
Хa!
Но что насчет Двух Провокаторов? Приняли стойку и готовы броситься и спасать его и обеспечить, чтобы трое, а не только один, попали в уродливый, безобразный ад. Разве можно оставить Двух Провокаторов, будь я не я?.
Тем более, если я чертов третий?
И он потерял контроль.
Он услышал свое сердце и он мог видеть его биение, пульсацию в большом пальце, мертвой хваткой обвившимся вокруг рукояти Браунинга.
Безумие.
Но какая прекрасная ночь, подумал он. Правда, слегка жарковато.
Затем он спрятал руки, вместе с Браунингом, за спиной и толкнул французские двери, распахивая их настежь и шагнул на террасу с таким шумом, как умел только он.
— Эй, ты! Божок! Это правда, что у тебя хер больше не стоит?
Тишина. Затем удивление в этих пронзительных глазах, затем понимание того, что было сказано.
Вспышка гнева в них.
— Феликс! — закричал Джек. — Феликс, нет! Что ты делаешь?
— Это не только он! — подскочил Кот, выходя на другой конец террасы.
— Кот! — завопил Джек, пораженный.
— Это все мы, — добавил Отец Адам, присоединяясь к Коту.
— Нет! — слабо прошептал Джек. — Нет… нет…
— Что это? — осенило монстра. — Я здесь в ловушке?
И затем он улыбнулся этой самоуверенной, прекрасной улыбкой.
— Эй! — огрызнулся улыбающийся Феликс. — Расскажи мне про свой хер. — И затем, заговорщическим тоном: — Это не исправить, верно?
И улыбка исчезла и обратилась в злую презрительную насмешку.
— Ничтожный человечишка… С каким наслаждением я раздавлю тебя, ты истечешь кровью, твои предсмертные крики и твои…
— Конечно, конечно, конечно, — перебил Феликс спокойно. — Но давай посмотрим правде в глаза. Ты можешь провернуть это довольно хорошо. Но когда дело доходит до этого… — И он изобразил безжизненный висяк пальцами левой руки перед своими чреслами. — Когда дело доходит до этого, это висит-болтается. Верно?
Взрыв ненависти, даже с расстояния в пятнадцать футов, чуть не отбросил Феликса назад. Глаза почернели, потом покраснели. Рот широко раскрылся, когда он шагнул к нему.
— Добро пожаловать, ничтожная дворняжка, яичный… — и из раскрытого рта полезли клыки — … желток…
И смех, пронзительный как копье.
Но Феликс только рассмеялся в ответ и выстрелил между этими гребаными клыками.
— Хииахааааххх!
И он зашипел и затрясся и выплюнул комок черной мокроты от боли и удивления и… ненависти — И Феликс выстрелил снова, прострелив ему грудь. И он отшатнулся назад, теряя равновесие и качаясь, и его ноги споткнулись о перила ограждения и…
Он почти перевалился через них!
И эта блеснувшая мысль, это желание, эта безумная надежда… Она остановила Феликса всего на мгновение, достаточное, чтобы монстр пришел в себя и обратил свое лицо к Стрелку и Феликс услышал, как выстрелил арбалет… но услышал и зверь.
И он поймал болт. Он поймал его на лету, черт возьми!
Феликс выстрелил снова, в плечо руки, схватившей болт.
Плечо изогнулось и вздрогнуло и снова шипение и снова плевки черной желчью, и Феликс снова выстрелил в него, когда он рванулся к нему, и второй арбалет — Адам? Джек? — болт просвистел в воздухе и громко хрустнул, пробив грудь в центре, навылет и улетел дальше, в городские огни.
Безбожные, нечестивые вопли наполнили ночь и город и их головы и неистовствующий монстр стал размытым пятном боли и ужаса и ярости, когда он подпрыгивал и дергался и пытался схватить, брызжа слюной и раздался еще один тонг и другой болт пробил его грудь сбоку, аккуратно рассекая ее по центру, и монстр разбрызгивал черную желчь и отшатнулся назад и снова врезался в стену и пошатнулся, потерял равновесие и…
Да! Да! Вали, ты, залупа! Падай! Падай!
