Страница 2 из 14
– Да, мадам, – девушка опять сделала книксен, а мои мысли – новый виток. Решено, тоже возьму себе какое-нибудь почтительно-уважительное обращение. «Мадам» стало мне уже маловато. Что же выбрать? Что же выбрать? На ум вдруг пришел кинохит всех времён и народов, и я весело захихикала.
Служанка вежливо (и терпеливо) переждала взрыв моих эмоций.
– Что передать господину графу, мадам? – поинтересовалась она, когда я чуток затихла.
– Передайте, что согласна хоть сейчас, – ответила. Оглядела себя, подумала и исправилась. – Но лучше через полчаса, чтобы я смогла одеться.
Да, в одежде обед пройдет как-то более… цивилизованно. Всё-таки хозяин – сиятельство, тьфу на эти титулы!
– Хорошо, мадам, – девушка вновь присела, – я могу вам помочь привести себя в порядок?
– Нет, я сама, – отказалась, памятуя неадекватную реакцию на себя местных жителей. Позже, может, попривыкну, и к реакции, и к прислуге, а пока… привычка к самостоятельности берет свое.
Служанка посмотрела на меня удивленно, даже с легкой обидой, которую она, правда, тут же скрыла, поклонившись особенно почтительно. Посчитала, что я ею пренебрегла, что ли? Фиг разберешь эту их феодальную психологию.
– Как угодно, мадам, – сказала девушка и добавила, – я зайду за вами через полчаса.
Я едва дождалась, пока служанка бесшумно затворит за собой дверь, и сорвалась с кровати, скидывая простыню и устремляясь к своим вещам. Так… что же надеть? Что надеть? Извечный женский вопрос! Вот хорошо мужчине: поутру шкаф открыл, что выпало – то и надел, а нам?! Мучаешься, думаешь, планируешь, сочетаешь, дополняешь, отвергаешь, и снова ищешь, ищешь, ищешь… свой неповторимый стиль, подходящий случаю «лук» и идеальное сочетание деталей.
Я перевела взгляд на кучку моей собственности в мире сто шестьдесят девять, и возвышенный внутренний монолог на тему моды и креативного подхода к внешнему виду угас сам собой. Ну, реально выбирать я могу только из шортиков и чулок – у меня их по две пары, да и то сложностей с определением никаких – остановлюсь на чистых и свежих. А дальше… есть единственное платье, купленное Дитрихом, и к нему не слишком подходящий (но тактически важный) воротник-пелерина от прошлого комплекта. Я, похмыкивая, оделась и закрепила не до конца просохшие волосы в узел на затылке. Не самая привлекательная для меня прическа, но я же здесь целительница, так что вряд ли Грандер-Стант станет чересчур придирчив к спасительнице своей дочери, да и вообще… Сделала шаг к напольному зеркалу, отразившему меня в полный рост. Закрытый воротник-пелерину к домашнему обеду однозначно не надевают, так что графу есть на что отвлечься от моих мокрых волос. Довольно улыбнулась. Декольте на маловыразительном платье (Дитрих специально мне такое купил, стопроцентно!) небольшое, скромное, но все равно и оно, и облегающая ткань весьма убедительно намекают на то, что я супер-красавица по местным меркам.
Я победно подмигнула своему отражению и величественной поступью направилась к двери. На полпути озаботилась, правда, что идти уж слишком комфортно. А, ну да. Забыла обувь надеть. Я вернулась, и едва сунула ноги в башмачки, как после вежливого стука в комнате вновь материализовалась местная прислуга.
– Мадам, разрешите проводить вас до столовой, – с очередным приседом сказала она, и я кивнула очень по-мадамски:
– Разрешаю.
В душе умилилась такому уважительному отношению: и прислуга отлично вышколена и крайне ко мне почтительна, и граф попросил меня назначить время обеда, а не распорядился, как хозяин. Вот все-таки могут же! А то я тут после недели приключений в качестве наиле едва не разочаровалась в воспитании аборигенов! Или у них от моей… хм… красоты башню начисто сносит, тут уже не до манер?
За этими глубокими философскими размышлениями не заметила, как мы достигли пункта назначения.
Граф не то чтобы культурно поднялся при моем появлении, он вообще не садился, стоя у стола и выжидающе (и с волнением) нас высматривая.
