Страница 2 из 15
Кроме того, я привел более свежую информацию во всех местах, где, на мой взгляд, это было необходимо. Я даже добавил несколько новых идей (которые, конечно же, кажутся мне блистательными только из-за их новизны) и новых шуток, – в общем, «навел глянец» на весь текст. Эта книга до сих пор одна из моих самых любимых и, по-моему, так же высоко ценится большинством моих почитателей.
В конце 80-х в германо-швейцаро-австрийском регионе одновременно существовало три ее немецкоязычных версии – роскошное издание цюрихского «Сфинкс Ферлаг», массовое издание в мягкой обложке гамбургского «Ровальт Ферлаг» и еще более дешевое пиратское издание троглодитов из unterwelt[1]. Последние, безусловно, и не помышляли о выплате мне авторского гонорара, однако то, что моя аудитория охватывает три разных экономических уровня, позволяло мне чувствовать себя очень популярным в Центральной Европе писателем.
В преддверии очередного, уже десятого, издания этой «заумной» и «вычурной» книги, карьера которой началась в 1978, я лишь слегка смущен тем, что некоторые ее прогнозы оказались чересчур оптимистическими. (Я, конечно, их пересмотрел в соответствии с нынешним уровнем моих знаний и суждений.) Гораздо больше меня удивляет и радует то, что многие прогнозы, высказанные в этой книге, сейчас кажутся намного менее шокирующими, чем во времена, когда появилось ее первое издание. Действительно, все самые смелые и самые «утопические» мои предсказания сегодня, в 1990-х, являются реальными проектами, находящимися в фокусе мировой науки. Точные предсказания на два десятилетия вперед, пусть даже в очень немногих областях, можно расценивать как определенный успех в футуристической игре. И каждое сообщение с потрепанной космической станции «Мир» напоминает мне о том, что часть моих «космических» прогнозов, обещавших «слишком много слишком скоро», уже воплотилась в реальность, а остальные близки к этому.
Куда больше меня огорчают мои лирические взывания к Интенсификации Разума. В 70-х я не отдавал себе отчета, насколько «молодежная революция» 60-х напугала нашу правящую элиту, и не предполагал, что верхи постараются предотвратить будущие всплески радикального утопизма намеренным «отуплением» системы образования. То, что мы получили, – так называемое «Поколение Икс» – я бы назвал не только самым невежественным, но и самым параноидальным и депрессивным поколением за всю историю нашей страны. Я согласен со звездой запрещенного радио Трэвисом Хиппом в том, что паранойя и депрессия являются неизбежным результатом невежества. Эти дети не только ничего не знают – они даже не хотят знать[2]. Они лишь смутно сознают, что кто-то их чего-то лишил, но у них не хватает то ли смелости, то ли злости, чтобы попытаться выяснить, кто именно и чего их лишил.
К счастью, этот Век Тупости не может продолжаться очень долго. Сейчас многие уже знают, что хорошие телевизоры и видеомагнитофоны делают только в Японии, хорошие автомобили – в Японии или Германии, и т. д. В конце концов, чтобы мы не опустились до уровня стран третьего мира, элита просто вынуждена будет разрешить более качественное образование для американской молодежи.
Недавно я посмотрел фильм «Край», который я считаю лучшей картиной, вышедшей в Голливуде после «Молчания ягнят». По-видимому, не является совпадением, что в этом фильме также играет Энтони Хопкинс. В одной из сцен Хопкинс и его партнер Алек Болдуин попадают, казалось бы, в абсолютно безвыходную ситуацию: заблудившиеся посреди Арктики, преследуемые голодным медведем, безоружные, явно обреченные на смерть. Болдуин впадает в отчаяние, а Хопкинс произносит великолепный монолог, пытаясь поддержать друга. Он говорит что-то вроде: «А ты знаешь, что можно добыть огонь из льда? Можно, это точно. Огонь из льда. Подумай над этим. Огонь из льда. Думай. Думай!»
Эта загадка имеет как прагматический, так и символический (алхимический) ответ. Прагматический ответ вы найдете в фильме, и он может вам пригодиться, если вы когда-нибудь потеряетесь в северных просторах; алхимический же или дзэнский ответ также содержится в фильме, но он станет доступен лишь тем, кто поймет героя, которого играет Хопкинс. Он может оказаться полезным, когда вами овладеет отчаяние.
