Медвежонок

Однако до конца разобраться с тем, что же хотели донести до потомков древние гоблины, мне не удалось — в дверь настойчиво постучали. Я жестом указал Хаду спрятаться, а сам открыл гостю. Улыбка против воли наползла на лицо — на пороге нашей комнаты стояла горничная Ульмы Релойт. Вот только вместо ответной радости я заметил нескрываемое напряжение. Дама постоянно оглядывалась, словно боялась, что за ней гонятся, переминалась с ноги на ногу.

— Лег! Слава тотему, ты здесь! Собирайся скорее! У нас почти не осталось времени!

— Для чего? — не понял я, хотя нервозность женщины передалась мне мгновенно. Я даже не заметил, как в руках появился стреломёт.

— Они идут! — заторопилась горничная. — Нам удалось перехватить их сообщение. Тебя разыскивают по всему городу.

— Ты можешь толком объяснить, что случилось? — разозлился я. — О ком ты говоришь? Кто идёт?

— Те, кто организовал нападение на поезд. Они решили, что госпожа могла тебе передать…

Тело горничной отбросило на дверной косяк. Глаза широко раскрылись от ужаса и боли, но женщина не могла даже закричать — модифицированная стрела пробила шею. Оперенье снаряда представляло собой расширяющуюся пластину, поэтому стрела не пролетела насквозь, а потянула за собой несчастную. Я сделал шаг назад и тут в горничную прилетела вторая стрела. На этот раз точно в висок, оборвав страдания несчастной.

Пожалуй, я могу гордиться собой и своей реакцией. Вместо того, чтобы запаниковать, я схватил теперь уже мёртвую женщину за одежду и рванул на себя. Что-то неприятно хрустнуло, но главное было достигнуто — горничная рухнула к нам в комнату, позволив мне захлопнуть дверь. Невесть какая защита, но так хоть противник не будет знать, где мы находимся. Я сконцентрировался, определяя местоположения врагов и едва не опешил — соседняя комната представляла собой скопище источников силы. Когда мы заезжали, я заранее всё проверил — ничего похожего там не было.

— Хад, на пол! — крикнул я и продемонстрировал, что нужно делать. Новый участник клана подчинился беспрекословно. И в этот момент наша комната превратилась в самый настоящий кошмар — целая вереница стрел пронзила стену и устроили хаос, разбивая стекла, разрушая мебель и стены. Секунда на перезарядку и слаженный выстрел повторился, но на этот раз чуть ниже — одна из стрел пролетела от меня в считанных сантиметрах. Не уверен, что моя броня смогла бы её задержать.

Я осмотрелся, в тщетной попытке найти выход. Взгляд упал на погибшую, и я на автомате проверил её через призму силовых линий. Два камня, один вставлен в броню и замкнут сам на себя, второй на кулоне и насыщает пространство магическими линиями. То-то мне так нехорошо стало. Сграбастав кулон и став его владельцем, я не стал дожидаться следующего выстрела. Выбрав в соседнем помещении центральную точку, я впитал в себя весь камень из кулона и передал эту энергию противнику.

Рвануло так, что стены между двумя комнатами больше не стало — горничная носила не самый простой камень. Герметичная броня меня спасла — осколки бессильно её облизнули и полетели дальше, желая найти более податливую цель. Мельком взглянул на Хада — ему досталось крепко, но он шевелился, пытаясь выбраться из-под обломков. Этого достаточно, чтобы не отвлекаться. Я вскочил на ноги и, прыгая между большими кусками стены, влетел в комнату с противником.

Пятеро. Хотя несколько мгновений назад их было девять — от четверых осталось лишь память, да кровавые ошмётки по всей комнате. Один из противников зашевелился — он стоял сбоку. Я не церемонился — установив на стреломёте бронебойный снаряд, я выпустил его прямиком в голову врага. Какой бы крутой серебряная броня ни была, выдержать удар с одного метра она не смогла — в шлеме появилась аккуратная дырочка. Переведя оружие на следующее тело, я без угрызений совести нажал спусковую кнопку ещё раз — оставлять противнику жизнь я не собирался. Даже для того, чтобы допросить. Раз Пантеры перехватили какое-то сообщение, значит они точно знают, кто за этим стоит. Исполнители мне не нужны.

