Страница 2 из 20
Кто-то ведь должен проводить её в академию магии, показать коридоры, башни, её комнату в конце-то концов?
Эта мысль неожиданно успокоила её. Всё-таки зрение у неё острее, чем у обычных людей. Да и внешность… Правда, в подобном месте это должно скорее пугать. Приносить неудобства.
Девушке вдруг стало очень страшно. Она ощутила, как тело под тёплой одеждой бьёт дрожь.
Вполне невинный вопрос заставил её вздрогнуть.
Из складок плаща он выудил длинный свиток:
- Алона Миллой.
- Что, поезд завалило снегом? Почему опоздала? Все нормальные студенты приехали ещё днём или даже утром.
- Достаточно глупых оправданий, - послышался сухой, неприятный голос. Мужчина резким жестом откинул капюшон. Показалась худощавое лицо с донельзя презрительным выражением. Громадные чёрные глаза и такие же чёрные волосы. – Следуй за мной.
Академия нависла громадой черного замка. Высокие стены из чёрного камня, придавливающая сознание громада донжона, бесчисленные башенки, узкие готические окна, синее стекло в некоторых окнах, серебряные шары на острых верхушках башен, отражающие малейшие свет.
- Эта башня какая-то уж слишком мрачная, - попыталась завязать вежливую, но пустую беседу девушка. Не получилось.
«Не в родстве ли он с инкубами? - внезапно подумалось ей. - Уж слишком странно он на меня действует!»
Они оба стояли и смотрели на тёмные окна небольшой башенки, украшенной почему-то громадным серебристым крестом, а не серебряным шаром. В остальных башнях, в том числе и в донжоне, горел свет, отчего на душе становилось тепло и уютно. Как-то спокойнее.
Чёрные тоннели его глаз бесцеремонно осмотрели её всю, и ей вдруг показалось, что она – полностью голая.
- Как… Как его убили? – дрогнувшим голосом уточнила она, не в силах отвести взор от чёрных, слепых окон башни, и давая себе слово, что никогда туда не войдёт!
- Его смерть можно даже назвать случайной, - голос рассказчика обрёл тягучую задумчивость. – С ним просто хотели… поиграть. Поразвлечься. Старшеклассники. Так иногда бывает. Они хотели попугать его тем, что собираются изнасиловать и убить. Но когда они – их было трое – затащили его в эту башню… То произошло то, что они задумали, как шутку. Наверное, слишком много выпили, гормоны разыгрались, или же стадный инстинкт, заставляющий хищников загонять добычу в дикой природе.
- Его изнасиловали… И убили. Теперь он – призрак, и живёт там, - мужчина указал острым подбородком на башню. – Зато и от него есть польза: он следит, чтобы никто никого не насиловал и не убивал. Но он же не может быть во всех местах одновременно.
- Идём скорее внутрь, ты замёрзла. А я ужасно хочу спать. Завтра ведь подъем в шесть утра. Мы всегда встаём в шесть. С первыми, так сказать, петухами. Несмотря на то, что у нас их нет. Завтрак – в семь. Уроки – в восемь. Понятно? Или записать на отдельном листике? – явно издевался он.
- Седерик Мэлрой, - с раздражением ответил он, ускоряя шаг. Ей пришлось почти бежать, подпрыгивая, скользя подошвами сапог по льдистой корке на уложенной каменными плитами дорожке. – И если ты думаешь, что твоё дружелюбие тебя спасёт или поможет – то лучше сразу распрощайся с наивными младенческими иллюзиями!
Она вновь ощутила себя голой... И беззащитной.
- Я этого не говорил!
Его тонкие губы снова искривились, складываясь в какую-то противоестественную ухмылку.
- Я согласна, - тихо прошептала Алона, инстинктивно чувствуя -в этом вопросе эльфы редко ошибаются – что он действительно ей помог. Что его слова – не попытка обмана.
Они вошли, открыв мощные деревянные двери с ручками в виде змей, кусающих собственный хвост. Уроборос, символ преображения элементов для получения философского камня.