Итак, для тех, кто, прочитав эту книгу, все же не сможет понять моего ницшеанского жизнелюбия, я вновь цитирую:
«Огонь из льда. Думай. Думай!»
Кем же был этот самый Прометей и почему он дал нам в первую очередь огонь?
Введение
Способность синтезировать различные точки зрения: научные, социальные и философские – редкий дар. Немногие отваживались на подобную попытку.
Представьте себе человека, который пытается свести воедино теорию восьми нейрологических контуров Тимоти Лири, упражнения по самонаблюдению Гурджиева, общую семантику Коржибски, магические теоремы Алистера Кроули, несколько видов йоги, Христианскую Науку, теорию относительности, современную квантовую механику и множество других подходов к пониманию окружающего нас мира! От него потребуется почти энциклопедическое образование, невероятно гибкий ум, суждения настолько же острые, как у тех, чьи идеи он пытается синтезировать, и, что самое интересное, великолепное чувство юмора.
В течение нескольких лет – с тех пор, как я впервые познакомился с произведениями Роберта Антона Уилсона, – меня поражает его неизменное чувство юмора и широкий круг интеллектуальных интересов. Однажды я даже проявил самонадеянность, предупредив его в письме о том, что этот юмор слишком хорош, чтобы расходовать его на заурядных читателей, которые могут его не понять и даже обидеться. Однако «Космический курок» и, позднее, трилогия «Кот Шрёдингера» были еще искрометнее. Я продолжал сомневаться, не является ли необычайно широкий спектр интеллектуальных исканий Уилсона слишком широким и потому трудным для среднего читателя. Как бы то ни было, юмор и широта взглядов еще в большей степени присущи этому блестящему шедевру литературы – «Прометею Восставшему».
Даже если вы уже знакомы с концепциями, используемыми в этой книге, вы все равно получите огромное удовольствие, читая уилсоновские объяснения, – настолько они ярки и просты. В данный момент я имею в виду теорию «импринтов», которую он в значительной мере использует. То же самое справедливо и для теории восьми нейрологических контуров Лири, ссылки на которую часто встречаются в этой книге. Мы знакомимся с ними заново – так, как если бы никогда о них не слышали прежде.
Кроме того, мне очень нравится, как тонко, почти незаметно во всех своих произведениях Уилсон использует мистическое знание. Возьмем, к примеру, эпиграф к главе 6 – очень важную цитату из Уильяма С. Берроуза. Выше в тексте книги нигде не упоминается Закон Трех (да в этом и нет необходимости). Но такой закон есть. Согласно философии средневековой мистической школы, всегда и во всем действуют две противоборствующие силы – для удобства называемые Жесткостью и Мягкостью – и третья, которая всегда их примиряет. Данная цитата является квинтэссенцией этой доктрины, которая на протяжении многих веков принимала не менее дюжины разных обличий, достигнув наконец кульминации в идее, сформулированной Берроузом и использованной Уилсоном.
По всему «Прометею Восставшему» разбросано множество подобных семян мудрости, производящих оплодотворяющий эффект, когда бы вы ни раскрыли эту книгу. Это одно из многих достоинств книг Уилсона; каждая из них оставляет отпечаток на всех, кто ее прочел, и ее семена неизменно прорастают даже в самых инертных, самых прозаических умах. Поклонники Таро обнаружат самые неожиданные и блистательные интерпретации некоторых из любимых ими карт – в тех местах книги, где Уилсон рассматривает основные нейроконтуры. Для меня эти интерпретации оказались очень полезными в качестве нового взгляда, дополняющего мое общее понимание этого предмета.
1
То есть из контркультурного подполья. – Прим. ред.
2
Одна из глашатаев Поколения Икс, по имени Шенн Никс, ведет ток-шоу на KGO – одной из самых мощных радиостанций Западного побережья. Как-то она объявила, что Ватикан – это не государство. В другой раз сообщила, что игнорирование закона судом присяжных – это новая уловка ультраправых. И т. п. – Прим. автора.
Игнорирование закона судом присяжных (jury nullification), о котором упоминает автор, – достаточно старая традиция в британской и американской юриспруденции: присяжные могут оправдать даже явно виновного, если считают, что в данном случае «закон плох». Правительства несколько раз пытались наказать присяжных за такие решения, но безуспешно. – Прим. ред.