– Ваше сиятельство, – я проделала подсмотренный у служанки книксен. Ну, графу этого полуприседа по статусу достаточно или надо наклониться поглубже? Ой, да ну нафиг, вдруг ещё мне в декольте заглянет, а я надеюсь на обстоятельную, адекватную беседу.
– Мадам, счастлив вас видеть, – граф бросил взгляд на мое платье, моргнул, не доверяя зрению, и оттого с поклоном несколько подзадержался. Спохватился и поклонился крайне учтиво.
– Прошу вас к столу, мадам, – пригласил он и самолично (несмотря на присутствие целой команды лакеев) стул мне отодвинул.
– Называйте меня «ваша прелесть», – любезно улыбаясь, попросила я.
Граф, шедший к своему месту во главе стола, споткнулся.
– Моя прелесть, мадам? – переспросил он, стараясь в меру светского воспитания не слишком демонстрировать свое удивление.
Я хихикнула. Ну да, в оригинале так и звучало «Моя прелесть», но произносить следует с бОльшим чувством, и первую гласную в слове «пре-е-елесть» тянуть подольше.
– Нет, ваша прелесть, – терпеливо пояснила, – это обращение такое. Как к вам «ваше сиятельство», так ко мне – «ваша прелесть».
Ну а что? Чем не обращение? И я так со значением грудь горделиво выпятила. Дер Грандер-Стант задумчиво на неё посмотрел и, прокашлявшись, сказал:
– Конечно, мадам. Ваша прелесть.
Вот! Ни в чем не может отказать спасительнице дочери, как и думала. Я улыбнулась одобрительно и перевела заинтересованный взгляд на сервированный к обеду стол.
О, какое облегчение! Ни одного блюда психоделической расцветки! И ничего кашеобразного или комковидного! Всё вполне узнаваемо и на глаз съедобное, аппетитное даже!
Дер Грандер-Стант мою гастрономическую любознательность оценил и, сделав какие-то свои выводы, поспешно сказал:
– Грюдендарф подадут с минуты на минуту, мадам. Его только что доставили из лучшего магазина с площади Возмездия и сейчас сервируют согласно вашему высокому положению.
Он подумал и добавил льстиво:
– Ваша прелесть.
Тьфу! При упоминании о местном национальном блюде для женщин меня реально перекосило, даже недавно обретенный статус «прелести» не удержал от гримасы. Да и название площади, на которой его купили – Возмездия – внушало определенную настороженность. Я понимаю, что для аборигенов в этом есть символизм, но… мне опять этой гадостью давиться?! Чего ради?
– Не нужно, – торопливо и уверенно заявила я, и, отловив растерянность на слегка помятом от неожиданного исцеления дочери и последующей за этим импровизированной мини-пьянкой лице графа, пояснила доходчиво:
– Я же целитель. Поддерживаю себя в оптимальной форме самостоятельно.
В глазах Грандер-Станта отразились понимание, бурный восторг и даже благоговение.
– Конечно, мадам, ваша прелесть, – сбивчиво проговорил он и ручкой этак элегантно махнул (я залюбовалась), поспешно отсылая обратно на кухню показавшегося в дверях лакея с (я вздрогнула) веселеньким изумрудно-фиолетовым мессивом на серебряном блюде.
Перевела дыхание с невольным облегчением. Сделала это экспрессивно и машинально, не подумав. И тут же осознала свою ошибку, заметив, как медленно, но верно стекленеет взгляд графа, метнувшийся к… дарам Богини.
– Хм… ваше свинятельство, – недовольно нахмурилась я и предупреждающе ножичком о бокал с водой постучала: дзынь-дзынь. Ну, это чтобы внимание Грандер-Станта переключить и осмысленность на физиономию вернуть, пока не поздно.
– Моя прелесть? – рассеянно и беспомощно откликнулся господин граф.
– Ваша, – поправила его.
– Моя?! – наивно обрадовался тот, и я злобно каблуком по полу топнула. Тьфу! Ваша прелесть, обращаться ко мне надо, вот что я имела в виду!
Подняла с колен красивую льняную салфетку и решительно себе её на шею повязала. Ну чисто как слюнявчик в детском саду! Образ ни разу не мадамский, и совсем не прелестный, но что делать, если иначе с местным населением поговорить адекватно невозможно? И это я еще в весьма скромном платье! Не понимаю, у графа рентгеновское зрение, что ли, как он… хм… мою красоту высмотреть сумел?