Четыре грани финала

— Прости, папа, — нет-нет-нет, молчать нельзя, но говорить надо очень тихо. Если он подумает, что я повышаю голос, то не остановится. — Я продолжу искать.

— Ну, продолжай, — сегодня он в хорошем настроении, и потому сразу уходит. Я осторожно ставлю ноутбук на журнальный столик, потому что левая рука уже болит.

Мне очень трудно держать его обеими руками. Указательный на левой руке не загибается после того, как я однажды возразила папе. Я приноровилась, но иногда вся рука начинает болеть, и я всякий раз боюсь, что уроню ноутбук.

Тогда моя жизнь закончится. Уйдёт всё то, от чего мне становится хорошо.

Но сейчас я его удержала, своё сокровище. Включать обратно не смею. Утром, если опять проснусь раньше, пока все спят… и даже так рискованно. Если поймают, то начнут орать, что я с самого утра смотрю уродов. Даже если я в очередной раз бессмысленно кликаю по пришедшим на почту вакансиям.

Родители правы, мне надо искать работу. Исключительно по своей доброте они позволяют мне жить у них. Иначе просто некуда идти, ни к подругам, ни к родственникам, ни к п… пар…

Я ищу работу. Но каждую вакансию я проверяю в интернете, читаю отзывы работников, смотрю на условия. И чаще всего я понимаю, что именно увижу.

График шесть через один. Система штрафов. Отвратительные и скандальные руководители. Активность, целеустремлённость, стрессоустойчивость. Всё это маячки опасности.

Продавец-кассир — единственная работа, на которую я гожусь, но я совсем не против. Мне нравится помогать покупателям, нравится помогать им сделать нужный выбор, нравится услужить и оставить в хорошем настроении. Я всегда скажу «Здравствуйте» и улыбнусь, а также буду максимально вежливой и добродушной. Это моя задача как продавца, и мне нравится эта задача.

Но мне не нравится вновь и вновь запоминать, где какой товар лежит. Мне не нравится запоминать, какой товар пришёл, а какой нет. Мне не нравится сплетничать с другими продавщицами, и мне не нравятся темы их сплетен. Мне не нравится надолго отрываться от вымышленных миров. Мне не нравится получать штрафы за то, что я зевнула или вытащила телефон. Мне не нравится, что вторая продавщица Люба, проработавшая в магазине уже пять лет, может спокойно выходить курить и болтать чуть ли не половину дня.

Я сменила уже три места и сейчас ищу четвёртое. Но почти наверняка у меня уже плохая репутация, хотя ничем не смогу это доказать. Я отправляю вакансии, но даже там, где всё-таки вызывают на собеседование, собеседованием дело и ограничивается. Я не знаю, почему. Я стараюсь одеваться наряднее, хотя у меня не так много вещей, я пользуюсь купленными в магазине духами, флакон с которыми уже почти пуст, я стараюсь смотреть на собеседников и говорить уверенно, я говорю, что у меня есть опыт работы, и что я даже согласна ездить на метро на другой конец города.

Ещё я стараюсь прятать руки, потому что сейчас, когда я вошла в ванную умыться перед сном, я опять поняла, что грызу ногти. Наверное, это всё равно видят.

И, наверное, поэтому не приглашают на работу.

Здесь, как и во всём, я сама виновата.

Кажется, все уже заснули. Я не принимала душ, потому что бабушка от шума воды не заснёт, а мама начнёт кричать, что я перевожу воду. Утром, может быть, но это очень долгое занятие, мои длинные русые волосы требуют достойного отношения.

Не то чтобы я ими горжусь… они не волнистые, не курчавые, не какие-то особенные. Но когда я в душе осторожно намыливаю, расчёсываю и сушу их, то становится как-то приятно.

Я очень тихо прошла по комнате и села на диван, что расстелила ещё до умывания. Расстелила, ну, набросила матрас, подушку и одеяло. Очень быстро переоделась в пижаму и прислушалась.