В коридоре их поджидала пара старшекурсников. На груди каждого она отметила бляху чёрного цвета с серебряной полосой – фирменный знак Академии "Апокалипсис". Парень и девушка с одинаково жестоким и неприступным выражением лиц и совершенно холодными глазами уставились на них.
- А, это вы, господин учитель, - заметила девушка, первой опуская палочку. Парень тоже опустил своё «орудие труда», но с крайней неохотой.
- Да вроде как ничего особенного не случилось. Вы ничего не пропустили, - задумалась Альмара, девушка с очень длинными русыми волосами и пронзительно-зелёными глазами, одетая в чёрную форму: юбка до колен, тонкий свитер, поверх которого пиджак с бляхой на стороне сердца. – Правда, Рон отловил одну новенькую… И теперь показывает ей свою спальню. Кошмар, как она визжала! – Девушка закатила глаза в притворном ужасе.
- Кроме суккубы! – подтвердила Альмара. – Вмешиваться мы не стали – вы же знаете, что такое Рон, когда он невменяемый. А особенно – когда кого-то трахает.
Взгляды парочки без зазрения совести ощупали новенькую со всех сторон и ракурсов. У неё возникло жуткое ощущение, что она - умертвлённая курица, которую ощипывают, чтобы затем разделать и приготовить из неё суп.
- А я-то думала, что дежурные следят за порядком, - заметила Алона, когда они оказались на втором этаже главного корпуса.
- Но… Я ведь так поняла, что этот Рон в данный момент насилует какую-то девушку? Которой наверняка лет восемнадцать! И она ещё слишком неопытная волшебница, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление!
- Меня это уж точно не касается. К тому же Рон – не убийца. Вот что-то, а убийства мы пересекаем на корню. Не хватало ещё, чтобы вся Академия опустела! Тогда мы лишимся работы. К тому же Рон – полувампир. С ним опасно связываться… И очень хлопотно. А я себя люблю – мне себя жалко! А вот и твоя комната, - резко переменил он тему.
Седерик выудил из кармана связку ключей и отпер слегка заедающий замок.
Из полутёмного коридора они вошли в комнату, слабо освящаемую медленно плывущим в воздухе шариком. Зеленовато-жёлтый свет напоминал отблеск луны.
Алона осталась наедине со спящей.
Пробуждение наступило часа через два – и было не особенно приятным.
А на её теле, прижав коленями, восседала черноволосая незнакомка. Разглядев невероятно белую, немного фосфоресцирующую в полутьме кожу, высокие, острые ушки и чёрные глаза с алыми искрами в радужках – Алона похолодела. Соседка оказалась тёмной эльфийкой! А все тёмные эльфы безоговорочно ненавидят светлых. Эта аксиома не требовала доказательств.
Она нагнулась, опёршись о её плечи ладонями. Затем захватила небольшую грудь в плен обеими руками. Стиснула, грубо сжала. – Может, засунуть в тебя пару пальцев? – ядовито заметила девушка. – Как ты думаешь, тебе это понравиться, светлая? – глумливо продолжала девушка. Её чёрные глаза светились яростью и бешенством.
Вопрос застал эльфийку врасплох. Она даже оторвала руки от её груди.
Русоволосая девушка пожала плечами.
Она выжидающе уставилась на эльфийку, определяя, подействовал ли её аргумент.
Дикое выражение абсолютно безумных чёрных глаз, хранивших в себе Вечность и Смерть, пугало до дрожи. Они казались ей глазами куклы, лича, но отнюдь не живого существа. Пусть даже тёмной эльфийки.
- В магической академии «Апокалипсис» - каждый сам за себя, - усмехнулась черноволосая девушка. – Здесь нет друзей и любимых. Есть только предательство, насилие, секс. Ну, и немного магии, - закатила она глаза. - Чтобы называться не борделем с казематом для пыток, а магической академией.
Алона неторопливо рассматривала тёмную, мрачную комнату, так похожую на склеп. Плывущие в воздухе светящиеся шары, – словно маленькие, злые луны, бросали зловещие отблески.
