Страница 44 из 113
Памяти сражений и кровопролития.
В том числе самого последнего.
Каждый Камень сильнее, чем кажется. И в умелых руках представляет огромную опасность. Мои руки не самые умелые, что уж там, но даже к ним пришла идея.
Я посмотрела на поле битвы, где Танос вновь атаковал — теперь чем-то невидимым, но заставившим весь мир дрожать, а башню разрушаться во второй раз.
Если у меня получится — он умрёт. И Алистер умрёт. На этот раз я убью не в мгновение помешательства, и мне до сих пор тошно осознавать это… но никто из них не употребит Камни на воссоздание мира и его процветание. Только на реализацию своих разрушительных замыслов.
А коли так, то я права и я должна победить.
Нацелиться сразу на обоих. Максимально сконцентрироваться. Веном даже затих, помогая мне восстановить образы, захватить их в памяти, вспомнить… вспомнить, где именно, куда, откуда…
Голова резко заболела, ноги подкосились. Пользоваться Камнем на полную мощность не так просто… но надо… держись, Сатен Рюко, у тебя единственный шанс…
Алистер прекратил атаковать меня, используя все силы для сдерживания Таноса. Его глаза вновь вспыхнули зелёным, а Перчатка оранжевым, их силы столкнулись в неведомом танце… и это лучший момент.
Я сняла защиту.
Силы на её удержание вернулись едва ли не оргазмической эйфорией.
Танос и Алистер мгновенно повернулись ко мне — но простите, смерть идёт не прямо отсюда…
Что-то блеснуло по всему периметру, вне диаграмм, вне разрушений, вне их магии…
И многократно скопированная Авада Кедавра ударила в них.
Оба, несомненно, могли перенести одно заклинание без проблем.
Оба сумели бы выдержать десяток попаданий.
Но вырванная из другого пространства смерть атаковала сотнями зелёных лучей, появлялась вновь и вновь, пробивала пространство всех немыслимых защит, била без передышки… пока их тела не рухнули.
Веном вылез сразу же, обволок Перчатку и одновременно вцепился в тело Алистера. Я упала на колени, чувствуя переполняющую мощь очередного Камня, вытянула вперёд правую руку — уже слабо видя от напряжения, но прекрасно чувствуя, как Перчатка обволакивает её, подстраивается под гораздо меньший объём, садится прочно. Оранжевый огонёк ярко загорелся на золотой поверхности, а затем и зелёный и голубой.
Два Камня в обмен на две жизни.
Ничего, я всё искуплю. Прямо сейчас займусь. Для начала… объединить Время и Пространство, захватить кусок, когда остальные камни были вместе, вернуть утраченное…
Красный огонёк. Фиолетовый. Жёлтый.
Вся шестёрка в сборе.
И вся власть над миром в моих руках.
Тысячи желаний рванулись наружу — и некоторые из них принадлежали Веному — но я сосредоточилась на одном. Самом главном, ради которого я и выбрала первой целью Камень Реальности.
Не стала щёлкать пальцами или вставать в позу — слишком устала и голодна для такого. Лишь подняла руку и прошептала:
— Покажи мне эту реальность. Покажи её всю.
И Перчатка сработала.
Город был разрушен давно. Не горели пожары, разгоняя ночную тьму, не пробирались мародёры, внося хоть какое-то движение в застывшую картину, и лёгкое пение птиц казалось невероятным в этой гробовой тишине стальных останков. Я недоумённо огляделась, а затем посмотрела на Перчатку.
Перчатки не было.
— Вот так вот, девочка, — Танос сидел на каменной плите недалеко от меня. Перчатка вернулась к нему, и шесть ярких огоньков разгоняли тьму.
Я не успела даже нормально разглядеть его — сильнейший удар отбросил в сторону, врезал в стену, и каждая кость вспыхнула огнём. Зрение вновь отключилось, я закричала от боли, попробовала воззвать к Веному… пустота.
Симбиот исчез.
— Видишь ли, девочка, всё в этой жизни достигается насилием, — Танос подошёл ко мне и склонился; его голос оставался спокойным, будто со мной разговаривал некий мудрый старец. — Только насилием можно добиться успеха. Только насилием можно заставить других слушать тебя. И только насилием обрести взаимность.
