(Не) Мой волк

— Давай решать проблемы по мере их поступления, — изрекает он, и я соглашаюсь. Даже если Ирис не лгала и правда беременна, то от Моргана не отступлюсь. Сейчас чувствовала к нему большую симпатию и привязанность, а это уже что — то значило. Несмотря на то, что волчица спала, тяга к мужчине всё равно чувствовалась, и я начала осознавать смысл слов мамы и Агнес.

Как бы ты не старался отдалиться, противиться, но судьбу не обыграешь и никуда от неё не скроешься. Мне следует многое понять и узнать в Марке, но я готова была это сделать. Да и выбора особо не было. Этого волка только я в норму привести и смогу. Но это даже был некий плюс, потому то, что в моих руках было его состояние, давало мне маленькую власть.

— А теперь лечи меня, — он ухмыляется и быстро чмокает меня в губы. Невинно, мило и по — мальчишечьи. До этого я видела его таким грубым, злым и властным, но сейчас он будто повернулся ко мне другой стороной, показывая свою нежность и простоту. Что — то подсказывало мне, что всё это было только из — за подавленного оборотня.

Медлить не хотела, поэтому прикоснулась своими губами к его губам и поцеловала. Невинно, медленно, наслаждаясь каждой секундой. Ладони на попе сжимаются, и напор Марка заставляет меня ускориться. Из нежного поцелуя он перешёл в страстный, быстрый и безумный. Внизу живота сладко потянуло, отчего хотелось наплевать на нерасторопные отношения и сразу перейти к делу.

Оторвалась от волка, приводя дыхание в норму.

— Помогает? — облизываю губы, смотря в полыхающие от желания глаза.

— Кажется, вы недостаточно стараетесь, доктор, — выдаёт он, на что я округляю глаза. Недостаточно? Сам напросился, волчара.

Впиваюсь поцелуем в его губы и что есть мочи показываю свои умения. Аккуратно провожу руками от плеч до пресса и останавливаюсь, немного поглаживая. Опускаю их ещё ниже, затормаживаясь у резинки домашних штанов, которые сидели на нём неимоверно низко.

Очерчиваю полоску, отчего мужчина напрягается, но продолжает властвовать в моём же поцелуе. Руки сами ложатся на член, сжимая через тонкую ткань. От этого движения Морган резко прекращает атаковать и отрывается, отодвигая меня от себя.

— Не делай так, — говорит он хрипло, опуская руки мне на бёдра. — Иначе третьего свидания мы не дождёмся и начнём прямо сейчас. Пока мой оборотень подавлен, обойдёмся поцелуями. Потом я не дам тебе спуска, так и знай.

Вот наглец, а сам говорил, что лечения ему не достаточно. Сам отказывается, хотя я даже решилась перейти на более решительные действия, хотя прекрасно понимала, что его слова сплошной блеф.

Только хочу сказать что — нибудь колкое, как слышу звонок телефона. Мы оба оборачиваемся на звук, и даже издалека я вижу слово «Папа». На миг задумалась, стоило ли отвечать. Если не отвечу, то не дай Бог приедет ещё сюда. Если отвечу и всё расскажу, такой вариант тоже будет возможен. Как отреагирует на всё это семья, даже не знала. Интересно, Ирис поехала в родительский дом или куда — то ещё?

Приподнимаюсь с колен Марка, дотягиваюсь до телефона и после смачно сажусь на его бёдра, вновь задевая напряжённый орган. Слышу рычание и чувствую, как пальцы с большей силой сжимают ноги. Ох, если у меня от него синяки останутся, ему придётся вылизывать каждый миллиметр.

Быстро нажимаю на зелёный значок и подношу смартфон к уху. Ничего не успеваю сказать, как папа налетает с вопросами:

— Что это значит? Ты сейчас у Моргана? Всё в порядке? Он тебя не держит? Барни сказал, что Ирис уехала, вы поссорились? — папа тараторил в трубку, нападая своими вопросами, а я только и могла, что сконцентрироваться на прохладных ладонях, которые залезли мне под блузку. Ох, милый, по раскалённым углям ходишь.

Папа всё продолжал сыпать вопросами, которые я честно старалась слушать и даже запоминать, чтобы после ответить на них. Но когда почувствовала, как на мне ослабевает лифчик, полностью забила на то, что говорил отец.