- Это хорошо. Иллюзии дарят роскошную смерть. Потому что лишают инстинкта самосохранения. Любовь – иллюзия, дружба – тоже. А родственники вообще могут стать твоими убийцами! Ради наследства, например.
- И для этого ты меня лапаешь? Чтобы до меня лучше дошло?
- Не дёргайся! – прошипела Эльвира явно возбуждённым голосом. Она потёрлась об неё своей грудью. – Я тебя хочу!
- О, как ты прекрасна. И нежна, - она провела ладонью по её коже. Затем приподнялась и сняла с себя сорочку, оставшись обнажённой. Тонкое тело с налитой грудью и распущенными чёрными волосами было слишком идеальным. И вновь показалось жертве искусственным, словно статуя из белоснежного мрамора.
- А ты думаешь, что хоть что-нибудь имеет значение, кроме жизни и смерти? – прошептала в ответ девушка, снова наклоняясь.
Алона ощутила возбуждение, которое смело и усталость, и шок, и ужас. Оно накатывало громадными волнами, будто в море начался шторм. И эти волны уничтожили всё то наносное, что казалось ей раньше важным, значимым и нерушимым.
Эльвира застонала и откинула голову.
Алона еле уловимо кивнула, ощутив щемящую грусть, тонкой струйкой разбавляющую наслаждение.
Когда страсть была много раз подряд утолена, они упали рядом, тяжело дыша, раскалённые, как две чугунные сковородки в разогретой печи. Чуть влажные от пота, с запахом страсти на коже.
Алона фыркнула:
- С девушкой проще. К тому же, я тебе помогла. Немного растянула девственную плеву. Потом, когда будут насиловать мужчины, тебе уже будет легче. Постарайся действительно получить от этого удовольствие! Или твоя жизнь тут будет ужасна!
Эльвира резко обернулась и села на кровати – и её глаза тоже округлились от ужаса.
Слишком белая кожа, какая-то неживая, почти прозрачная, будто сияла в ночи, как ещё одно светило, а длинные седые волосы обрамляли очень юное личико. И глаза – будто горящие угли. В них словно полыхало жёлтое пламя. Прозрачная ночная рубашка не скрывала её прелестей: длинных, стройных ножек, маленькую грудь с бледно-розовыми сосками, тончайшую талию.
- Мне тоже, - как-то по-детски прошептала ещё недавно такая жестокая, властная, самоуверенная красотка. – Ведь она – дочь Смерти, а вовсе не какая-то вампирша!
- Если захочет… То она всё сможет.
- Никто этого не знает. Она – дочь Луны и Смерти, двух великих богинь.
- Разве ты не знаешь, что боги могут быть и женщинами, и мужчинами? Когда пожелают. Правда, если они вовлекут в свои страстные объятия не бога, и не богиню… Это – смерть. Мучительная и ужасная. Ты когда-нибудь видела богов или богинь, Алона? – поинтересовалась Эльвира, стараясь не смотреть на бледную фигуру богини, разглядывающую их, впрочем, довольно равнодушно.
И снова перед её внутренним взором возник тёмный, густой лес. Ночь. Их лагерь. Уже догорает костёр. Она дежурит возле него, слушая музыку ветра и шум колыхающихся деревьев. Ветер играет её волосами. Она смотрит на дивные лица спящих эльфов, кутающихся в плащи. И с грустью думает, что скоро закончится лето, и она должна будет вернуться к своему отцу, магу. Потому что осенью и зимой эльфы уходили в свой мир, где было всегда тепло. А ей вход был закрыт, так как она не была чистокровной.
Ей сразу же стало страшно. Казалось, глаза этой странной женщины с гривой смоляных, как сама ночь, волос пылали как звезды или рубины в сокровищнице. Словно два светильника с алыми стёклами. Лицо и тело словно скрыто туманом, так что не разобрать очертаний. Невесомые колышущиеся движения – почти как призрак.
Алона тряхнула головой, попытавшись избавиться от навязчивых воспоминаний. В конце концов, это произошло так давно!