Четыре грани финала

— На данный момент Харухи Судзумия воспринимает окружающий мир как нечто обыденное, и имеющиеся сверхъестественные элементы не считает сверхъестественными, — Нагато говорила тихо, и Алистер смолк. — Её внимание во многом отвлечено от данных элементов в сторону личных проблем. Ограничение её деятельности признано неприемлемым вариантом по причине дальнейшей непредсказуемости, а взаимосвязь между силой Харухи Судзумии и появлением Таноса не установлена и не доказана.

Ээ… не установлена? Алистер тоже недоумевал, однако на этот раз придержал мнение при себе.

— Теперь можно уже мне? — многие после его вопросов опустили руки, но Микото продолжила и сразу вскочила, когда Асахина кивнула ей. — Почему Сатен-сан? Почему эта Харухи сделала якорем мою подругу? И где настоящая Сатен-сан?

На этот раз и Ицки, и Асахина помедлили с ответом, даже переглянулись, а затем парень с какой-то неохотой признал:

— Мы не знаем ответы на эти вопросы. У нас даже нет каких-либо конкретных предположений, потому как мы не установили никакой связи между Харухи Судзумией и Сатен Рюко-сан. Единственное, что мы можем сказать — крайне маловероятно, что Сатен Рюко-сан мертва. Харухи не убийца и никогда не создала бы якорь ценой чьей-либо жизни.

— Однако дважды убить этот якорь она позволила, — Алистер вновь не удержался от колкости, и вежливая улыбка Ицки как-то дёрнулась. Микото посмотрела на них, на меня, но больше ничего не спросила и села обратно.

— Позволите мне? — теперь руку поднял Дамблдор. — Спасибо. Скажите, а к исчезновению некоторых, так скажем, одиозных личностей вроде Фиаммы тоже вы приложили руку?

— Кампания по избавлению нового мира от персонажей, заявленных как обладающих неоднозначным моральным обликом и отчётливо деструктивным поведением, идёт с самого начала его создания, — Нагато вновь взяла слово. — Ещё в первой петле некоторые из них были погружены в анабиоз и помещены в пространственные пузыри наподобие текущего до принятия окончательного решения на их счёт. Из-за несвоевременно принятых мир и длительного получения разрешения на необходимые действия многие избежали подобной участи и сумели предпринять меры по защите и противодействию нашим усилиям.

Как-то слишком многие. У инопланетян, запросто ворочающих реальностью без всяких Камней, возникли проблемы?

— И что дальше? — выпалил Лужж, даже не поднимая руку.

— Наша первая задача — Танос, — Ицки вернулся к уверенному тону. — У нас у всех будет десять минут после того, как мы покинем пространственный пузырь, и за эти десять минут надо что-то предпринять, дабы не поддаться созданной им реальности. Есть идеи?

Идей не было. Ни у меня, ни у кого-то ещё. Через минуту молчания Дамблдор сказал:

— Думаю, нам давно пора прерваться на перемену размять мозги.

Ему даже не надо было продолжать — Нагато сама кивнула и закрыла книгу. С этим негромким хлопком пространство тоже изменилось, и теперь мы сидели на травенистой площадке, обдуваемым свежим прохладным ветерком. На гигантской белой скатерти, покрывшей всю очерченную лесом поляну, появлялись самые разнообразные блюда. Я подумала о рыбе с соусом — и на краю скатерти, обращённом ко мне, именно она возникла из ниоткуда.

Пища для мозгов сейчас точно потребуется. Хотя мысли исключительно печальные.

Я — не человек. Ни в коем плане, хоть моральном, хоть юридическом. Мною легко можно и манипулировать, и играться, даже не оправдываясь. Чем, собственно, и занимаются. Даже если будут защищать, то лишь как ценный ресурс — дабы сохранить для себя, не позволить остальным наложить руки…

— Эээ… Сатен-сан?

Микото уселась рядом со мной, но как-то нерешительно. Еды при себе она не держала и смотрела смущённо.

