Вампиры [Vampire$] (ЛП)

Феликс был растерян и болен и… что? Испуган? Конечно, он попал в силки страха. Стук сердца сотрясал его грудь и мысли беспорядочно скакали в голове, но что, например, он делает, загружая истерзанный труп в холщовый мешок, найденный на скорую руку. специально для этой цели.

И все время, какая-то частица, искрила яростью, выкрикивая из его души, Ну, Феликс! Этого достаточно? Что должно утвердить тебя?

Но в основном, он был оцепеневшим.

Он обнаружил, что наблюдает за молодым Отцом Адамом, когда они перевязали мешок и вынесли тело под дождь. Он знал, что священник был хранителем Совершенно Секретных записей Ватикана о Команде Кроу. И он подумал, как он ощущает себя сейчас.

Одно дело — читать об этом. Другое — увидеть это. Еще одно — чтобы они разорвали тебе горло.

Кот и Джек стояли, бок о бок, очертания огромного дома, в котором они теперь никогда не будут жить, резко возвышались на фоне серых облаков и молний. Они выглядели… меньше, чем раньше.

Они загрузили Карла в моторхоум и подошел Джек и сказал им, что он и Кот возьмут Блейзер и отправятся в отель и сообщат Аннабель и Даветт. И снова наступила тишина, пока они размышляли над этой трудной задачей.

— Ты хочешь, чтобы мы встретились с тобой там? — спросил его Феликс. Джек устало покачал головой. — Мы едем к епископу. Мы все едем к епископу. — Затем он сделал паузу, глубоко вздохнул и взглянул, искоса, почти с осторожностью, на разбитые двери мастерской. — Увидимся с тобой там, — сказал он наконец и Феликс подумал, что его голос слишком тонок для такого огромного мужика.

Затем Кот и Джек забрались в Блейзер и уехали.

Проклятье, подумал Феликс, наблюдая, как исчезают задние фонари. Проклятье.

Потому что он знал, о чем они думают, так-же как и он сам, о своей вине и ужасных, богом проклятых картинах, потому, что и у него были те же сокрушительные видения.

O бедном Карле Джоплине, слышащем, как его детектор кричит ему уходить, знающем, что уходить слишком поздно, и затем отчаянно пытающемся забаррикадировать дверь и затем распаковывающем свое оружие в чулане и затем забаррикадирующем и его, тоже, и ничто из этого, абсолютно ничто из этого, не принесло никакой пользы.

И оставшись один в этом чулане, было бы невозможно, не так ли, не надеяться? Не думать, не мечтать, не молиться о том, что остальные придут и спасут его?

И о чем он думал, когда понял, что уже слишком поздно. Он ненавидел всех? Простил ли он их?

Простил ли он меня?

Существует ли он сейчас? Есть ли у него такая возможность?

Проклятье.

Глава 25

Резиденция епископа представляла собой тяжеловесный особняк в тюдоровском стиле, связанный обширными, украшенными скульптурами садами с церковью Св. Лючии, самой большой — и самой богатой — Католической церковью в Далласе. Его украшали балконы и башенка и несколько витражей, сияющих разноцветными оттенками сквозь дождь.

Феликс подумал, что если не считать электрического освещения, он мог быть построен двести или триста лет назад.

— Коту не понравился этот парень, — заявил Кирк, когда они вышли на широкую, дугообразную дорогу. — Сказал, он слишком хорош для грешников.

Отец Адам нахмурился.

— Я думаю, что вы встретите другое отношение прямо сейчас.

Кирк тонко улыбнулся.

— Кот рассказал нам об этом, тоже. После того, как ты набросился на него.

Священник шевельнул свои четки.

— После того, как он получил шанс поразмыслить об этом. — Он посмотрел на Кирка. — Есть причина, почему люди становятся священниками, Кирк.

Заместитель добродушно пожал плечами, его волосы казались еще более рыжими в полумраке у епископского парадного входа.

— Я пойду вперед, — сказал Отец Адам, когда Феликс приостановился.

Феликс кивнул, закурил сигарету и стал наблюдать, как священник перепрыгивает через лужи к входной двери.

— Феликс? — прошептал Кирк, сидящий рядом с ним.

Феликс посмотрел на него.

— Да?

— Мы действительно должны отрубить ему голову?