Марк ехидно улыбается и ладонями проникает под чашечки бюстгальтера, касаясь холодными пальцами чувствительных сосков. Мгновенно захлопываю рот, чтобы не застонать вслух, иначе потом будет стыдно перед отцом. Чем я здесь занимаюсь, знать он точно не должен.

Наконец — то шквал вопросов прекращается, и я только открываю рот, чтобы ответить, как закрываю его обратно. Пальцы альфы оттягивают соски, из — за чего мне приходится прикусить язык, лишь бы этот чёртов стон не вылетел изо рта.

Укоризненно смотрю на него, но мужчина только упивается данной ситуацией.

— Пелуна? — вновь слышу голос отца и еле — еле беру себя в руки, продолжая таять под ласками Моргана. Главное говорить увереннее.

— Пап, всё отлично, давай дома поговорим? Я тебе всё расскажу, честно, — говорю очень быстро, чтобы поскорее отключиться и надрать этому оборотню уши. Этот засранец наконец — то убирает свои руки от моей груди, но правда ненадолго, лишь для того, чтобы порвать мою новую блузку!

— Скажи это своей матери! — после этой отцовской фразы слышу громкий крик мамы. Этим временем лифчик сползает вниз, и Марк аккуратно с видом профессионала отстёгивает лямки, из — за чего грудь остаётся без прикрытия.

— Так, пока не услышу твой голос, не отстану, — на этих словах оборотень наклоняется и влажным языком скользит по соску, а после берёт его в рот. На этот раз я не сдерживаюсь, и с губ срывается стон. Мама, прости, но эту войну я проиграла.

— Оп, я всё поняла, удачи, — слышу длинные гудки, и чуть ли не проваливаюсь сквозь землю. Телефон сам выпадет из рук, которыми тянусь к плечам, чтобы оттолкнуть мужчину. Как же теперь было стыдно перед мамой… Хоть домой теперь не возвращайся.

Но признаюсь, это было приятно. Но если сейчас позволю продолжить, то буду проигравшей. И если про три свидания слукавила, то хотя бы один день продержаться стоило. Чтобы не подумал, что я зависима от него. Да и, в конце концов, нам бы узнать хоть немного друг о друге!

Просить перестать мне не пришлось, потому что альфа отстраняется сам и победно усмехается. Грудь ноет от приятного ощущения, и я наконец — то расслабляюсь. Тело просит ещё, и если честно, я уже начинаю сдаваться.

— Ты очень милая, когда краснеешь, — нежно произносит он, обвивая руками талию. От этого обычного движения меня накрывает жаром, и я судорожно облизываю язык, чётко улавливая запах мужчины: нотки лайма, цитрусовых, бергамота и жасмина.

О чёрт, только не это.

— Кажется, всё идёт против меня, — проговариваю, тяжело дыша из — за появления волчицы.

Глава 44

Марк

После появления Пелуны в моей жизни я стал чувствовать то, что не чувствовал никогда раньше. Она заставила меня испытать то, существование чего я и вовсе не знал. Дикое возбуждение, которое наступало каждый раз, стоило мне только лишь уловить нотки её аромата, сводило меня с ума. Его хватало с лихвой, чтобы мой волк изнывал от нехватки близости со своей истинной парой.

Эта девчонка пробуждала во мне не только возбуждение. Она заставляла меня раздражаться, злиться из — за неизвестности того, что она делает и с кем. Я готов был вырвать болезненное сердце, которое кололо только от одной мысли, что она была не моей. Мыль о том, что пока я работал и жил с Ирис, она нашла кого — то другого, и сейчас именно он наслаждался её запахом, разрушала на маленькие части.

Пытался успокоить себя только тем, что сам виноват в том, что выбрал не ту. Понимал, что с появлением этой дрянной девчонки полностью охладел к той женщине, с которой раньше хотел связать свою жизнь. Но продолжал жить с ней, оправдывая это тем, что она была лучшей партией. От Ирис будет здоровое потомство, от Пелуны же могли родиться слабые, неполноценные оборотни. Я не хотел этого для своих детей. Они просто не могли быть такими.

Поэтому именно тогда выбрал другую, за что и расплатился. Пожалел миллионы раз, что приблизил к себе волка в овечьей шкуре. Ха, звучало забавно, учитывая, что Ирис оказалась действительно овцой. Даже полноценной сукой, которая рискнула и начала травить меня.