— Прости, но… я не знаю, как ещё к тебе обращаться, хоть ты и не Сатен… и я просто хочу сказать, что ни в чём тебя не обвиняю! — выпалила она очень быстро. — Я даже сочувствую тебе, потому что, ну… это даже нечестно, просто швырнуть тебя во всё это. И я никому из наших не скажу. Просто… не знаю, к тебе стоит продолжать обращаться как к Сатен или…

— Лучше продолжай, — сумела вклиниться я. — И чтобы остальных не беспокоить, и… тело-то принадлежит Сатен. И однажды ей вернут, я уверена. И я уверена, что она просто где-то внутри, потому как я японский знаю и всё такое. Хотя думаю, что прибыла из России.

— Это странно, — Микото тревожно покачала головой, но одновременно слегка расслабилась. — То есть, если ты вроде какое-то воплощение этой Харухи, то причём тут Россия? Или у неё предки какие-нибудь оттуда?

— К сожалению, нет. Вопрос родословной Харухи давно проработан, и она чистокровная японка, — теперь к нам подошла Асахина в компании с Алисой. Обе также уселись рядом — насколько я заметила, все остальные уже успели разбиться на группки, уплетая ужин или обсуждая происходящее. — Пока что это такая же загадка, как и почему именно Сатен-сан была выбрана целью.

— И что, у вас совсем никаких вариантов нет? — Микото уставилась на них недобро.

— Есть, — Асахина этому ничуть не обиделась и даже улыбнулась, да и Алиса выглядела спокойной. — Правда, они частично секретные сведения. Но вам, думаю, я смогу рассказать, да и остальным постараюсь. Поймите правильно, Ицки делает тяжёлую работу и многое взваливает на себя, но он слишком уверен, что перезапись мира устроила Харухи Судзумия. А мы сомневаемся — как раз из-за вашего существования, Сатен-сан. Вы никоим боком не связаны с Харухи и непохожи на её прошлую попытку создать собственную копию.

— И кто тогда, если не Харухи? — Микото придвинулась ко мне и вновь напряглась, словно намереваясь поработать телохранителем.

— Некоторые фракции, спрессованные вокруг Харухи Судзумии, предполагают, что изначально её сила принадлежала девушке по имени Сасаки, — Асахина говорила совершенно открыто, не пытаясь шептать или оглядываться в поисках подслушивающих. — Была даже образована своеобразная Антибригада, ставящая своей целью возвращение этих сил якобы истинному хозяину. Однако сама Сасаки не пожелала такого, да и у Антибригады ничего не вышло. Тем не менее, я вынуждена признать, что в этом деле присутствуют определённые странности. Кроме того, ещё в первой петле и Сасаки, и Антибригада неожиданно исчезли, мы до сих пор не можем их разыскать. Поэтому… — Асахина грустно улыбнулась мне. — Есть теория, что Сасаки так или иначе сумела получить контроль над силами Харухи или аналогичными им, и именно она переписала мир, и именно её якорем вы являетесь.

Час от часу не легче. Так к моей персоне кого только не приклеют.

— Сначала Харухи, потом Сасаки, потом вообще невесть кто? — Микото по праву подруги вновь воплотила мои мысли. — Доказательств опять-таки нет?

— Увы, — Асахина изящно развела руками. — Можем полагаться лишь на ощущения. Если вы позволите мне такие туманные описания… это может объяснить и связь с Россией, и саму нацеленность на вымышленные миры. Потому что Сасаки куда более заинтересована в разнообразном культурном обогащении, с неё вполне сталось бы прочесть что-то вроде пародийной российской серии, полностью неизвестной в Японии, и вообразить себя девушкой из другой страны. Ещё раз простите за туманное.

Лицо Микото было синонимом скептицизма, да и меня ничуть не убеждало. Мне не всё равно, чьим именно воплощением я являюсь, и вариант с Сасаки как-то не очень вдохновляет.

Пусть даже не могу сказать, что так уж хорошо её знаю.

— Можно теперь мне спросить? — Алиса терпеливо дождалась своей очереди. — Сатен-сан, а русской откуда именно вы себя ощущаете? Из какого времени?

— Я… — несколько секунд я пыталась сообразить. — Если честно, я вообще не понимаю, почему ощущаю себя именно русской. Водку не пью, матом не ругаюсь, против Запада ничего не имею…

— …зато подобным перечислением и знанием присутствующих отсылаете к первой половине двадцать первого века, — задумчиво кивнула Алиса. — Я как раз недавно в школе проходила этот период.

— И что там было? — я аж заинтересовалась, но девушка из будущего лишь покачала головой.