Страница 55 из 113
Глава 7
Глава 7
Пахло пылью, ружейным маслом и сгоревшим порохом. Обожаю запах сгоревшего пороха! Сам не знаю – почему. Вот вроде бы уже нанюхался в своей жизни досыта – и все равно, как только вошел в тир, втянул ноздрями этот запах, и сердце застучало часто-часто!
Люблю оружие. Огнестрельное, холодное – люблю. Оно для меня не оружие убийства, а неотъемлемая часть мужчины. Без оружия трудно защитить свою жизнь, свою семью, а то и невозможно.
Я всегда был за то, чтобы в моей родной стране были разрешены хранение и ношение короткостволов, то есть – револьверов и пистолетов. К примеру – как вШтатах. Вот чтотам сказано во Второй поправке к Конституции:
«
«
В Российской империи любой законопослушный гражданин мог пойти и купить себе пистолет и револьвер. Почему же советская власть лишила нас такого права? Почему она не доверяет своему народу? Неужели на самом деле руководители страны считают, что стоит вооружить народ короткостволами, и тот пойдет свергать нынешнюю власть? И это притом, что на руках у людей находятся сотни тысяч, а то и миллионы стволов охотничьего оружия, в том числе и нарезного! Если уж на то пошло – воевать будут именно длинностволами, а не пукалками вроде «макарова» или «нагана», годными только для самообороны на коротких дистанциях! Охотничья винтовка с оптическим прицелом бьет на многие сотни метров, и почему-то факт владения
Я не раз думал над этой проблемой, и так и не сумел понять, разгадать – откуда взялся идиотский запрет на владение и ношение короткоствольного огнестрельного оружия. Которое всегда есть у преступников, и которого никогда нет у законопослушных граждан.
Травматы? Ну, они появились только в конце девяностых – зарубежные образцы, или наша «Оса», которая, если честно, у меня вызывает абсолютное отвращение. Невероятно уродливый аппарат, который еще к тому же постоянно дает осечки. Да и глупо обороняться от преступника, вооруженного настоящим пистолетом с помощью какого-то там резинострела. Особенно еслипреступник в тяжелой трудно пробиваемой одежде – например в толстой кожанке.
Нет, мне наверное никогда не понять – почему наши руководители так не доверяют своему народу, почему они считают свой народ глупым, безбашенным, безумным. Ведь главный аргумент противников свободной продажи короткостволов: «Как напьются, и будут палить по соседям!» Самое интересное, что изначально предполагается – тот, кто это говорит, палить по соседям не будет. Он, видишь ли, Дартаньян весь в белом, вот все остальные – пьянь, рвань, придурки и мудаки.
Мне очень неприятно, что наша власть считает свой народ, своих граждан пьянью, придурками и мудаками. Я в разговоре с Семичастным как-то поднял эту тему, но он меня сразу оборвал, заявив, что думать сейчас надо не об этом – вот когда закончим преобразования, тогда и посмотрим. А сейчас – нехрена вооружать народ.
Я не стал спорить. Толку-то биться головой о стену? Надо чувствовать, где можно нажимать, а где и нет. По крайней мере, я сделал все что мог, чтобы довести это свое мнение до сведения высших руководителей Союза. Писал докладные, доказывал, убеждал. Пока что как в воду камень – бульк, и никаких последствий.
- Привет! Что хотели?
Мужчина лет сорока внимательно на нас посмотрел, отрываясь от созерцания граненого стакан с прозрачной коричневой жидкостью, и брови его вдруг поползли вверх:
- Сергей?! О господи…какими судьбами?! Тебя тут приходили разыскивать – пропал, и с концами! И менты, и комитетчики – трясли всех, как грушу! Комиссии зачастили – оружие проверяли, хранение, патроны чуть не поштучно пересчитывали! И все из-за тебя!
Мужчина вышел из-за стола, протянул руку Аносову, а потом крепко его обнял:
- Но я рад, что ты жив. Надеюсь, у тебя все нормально.
- Вот, Василий, мой друг – Карпов Михаил
Аносов обернулся ко мне, и тот, кого он назвал Василием, уважительно пробасил:
- Знаю, как не знать! Карпов! Кто не слышал про Карпова! Только на экране ты постарше будешь…
- Бороду сбрил – усмехнулся я.
- Миша, это мой старый приятель, Василий Ксенофонтов. Служили вместе, а потом он военруком в школе стал работать. Вась, а каким ветром сюда?
- А как ты думаешь? – Василий коротко хохотнул – первым делом взялись трясти твоих знакомых. Мол, куда девался Аносов и где он может быть. А я откуда знаю, где ты? Последние годы мы с тобой только на соревнованиях и встречались. Да тут, в тире. Откуда я знаю, где ты можешь быть? А знал бы – так и не сказал бы. Кто они такие, чтобы все им вываливать?
- А вдруг я маньяк? – усмехнулся Аносов.
- Ты не можешь быть маньяком – убежденно сказал Василий – Скорее наоборот – противоманьяком, в это бы я поверил. (мы с Аносовым переглянулись). А я как услышал, что ты ушел из тира, подумал: да какого черта? Что-то я устал от школьной суеты. Вот сейчас – сижу себе, чаи распиваю, а разве там мне дали быотдохнуть? Задергали!
- А вы что, на пенсии? – спросил я, посмотрев в лицо преемнику Аносова.
- Ага, на пенсии! – хохотнул тот, подмигнув Аносову – Я на самом деле старше, чем кажусь.
- Васе за пятьдесят – кивнул Аносов – да и на пенсию он вышел раньше, чем обычно. Стажа выше крыши, так что…разрешили, в общем.
- Отправили! – хохотнул Ксенофонтов – Больно уж я на язык резкий! Правду-матку в глаза – начальство этого не любит. Кстати – еще причина, почему я из школы ушел. Так надоел этот бардак! Я мимо недостатков пройти не могу, директору и завучу постоянно на мозги капал. А еще – никаких любимчиков. А сами знаете – как там в школе дело обстоит…я ведь еще и физкультуру вел. Параллельно с НВП. В общем – вздохнули с облегчением, когда я ушел. Вот теперь здесь сижу. Хорошо! Зарплата поменьше, но мне хватает. Зато никаких волнений! И стреляй, сколько душеньке угодно!