Страница 13 из 14
Власти Плимута решили отбить факторию и наняли для этой операции некого капитана Гёрлинга, владельца 300-тонного судна «Хоуп». В случае успеха ему и его людям было обещано 700 фунтов бобровых шкурок. Гёрлингу поручили изгнать французов из захваченной ими фактории, стараясь при этом избегать кровопролития; в случае если они сразу сдадутся, он должен был отдать им «справедливую часть» товаров и имущества. Вместе с Гёрлингом в поход отправился «капитан» колонии Майлз Стэндиш с отрядом из 20 бойцов колониальной милиции, имевших в своем распоряжении небольшое судно.[44] По выражению Б. Бейлина, экспедиция плимутцев носила «опереточный» характер.[45] Несмотря на то что в фактории на Пенобскоте находилось всего 18 французов, нападавшие побоялись идти на штурм.[46]
Согласно Брэдфорду, Гёрлинг, не посоветовавшись со Стэндишем, ограничился обстрелом фактории с дальней дистанции, не причинившим противнику никакого вреда. Истратив все имевшиеся у него запасы пороха и не имея возможности их пополнить, он бесславно вернулся в Плимут. После этого плимутцы решили обратиться за помощью к пуританам Массачусетса. В начале осени 1635 г. в Бостон было направлено официальное письмо с просьбой оказать Плимуту помощь людьми, оружием и денежными средствами. В письме говорилось об опасности, исходящей от французов, которые укрепляли свои позиции на границах английских владений и могли стать «плохими соседями для англичан».[47] Массачусетс занял двойственную позицию. На словах было высказано «единодушное желание» помочь соседям «в исполнении их замысла касательно французов».[48]
Плимутцев попросили прислать в Бостон своих представителей, имеющих официальные полномочия, для заключения соответствующего соглашения. Брэдфорд направил в столицу Массачусетса двух своих людей, снабдив их всеми необходимыми бумагами. Однако руководители пуританской колонии заявили, что они испытывали серьезные финансовые трудности, не имели необходимых боеприпасов и продовольствия и поэтому могли помочь плимутцам только в том случае, если те возьмут на себя все расходы. В итоге переговоры закончилось ничем. Брэдфорд раздраженно писал, что Массачусетс не только не помог Плимуту в его противостоянии с французами, но, наоборот, оказывал им поддержку. Некоторые бостонские торговцы снабжали французов провизией, порохом и свинцом «до тех пор, пока они видели в этом возможность для получения выгоды», и даже сообщали им обо всем, что происходило в английских колониях. При этом Брэдфорд считал, что французы «все больше и больше наседают на англичан», а кроме того, они сбывали оружие и боеприпасы индейцам, что представляло «большую опасность для англичан».[49]
Л. Ю. Слезкин, упоминая об англо-французских столкновениях на Пенобскоте, высказал мнение, что Брэдфорд «затаил на массачусетцев обиду» и поэтому «сгущал краски», обвиняя их в продаже французам оружия.[50] Однако бостонские торговцы Эдвард Гиббонс и Томас Хокинс действительно торговали с Ля Туром, а некоторые английские купцы и судовладельцы сбывали ружья, порох и свинец индейцам этого региона в обмен на меха.[51] Другое дело, что Брэдфорд явно преувеличивал степень угрозы, исходившей от французов. Во всей Акадии в то время их было не более 350 человек, по большей части временных работников и солдат, а в фортах и факториях на границе с Новой Англией – несколько десятков. Что касается позиции, занятой властями Массачусетса, то здесь можно согласиться со Слезкиным, который полагал, что она объяснялась, во-первых, разногласиями и конкуренцией двух английских колоний, а во-вторых, тем, что бостонцам было выгоднее иметь соседями не соотечественников, а иностранцев, которых впоследствии можно было бы «на законном основании» изгнать с занятой ими территории.[52]
Если официальный Лондон в тот период не придавал колонизации Новой Англии антифранцузскую направленность, то его подданные рассуждали несколько иначе. В 1620 г., говоря о необходимости освоения этих территорий, сэр Фердинандо Горджес писал, что если «наши люди покинут колонии… французы немедленно воспользуются возможностью, чтобы поселиться в пределах наших границ».[53] Среди знаменитых «Доводов в пользу колонизации Новой Англии» (1628) на первом месте стояло утверждение о необходимости создания в Северной Америке протестантского «оплота против Царства Антихриста, которое иезуиты стремятся возвести повсюду в мире».[54] Под определение «Царство Антихриста» вполне подходила французская колония в Канаде – ближайшее к Новой Англии место, где господствовал католицизм и где очень активную роль играли иезуиты. Практически с момента основания «Града на холме» его власти относились к французам весьма настороженно. В 1633 г., когда стало известно о том, что после подписания договора в Сен-Жермен-ан-Лэ французы снова водворились в Акадии, губернатор «созвал в Бостоне своих помощников, священников, капитанов и некоторых других влиятельных людей, чтобы посоветоваться что следует сделать для <…> безопасности, учитывая, что французы, будучи папистами, вполне могут оказаться плохими соседями».[55] Впрочем, единственное, что власти колонии в тот момент решили предпринять, – это построить форт в Нантакете, чтобы защитить вход в Бостонскую гавань, ускорить строительство городских укреплений в самом Бостоне, а также начать заселение земель в районе Ипсуича, чтобы «какой-нибудь враг, найдя их пустыми, не присвоил их и не забрал их у нас».[56]
Вместе с тем в первой половине 1630-х гг. находившаяся еще в процессе становления колония Массачусетского залива стремилась избегать конфликтов с французами. Английские поселенцы еще сами чувствовали себя не слишком уверенно, плохо представляли себе реальные силы и возможности противника, не проявляли интереса к эксплуатации пушных и рыбных ресурсов пограничных областей. В этой ситуации на несколько последующих лет в отношениях между Новой Англией и Акадией наступило затишье. В конце 1635 г. умер командор Разийи, и французская колония оказалась разделенной между тремя правителями – Ля Туром, д’Ольнэ и Николя Дёни, которые сначала просто конкурировали друг с другом, а затем между первым и вторым началась настоящая война. В то же время все трое были заинтересованы в поддержании мира на внешних границах, поскольку все в той или иной мере были втянуты в торговлю с англичанами.