И Феликс стрелял снова и снова, но выстрелы были столь малоэффективны по сравнению с деревянными кольями, пронзающими его тут и там! С фланга кто-то рванулся вперед! Джек идет!
И Феликс хотел крикнуть — Нет! — но он не мог, он не мог. Это был их единственный шанс и он стрелял снова и снова, стрелял, опустошая магазин Браунинга, не допуская, чтобы монстр сохранил равновесие и тут еще Джек мчался на полной скорости но в последнюю секунду…
В последнюю секунду он увидел Джека.
И поднял руку.
И остановил его, все двести с лишним фунтов на головокружительной скорости.
Остановил его. Поймал его. Держал его, игнорируя собственную боль и шипел:
— Ты глупый мелкий…
Пока не появился Отец Адам и сжал в объятиях обоих…
Трое опрокинулись за край.
Так просто.
И тишина. Такая тишина, внезапно. Только бриз и далекий автомобильный гудок и его собственное тяжелое дыхание и…
И Кот рядом с ним, смотрит на стену широко разинув рот.
Феликс смог подойти и посмотреть вниз и просто увидеть мельком, с двадцать первого этажа, три тела на тротуаре, прежде всего.
— Неееееееееееет… — медленно вырвалось из глотки стоящего рядом с ним Кота и Феликс ощутил его движение вперед и он отбросил свой пистолет, его правая рука выстрелила и ухватила плечо в кольчуге и он развернул коротышку лицом к себе, прочь от стены и погрузил свой кулак глубоко в его солнечное сплетение.
— Oooх… — вырвалось у Кота и он осел.
Феликс не стал ждать. Он продолжил апперкотом правой, Целке под подбородок и уложил его на террасу.
Затем он схватил его за грудки и ткнул пальцем в лицо Коту и выплюнул, хотя знал, что тот слишком оглушен, чтобы услышать его:
— Нет! Ты не последуешь за ними!
Затем он повернул его в сторону пожарного выхода и кое-как наклонился и поднял опустошенный пистолет и развернулся к двери.
Мы должны убираться отсюда! Мы должны убираться отсюда сейчас же!
Потому, что никакое падение, даже с двадцать первого этажа, не убьет вампира.
Обратно через французские двери и ту огромную комнату и те дубовые двойные двери в коридор и сильно нажимаешь на кнопку лифта. Я должен ждать? Я должен бежать по лестнице?
Или он поднимется по лестнице? Просто промчится, этаж за этажом, чтобы прийти за мной?
Но раздался звон и двери открылись и лифт был все еще там! Неужели его вызвали слишком быстро, чтобы они успели в него войти? Или немного удачи, для разнообразия?
Это имеет значение, глупый? Пошевеливайся!
Долгий спуск вниз, этаж за этажом, опасение, что может их ожидать, когда двери откроются внизу.
Но ничего. Просто вестибюль и испуганные люди. Феликс бежал по ступенькам к входной двери, прежде чем остановился, внезапно, увидев, что творится на улице, толпящиеся люди и останавливающиеся машины и — O, дерьмо! Это та сторона, где они упали! Это с этой стороны!
Он резко повернул к черному ходу, чуть не уронив Кота.
Черный ход был в конце длинного туннеля, похожего на коридор, где не было ничего, кроме витрин и его собственного отражения и он подумал приостановиться, прежде чем вырваться наружу. Приостановиться и незаметно выскользнуть. Но он был слишком напуган и слишком потрясен, и ему не хватило бы смелости двигаться дальше, поэтому, когда он подошел к стеклянным дверям, он просто проскочил сквозь них и он вышел на тротуар и там, припаркованный на противоположной стороне улицы, был Блейзер.
— Ты глупая девка! — восторженно воскликнул он и бросился к ней.
Даветт не глушила двигатель и дверца распахнулась к тому моменту, как он добрался до нее. Улыбка на ее лице была нежной и теплой и просто все сразу.
Затем она заметила, что их было только двое.
— Что? Но где…? — начала она, прежде чем ее оборвали.