Олигарх

И если Настя любит его, если желает ему счастья – лучше ей в своем мире не появляться. Иначе она не утерпит и одной прекрасной ночью заберется к нему в постель. Трижды она хотела это сделать, когда Ольги не было рядом. Стояла, думала…и снова возвращалась в свою одинокую постель. Скрежетала зубами, ласкала себя, и засыпала после бурного оргазма, представляя, что ласкает ее Карпов, что это его рука нежно касается ее потаенных местечек. Нет, надо все это прекращать. Жена Карпова тамм, а Настя будет здесь. Навсегда.

После того, как пару часов пожарились на солнце, кожа Насти приобрела нежный кремовый оттенок, и стала еще красивее. В бассейн они окунулись по разу, и больше не полезли – он был так перенасыщен хлором, что просто-таки выедало глаза. А море под скалой оказалось холодным – глубина очень большая, метров двадцать у самой скалы, дальше – синяя бездна. Вода – брр…

Настя не ожидала, что вода будет такой холодной, но сдержалась, не завизжала. Только когда выходила из воды по спущенной в нее лесенке – фыркнула, и передернулась, почему-то выругавшись по-немецки. Чем вызвала смех симпатичной молодой парочки, парня и девушки возраста примерно как у Лены (та еще плескалась возле лесенки). Как оказалось, это были самые настоящие немцы, и Настя с ними мило поболтала. Парочка удивилась, что Настя оказалась русской – у нее такой чистый выговор, можно подумать, что она настоящая немка, тем более что внешность это как бы подтверждает. На что Настя подумала, но не сказала – после войны через Германию прошло столько национальностей, осенью и зимой родилось столько детей…что скорее всего от германской нации остались только воспоминания. Потому говорить, что белокурая валькирия может быть только немкой – это просто глупо. Вот Леночка сойдет за современную немку: смуглая, загорелая, похожая на арабку. А Настя если только какая-нибудь норвежка, или шведка. Но для них у нее слишком мягкие и правильные черты лица – скандинавки в большинстве своем мужеподобны и грубоваты.

В беседе выяснилось (и кстати Настя припомнила, что Карпов ей что-то такое рассказывал, но она то ли пропустила мимо ушей, то ли забыла), что пляжи с песком и теплой водой находятся на другом конце острова, возле того озера, на котором во времена Даррелла якобы видели розовых фламинго («Моя семья и другие звери»). И что там очень хорошо, но чтобы добраться – надо взять в аренду автомобиль, либо мотоцикл. Что навело Настю на правильные мысли – действительно, почему бы и нет? На машине можно весь остров объездить вдоль, и поперек! Кстати – о том же ей говорил Карпов. Они ездили на машине вчетвером, и это было очень удобно. За сорок пять евро в день.

Настя поблагодарила парочку за дельные сведения, и дождавшись Лену пошла с ней в номер – отмываться от соленой воды и переодеваться. Хотелось есть, а здоровенные гамбургеры с картошкой фри ее привлекали меньше, чем настоящие блюда из настоящего ресторана. Хотя Лена и требовала срочно нажраться бутеров и не выеживаться с ресторанами. Время только терять!

Настя помылась, надела легкий короткий сарафанчик, который очень ей шел (вообще-то красоткам все идет, даже крапивный мешок, это страшилищам надо искать для себя дорогую одежду), и сходила на рецепшен, где попросила вызвать ей человека из проката автомобилей, оставила на это дело заявку. Тут были каталоги нескольких фирм, предлагающих услуги проката. Настя просмотрела все, и остановилась на одной, у которой в каталоге имелся маленький джип судзуки-джимни, или в просторечии – «Джим». Настя разбиралась в автомобилях, и этот неприхотливый и экономный внедорожник ей очень нравился. Тем более что верх у него был открытым – кабриолет.

- Ой! Сука, куда он нас ведет! – взвизгнула Лена, когда джип нырнул за угол, и дорога резко сузилась до размеров тоннеля – Тут нет проезда! Настька, черт тебя подери, куда ты едешь!

- Не ссы, Маруся, прорвемся! – хихикнула Настя и «Джим» вырвался на свет, едва не зацепив какую-то мелкую машинку, полную чопорными английскими туристами – Чего разбибикались, чертовы лаймы?! Ишь, глазенки-то выпучили!

- Настька, ты водишь как бог! – довольно ухмыльнулась Лена, вцепившись руками в рукоять джипа – И где только училась так ездить?!

- Не знаю – вздохнула Настя, которая прекрасно помнила, где училась, как училась, и как умудрилась перевернуть учебную машину. Экстремальное вождение – это такая штука…если не разобьешься, то научишься водить так, как…как она, Настя. Когда сливаешься с машиной, когда чувствуешь каждый ее винтик. Когда машина становится продолжением твоего тела. Не думая, не рассуждая, на одних инстинктах, на подкорке и памяти мышц.

Справедливости ради надо сказать, что водить «джима» было очень даже легко и приятно. Автоматическая коробка передач – это песня! Тем более на дорогах Корфу – узких, часто проложенных по краю пропасти. А пропасти тут есть очень даже крутые! Что твой Кавказ! Нет, ну Кавказ, конечно же, покруче, но тебе, когда ты летишь с дороги вниз и вопишь: «АААА!» сравнивать как-то недосуг.

Чтобы добраться до того пляжа, о котором рассказывал Карпов, им надо было пересечь остров, в центре которого что-то вроде горного хребта, и уже потом спуститься к побережью. Что они сейчас и проделывали, петляя по улочкам греческих деревень и разглядывая (по мере возможности) никуда не торопящихся, благостных и умиротворенных греков.

Насте нравились эти деревеньки – спокойные, чистые…дом стеной прилепляется к соседнему дому и получается что-то вроде таун-хауса. Дверь из дома – сразу на улицу, если не считать маленькой, метр на полтора квадратной площадки огороженной небольшим заборчиком или просто огражденной бордюром. Там стоят стулья, на которых восседают греки и гречанки, с интересом рассматривающие проезжающие машины и обсуждающие какие-то свои важные дела. Тишина, благолепие и покой. Хорошо!