В 1636 г. д’Ольнэ, который помимо прочего контролировал отбитую им факторию на Пенобскоте, старался установить контакты с англичанами из Бостона и близлежащих фортов. Э. Шёрт, комендант форта Пемакид, писал Дж. Уинтропу, что его посетил некий монах-францисканец, уверявший, что д’Ольнэ желает только «честных отношений между нами».[57] Сам д’Ольнэ отправил Уинтропу письмо, где заявлял, что французы претендуют только на территорию до Кеннебека, и высказывался в том смысле, что он не уполномочен решать пограничные вопросы, но что если у англичан есть по этому поводу претензии – английский посол во Франции может предъявить их кардиналу Ришелье.[58] В Бостоне к его демаршам отнеслись весьма настороженно, но пока решили ничего не предпринимать.
К началу 1640-х гг. и в Массачусетсе, и в Акадии ситуация резко изменилась. В результате «великого исхода» пуритан из Англии население Бостона и его окрестностей значительно возросло. Это стимулировало развитие новых отраслей колониальной экономики, в частности рыболовства и пушного промысла. Буквально за несколько лет в Массачусетсе во много раз увеличилось число рыболовных и торговых судов. Основной промысловой зоной для рыбаков и скупщиков пушнины из Новой Англии являлись как раз «буферная зона» и собственно побережье Акадии. Рыбаков привлекала цепочка отмелей (банок), расположенная вдоль восточного побережья Нью-Брансуика и Новой Шотландии, где в изобилии водилась треска. На самом побережье имелось множество удобных гаваней, где можно было заниматься сушкой и засолкой выловленной рыбы. Торговцы стремились получить бобровые шкурки, основными поставщиками которых являлись индейцы, обитавшие в Акадии и поблизости от нее. В результате масштабы проникновения английских колонистов на территории, считавшиеся французскими владениями, резко возросли; соответственно увеличилась степень заинтересованности Массачусетса в экспансии в «Восточные края» (Eastern Parts, как их называли в Новой Англии).
44
Ibid. P. 319.
45
Bailyn B. The New England merchants in the Seventeenth century. Cambridge-London, 1979. P. 25
46
См.: Narrative and Critical History of America. Vol. IV. P. 144.
47
Bradford’s History. P. 319–320.
48
Цит. по: Rawlyk G. A. Nova Scotia’s Massachusetts. A Study of Massachusetts—Nova Scotia Relations: 1603 to 1781. Montreal-London, 1973. P. 5.
49
Bradford’s History. P. 320–322.
50
Слезкин Л. Ю. У истоков американской истории. Виргиния, Новый Плимут. С. 295.
51
См., напр.: Reid J. G. Acadia, Maine and New Scotland. Marginal Colonies in the Seventeenth Century. Toronto-Buffalo-London, 1981. P. 95.
52
См.: Слезкин Л. Ю. У истоков американской истории. Виргиния, Новый Плимут. С. 295.
53
A Brief Relation of the Discovery and Plantation of New England, 1620. Printed in London by John Haviland in 1622:. Дата обращения 20.08.2014
54
См.: Consideration for the Plantation in New England // Hutchinson Papers / Ed. by W. H. Whitmore and W. S. Appleton. Albany, 1856. Vol. 1. P. 27.
55
Winthrop’s Journal History of New England / Ed. by J. K. Hosmer. N. Y., 1908. Vol. 1. P. 97.
56
Цит по: Rawlyk G. A. Nova Scotia’s Massachusetts. P. 3.
57
Winthrop Papers. Boston, 1943. Vol. III. P. 277.
58
Winthrop’s Journal. Vol. 1. P. 201.