Олигарх

Глаза. Безумные, абсолютно ненормальные глаза.Девка точно сошла с ума. И она реально опасна. Сумасшедшие вообще опасны – они, и это зафиксировано в истории психиатрии, иногда выдают такое…что просто ни в сказке сказать, ни пером описать. Помню читал книгу, каким-то чудом приблудившуюся у нас в домашней библиотеке – «Судебная психиатрия» она называлас - так вот там описывался случай, когда один психбольной сбежал из лечебницы и его преследовали на автомобиле. Он бежал прямо по дороге (больной же!), и кому-то из преследующих его санитаров пришло в голову замерить скорость беглеца. Так вот тот десять минут бежал со скоростью пятьдесят километров в час, что на самом деле есть мировой рекорд. Ну да, надо учесть, что спидометр автомобиля завышает скорость километров на десять в час, но даже если сорок километров в час – какой-то там ботаник бежит стайерскую дистанцию быстрее чемпионов!

А еще описывались примеры извращенной логики больных. Вот показательный случай: группа больных копалась в саду – деревья окучивали. Вдруг один псих напал на соседа и забил его до смерти лопатой. Потом побежал на кухню и сказал, чтобы порцию убитого отдали ему, так как тот на обед не придет.

Но тут еще имел место синдром берсерка – воина викингов, которые в битве впадали в боевое безумие и не чувствовали боли, а кроме того – получали невероятную физическую силу и скорость. Ученые современности так и не пришли к однозначному выводу – то ли берсерки были сумасшедшими, умело вызывающими у себя приступ боевого безумия, то ли вульгарно обкуривались наркотическими грибами. В любом случае – чем еще отличались берсерки, так это неспособностью соображать и выстраивать логические построения. Например, такого типа: «Это свой, его нельзя убивать». Били всех подряд, кто подвернется под руку – и своих, и чужих. Потому их боялись и соратники.

И вот передо мной берсерк в юбке, и даже боевой топорик в руках присутствует. Одно радовало – Ольга еще жива, а если жива и голова у нее цела – мы еще повоюем!

- Что тут?! – послышался шепот у меня за спиной. Это был Афонин – видимо Алексей остался помогать раненой администраторше.

- Херово тут – пробормотал я, и протянул руку назад – Пистолет! Дай пистолет!

- Ты что?! – забормотал Афонин – Это табельное оружие! С какой стати?! Не дам!

Он выглянул из-за плеча и охнул, увидев берсерка в юбке, залитую кровью по самую шею:

- О черт! Дай я!

- Мне, мне дай! – рыкнул я, попытался выхватить пистолет из руки опера, но тот отдернул руку (не ломать же ее?!) и сходу выстрелил в размахивающую топором девку. И…промазал. Он выстрелил три раза подряд, умудрившись все пули послать мимо цели – только одна пуля задела плечо безумной девки, что только еще больше ее разъярило. А она с рычанием, что-то нечленораздельно выкрикивая, несколько раз ударила топором – только не по голове Ольги, а…по животу. Я не понял, что именно она вопила, да и некогда было разбираться – подсечкой сбил опера с ног, а когда он грохнулся на спину, выхватил у него пистолет и одним выстрелом снес безумице верхнюю часть черепа. Я стрелял снизу, не целясь, «по-ковбойски» - некогда было разгибаться и целиться. Каждый из нанесенных ударов мог оказаться последним для моей жены. И еще не успело упасть тело преступницы, как я выронил пистолет и бросился к Ольге.

Она была жива, и как ни странно – пришла в себя. Смотрела на меня непонимающе, будто сквозь сон. Рубленая рана на голове открывала белую кость черепной коробки – скальп сдвинулся на сторону. Но Ольга была жива. Не так просто убить человека, в котором живет частичка меня. Моя кровь.

А потом я посмотрел на ее живот – плоский, красивый животик, который мне так нравился, и который заметно округлился в последние месяцы. И внутри у меня все похолодело. Вместо живота – кровавое месиво из мышц, кишок, и…я даже думать не хотел об ЭТОМ.

- Плохо дело, да? – тихо спросила Ольга, будто не чувствуя боли. Впрочем – она скорее всего и не чувствовала – шок.

- Не разговаривай! – выдавил я из себя – не трать силы!

- Я думала, это ты… - судорожно вздохнув, от чего кровь из разрубленных мышц живота потекла еще сильнее – Открыла, не спросив, а она топором. Потеряла сознание. Очнулась – она бегает, все ломает. Я опять выключилась. Я умру, да?

- Не умрешь – стараясь, чтобы голос не сорвался сказал я, и обернувшись к подошедшему Алексею, приказал – Еще скорую, быстро!

- Уже едет! – кивнул он.

За спиной послышались шаги и Афонин зло сказал:

- Я напишу рапорт! Ты напал на меня! Пистолет отнял! Убил подозреваемую!

Я медленно встал, повернулся к нему – он отшатнулся, видимо все понял. Но уклониться не успел. Прямым ударом я сломал ему нос, потом подскочил к упавшему оперативнику и начал его пинать. Опомнился только тогда, когда Алексей схватил меня сзади, обхватив кольцом рук, и я совершенно автоматически зашвырнул его через всю комнату, едва не сломав ему шею о стену. Извиняться не стал – не надо подходить ко мне сзади. Вот и огреб.

Потом появилась скорая – довольно-таки быстро, минут через пятнадцать. Врачи сделали Ольге укол и унесли ее на носилках. Я и Алексей помогали нести. Я порывался ехать со скорой, но уже понаехала куча народа, начиная с криминалистических групп сразу из двух ведомств, и пока они выясняли, кто здесь должен работать (менты с удовольствием перекинули ответственность на Комитет), меня опросили, а когда закончили – сообщили, что мне придется задержаться в городе, чтобы завершить следственные действия. У меня даже взяли подписку о невыезде – что вообще-то было глупостью. Я ведь якобы сотрудник, а не рядовой гражданин. Впрочем – мне было ни до чего. Я рвался в больницу.