— Похоже так.

Кирк покачал головой и уставился на окно. Он поежился.

— Кто это сделает?

Феликс нахмурился.

— Кроу, я думаю. Если он справится с этим.

— Что, если он этого не сделает? По мне, он выглядел не очень хорошо.

Феликс пожал плечами.

— Тогда кто-то другой, я полагаю.

— Ты?

Феликс уставился на него.

— Почему я?

Теперь пожал плечами Кирк.

— Ты второй в команде.

Феликс вторично посмотрел на него, затем отвернулся. Иисусе Христе! Это то, что они думают? Черт! Я парень, который уходит!

Или был, напомнил он самому себе, смутно, прежде чем они нашли меня, тоже.

Дерьмо! Тем более разумно уйти.

Так почему ты чувствуешь себя таким виноватым?

Я не. Я не. Я не. Я… Я не знаю, что я чувствую…

И он слишком сильно загасил сигарету о пепельницу на приборной панели.

Позади них вспыхнул свет, Блейзер въезжал на подъездную дорожку рядом с моторхоумом. Феликс переглянулся с Кирком, затем вышел наружу поприветствовать их.

Кот все еще выглядел ужасно, пепельным и бледным. Но Джек Кроу смотрелся… чертовски хорошо. Его широкие плечи распрямились, и, похоже, его отношение… Но нет. Эти глаза. Слишком глубокие. Запавшие и темные и невидящие.

— O, Феликс! — воскликнула Аннабель. Обходя Блейзер, ее глаза заливали слезы.

И затем она сделала нечто странное. Она обняла его и прижала свою голову к его груди и всхлипнула.

Феликс тупо уставился на нее. Затем он сделал то, что ему хотелось: он обнял ее и успокоил ее.

Не то, чего она хотела, подумал он внезапно.

Чего она ожидала.

Когда он стоял, поддерживая всхлипывающую Аннабель, он увидел Даветт, слезы тоже стояли в ее глазах. Они обменялись слабыми улыбками.

Кто, эти люди думают, я такой?

— Мистер Кроу! — прозвучало из входной двери.

Это был епископ, с Адамом и чем-то похожим на всех его сотрудников, волочилось вслед за ним из дома. Клирик подошел к затаившему дыхание, стоящему Джеку.

— Мистер Кроу! — повторил епископ. — Мы так огорчены вашей потерей. Мы… — И затем он запнулся, подыскивая слова. Наконец, он коснулся его рук, взял их в свои ладони. — Я очень сожалею, Мистер Кроу. Я не понимаю.

Феликс наблюдал, с каким подозрением Джек смотрит на епископа. Но что ты можешь сказать, Джек? Этот парень явно это понимает. Взгляни на него.

Джек резко кивнул, сказал, — Спасибо вам, епископ. Я ценю это. Мы… — и он обернулся и сделал жест, включающий остальных.

Епископ шествовал впереди.

— Отец Адам рассказал мне все. Входите. Пожалуйста. Позвольте нам помочь вам.

Они так и сделали. И епископ был, решил Феликс позже, совершенно замечательным. Он, казалось был везде, ухаживая за ними. И где не был он, был его штат, несколько молодых священников или священников будущих — Феликс не был уверен, что сможет разобрать. Они пригласили их внутрь и высушили и рассадили и раздали что-то, что можно было выпить и что-то пожевать и не обидиться, пока готовился ужин, хотя ни у кого не было аппетита, и это было большее на что был способен епископ. Этот надменный, аристократический, Божий дом, слишком хороший для подобного к вам отношения, изменился, сфокусировавшись на тепле и остром, пронзительном понимании.

Феликс никогда раньше не встречался с этим человеком. Но этот парень был священником.

Но его помощь с телом Карла сейчас было самым главным для Команды. Он слушал тихо и терпеливо, когда жуткие подробности погребения убийцы вампиров объясняли ему. Он сделал это без видимого потрясения или отвращения или чего-то такого, что тогда им было не нужно. Выслушав, он ненадолго ушел, дабы переодеться в полное епископское облачение и приказал своим людям сделать то же самое, и то, что всегда было прежде всего еще одной ужасной работой, стало бы в свете множества свечей в золотых канделябрах и успокаивающих символов епископского дворца, чем-то еще.