Вроде действительно все спят. А журнальный столик рядом с диваном. И досмотреть очень хочется. Всего лишь семь минут, там как раз битва со злодейкой обещает завершиться! Да, я знаю, что девочки победят — но я хочу посмотреть!

Ни единого звука. Наверное, действительно все уснули, и я рискнула. Пару раз уже прокатывало — приоткрыть крышку, нащупать клавишу яркости и до самого минимума, подключить наушники, действовать аккуратно и тихо.

Я всё так и сделала. Включила видео, передвинула чуть раньше оставленного времени — несколько секунд погоды не сделают — и прислушалась.

Ничего. Всё тихо. Сейчас, когда все трое на пенсии, они обычно быстро усыпают. Они могут встать в туалет или просто меня проверить, но… семь минут! Главная злодейка! А завтра ещё неизвестно как, завтра мне опять бежать в магазин за покупками и нести сразу четыре пакета. Возможно, придут папины друзья, опять будут смотреть на меня с такими улыбками, словно хотят убить, и опять будут спрашивать, что я там смотрю, дразня тихие ответы и гогоча во весь голос. Или мамины друзья — эти будут кривить нос при виде меня и так щебетать, что наушники заглушатся. Или они вздумают устроить уборку, или опять надо будет возиться с бабушкиными цветами, или…

Сколько раз отложенное на завтра в лучшем случае переносилось на послезавтра.

Всё ещё тихо — и я решительно надвинула наушники, щёлкнув по воспроизведению.

Как и ожидалось, девочки победили. Мисака Микото произнесла пламенную речь и пересилила своим рейлганом рейлган противника. Все остальные тоже сыграли свою роль, даже Сатен Рюко.

Мне иногда хочется быть на месте Сатен Рюко. Все её друзья обладают сверхъестественными или просто полезными навыками, а она разве что нюхать умеет, и то больше играючи. Обычная бесполезная девушка, которую остальная троица считает своим другом, даже когда она приносит проблемы или влипает в неприятности.

Прямо как я.

Но если Сатен просто живёт в городе, полном эсперов, и вляпывается по сюжету или случайно, то я во всём виновата сама.

Сама виновата, что из отличницы скатилась в троичницу. Сама виновата, что не сумела поступить на художественное отделение, и пришлось кое-как спасаться на биологическом. Сама виновата, что посмела дерзить отцу, и теперь из-за недвижимого пальца и периодических болей не могу нормально рисовать. Сама виновата, что не смогла учиться на стипендию. Сама виновата, что проваливала зачёты и еле-еле вытягивала экзамены. Сама виновата, что защитила диплом лишь ценой нечеловеческих усилий. Сама виновата, что с высшим образованием не могу найти полноценную работу.

Я прекрасно знаю, что сама виновата. Потому что с самого детства погружалась в вымышленные миры, часто жила ими, думала о них, наслаждалась ими. И пока витала в этих облаках, то реальная жизнь прошла мимо.

Я могла бы выйти замуж и ни о чём не беспокоиться — папа уже давно говорит прямым текстом. Но я боюсь парней, боюсь секса. Все парни одинаковые, все они постоянно ухмыляются и ржут, все они постоянно срываются в драки, все они курят и пьют. Я не хочу такого, мне противно даже думать о том, что такой берёт меня за руку и целует, не говоря уже о чём-то большем. А куда более нормальные, добрые парни… у всех у них уже есть девушки. А если нет, то что я, смотрящая аниме неудачница, могу им предложить? У меня даже тело не особо хорошее, грудь хорошо если третий размер возьмёт, живот и задница от постоянного сидения уже расширились, волосы никакие, очки, осанка от компьютера далеко не идеальная… А если и произойдёт чудо, если такой позарится на меня и согласится встречаться — я от своего неумения, тупости, растерянности сделаю столько ошибок, что попросту оттолкну.

Да и проблемы с сексом это не решит.

Так что можно заранее сказать, что я обречена на одиночество.

Серия закончилась, но я ещё немного посидела, таращась в экран. Затем отцепила наушники и отложила в сторону, потянулась закрыть ноутбук…

— Так вот откуда у нас такие счета за энергию, да?