Яркую точку пересечений силовых линий я заметил, когда добивал последнего противника. Она медленно двигалась по коридору и, насколько мне хватило пространственного мышления, перемещалась с той стороны, откуда велась стрельба по горничной. Схватив один из стреломётов, что валялись на полу, я подскочил к Хаду. Откинув большую панель, я непроизвольно поморщился — обе ноги темнокожего оказались раздроблены. Энергии кругом было много, так что я перенаправил часть в Хада, надеясь, что организм сможет продержаться до прибытия лекаря.

— Стрелять сможешь? — глупо было спрашивать, как он себя чувствует. Крупные капли пота и расширившиеся зрачки говорили об этом красноречивей любых слов.

— Постараюсь, — хрипло ответил Хад и забрал трофейный стреломёт. Руки его заметно дрожали.

— Сюда сейчас одна тварь заявится, а провернуть ещё один фокус с взрывом у меня не получится. Я не чувствую свободных силовых камней. Придётся по старинке, стрелами. Так, он недалеко от двери. Готовимся.

Стрелять я смысла не видел — слишком далеко, слишком ненадёжно, слишком много препятствий. Приноровившись, я умудрился сопоставить оба поступающих в мозг изображения — силовых линий и реальности. Сразу разболелась голова, появилась странная кровавая дымка, но я не сдавался — по-другому сейчас нельзя. Я терпел и ждал первого шага противника и тот, наконец, не выдержал. Точка пересечения энергий сместилась и очутилась практически у самой двери. Хад дёрнул рукой и непроизвольно застонал от боли. Это, по всей видимости, заставило нашего врага действовать более решительно — он наклонился и гуськом забрался в комнату.

— Что произошло? — послышался приглушённый шёпот. — Откуда взрыв?

Ответа не последовало, что заставило владельца серебряной брони ещё больше продвинуться внутрь и пошевелить рукой ближайшее к нему тело. Я услышал грязную ругань — враг заметил аккуратную дырку в шлеме. Он вскочил на ноги, желая как можно скорее покинуть помещение, но тщетно. Он проиграл в тот самый момент, когда вошёл в комнату.

На то, чтобы на пару секунд заблокировать броню, мне потребовалось всего несколько крох витавшей вокруг энергии. Ещё с поезда я знал, где у серебряных доспехов слабое место и куда нужно вставлять клин, так что превратить противника в статую на несколько секунд труда не составило. Внутренний сканер показывал, что других сильных противников в округе нет, так что я особо не скрывался. Подскочив к неприятелю, я направил стреломёт в коленную чашечку и выстрелил. Раздавшийся крик смог пробить даже герметичную броню. Враг завалился на пол, но я не собирался давать ему отдышаться и восстановиться. Следующая стрела отправилась в полёт, и вторая коленная чашечка превратилась в кровавое месиво. Этого оказалось достаточно, чтобы противник затих — потерял сознание от болевого шока. Но даже это не стало для меня поводом проявить милосердие — следующий выстрел предназначался локтевому суставу. Вначале на правой, затем на левой руке.

Со шлемом пришлось повозиться — я не сразу понял принцип его крепления. Тем не менее спустя какое-то время противник предстал передо мной во всей красе — побелевшее от шока лицо темноволосого человека лет тридцати. Я понятия не имел, кто это такой и что ему от меня нужно, хотя не мог не отметить — по сравнению скажем, с Первым из опергруппы Эйро, этот выглядит каким-то мягкотелым. Лицо, конечно, не походило на пышную булочку, но было в облике врага что-то такое, что сразу говорило — это не любитель тренировочных полигонов. Когда мне удалось стянуть нагрудник, подозрения подтвердились — передо мной предстало достаточно субтильное тело.

Я нашёл куски постельного белья и крепко перетянул пленнику раны, после чего обмотал того, как куколку бабочки. Эта тварь должна прожить достаточно долго до того, как ответит на мои вопросы. Вернулся к Хаду и недовольно засопел — он потерял сознание. Пришлось вновь рвать простыню и обматывать юноше повреждённые ноги. Убедившись, что кровь перестала вытекать из моего друга, я позволил себе слабость усесться на какой-то обломок мебели и основательно подумать.