Зрение слегка прояснилось, и я рахглядела, как освещаемый светом Камней Танос сел на корточки, даже так возвышаясь страшной горой. Всё тело болело, но я попробовала отползти, спрятаться…
— Однако насилие это нечто большее, чем путь к успеху, — продолжал он. — Насилие — это власть. Власть над телом человека, его личностью и судьбой. И для того, чтобы эта власть не прекращалась, человека нужно… постоянно… держать… в страхе… перед… насилием…
Каждое слово сопровождалось ударом, вбивающим меня в землю. Зрение вновь померкло, изо рта вырывались какие-то хрипы, сил вслушиваться не оставалось, хотелось лишь умереть и прекратить эту невыносимую боль…
— Держать, чтобы он привыкал к насилию, — удары прекратились. — Чтобы он не смел возражать. Чтобы однажды ему понравилось, и он не только захотел остаться, но и начал требовать от остальных склониться перед насилием. Потому что люди, вкусившие жизнь без постоянного насилия, опасны. Опасны самим своим существованием, девочка, опасны желанием противодействовать насилию, опасны словами и мыслями о том, что мир без насилия достижим.
Просто убей меня… хватит болтать, пусть ты и злодей… просто убей… даже если меня не вернут…
— Вот это и есть Грань Насилия, девочка, — очередной удар оборвал уже и хрипы. — Ты ведь хотела пройти ею, не так ли? Хотела собрать Камни и подчинить реальность. Ведь ты лучше других знаешь, какой она должна быть. И ты всех поставишь перед фактом, что она должна быть именно такой. А кто не согласится? Что ж, тех ждёт бесконечное, постоянное, повседневное насилие. Пока они не умрут или не смирятся. И ты примешь их смерть, ведь это во имя истины и всеобщего счастья. Потому что так всё устроено.
Зрение опять слегка прояснилось, и я увидела жуткую улыбку склонившегося Таноса.
— Если ты хочешь установить истину и всеобщее счастье, то ты обязана подвергнуть их всех необычайному насилию. Потому что иначе нельзя, девочка. Вот только не одна ты хочешь такого. Я тоже хочу. И когда я завладел Камнями, то создал реальность, в которой ты видела себя добивающейся успеха и идущей на жертвы ради великой цели.
Он выглядел и говорил почти как заботливый отец, даже когда вновь занёс кулак.
— В тебе никогда не было симбиота. У тебя никогда не было силы Камня Бесконечности. Всё это — реальность, созданная моим насилием. Иллюзия того, что ты свободна и можешь самостоятельно что-то прелпринять. Но ты не сможешь. Никогда не сможешь. Потому что я — хозяин твоей реальности, и моё насилие решает твою свободу.
Кулак опустился, опять поднялся — но теперь в нём выскочило лезвие. И оно пронзило горло, превратив стоны в предсмертные хрипы. А затем вырвалось, блестящее от моей крови.
Но я всё равно не умирала… потому что и моя смерть была в его руках… вся я не более чем марионетка… не более чем игрушка…
Танос усмехнулся.
Безо всяких усилий согнул пальцы Перчатки.
И щёлкнул ими.
Телефон равнодушно показывал всё ту же дату.
Тридцать первое августа. Два часа ночи.
Я во второй раз вернулась туда, где всё началось. Но что это изменило?
Танос или не Танос вернул меня — я всё равно в его власти, в его реальности.
И не могу сбежать.
Грань Обмана: общий сбор
Я изо всех сил пыталась быть весёлой на прогулке с Уихару.
Но просто не смогла.
Нечему радоваться. Вся окружающая реальность — игра Таноса. Я не знаю, почему цель этой игры я, и мне уже как-то плевать. Хоть что делай, хоть куда рыпайся, конец один — смерть от рук злодея.
Когда Акселератор зашёл в ресторан, то я посмотрела на него, однако ничего не придумала. Вряд ли он соберётся мне помогать, но и если соберётся — против Таноса, контролирующего весь мир, даже сильнейший эспер не сдюжит.