Страница 1 из 4
- Потом приходил молодец удалой
Из края за мутною Зыбью-рекой...
Богатырь грохнул по столу опустевшей кружкой и уставился на певца налитыми кровью глазами. В кабаке давно стихли любые разговоры, хотя каждый из посетителей уже много раз слышал песню старого Брага о княжьей сестре Несмеяне, уведенной колдуном Хладом в глухую Лютомань, и обо всех тех, кто пытался вызволить ее оттуда. Из месяца в месяц песня становилась все длиннее, ибо Браг поминал в ней всякого, кто пускался на поиски княжны. Много храбрых воинов являлось сюда из дальних краев, но ни один не нашел Несмеяны, а кое-кто и обратного пути из Лютомани не сыскал.
- Останется в чаще сокрыта она,
Покуда по воле черна колдуна
Стоят между нею и миром людей
Царь-Коршун, Царь-Волк и Царь-Змей!
- привычными словами завершил Браг свою песню.
И тут багровоглазый богатырь перегнулся через стол и, схватив старика за ворот, притянул его к себе.
Все только ахнули. У Бессона, подыгрывавшего Брагу на флейте, рот от изумления открылся.
- Завтра, - просипел богатырь, - завтра твоя песня будет заканчиваться по-другому, помяни, старик, мое слово!
Молва о новом богатыре, собирающемся на поиски Несмеяны, облетела округу, словно разнесенная ветром. Много было таких - плечистых, сумрачных, суровых, исполненных решимости без княжны не возвращаться. Может, и этот был такой же, как и прочие, да только оружие при нем было непростое, не против обычного врага, а против нечисти заговоренное. А это означало, что с Лютоманью он схватится на равных.
В ту ночь о богатыре и его заговоренном оружии думали все. Тихо вздыхала у себя в тереме Ждана, жена князя: мало того, что богатырь того и гляди приведет обратно эту смурную девку - это ладно, все равно ее сразу замуж за спасителя и спровадят, - да ведь за ней еще и половину их владений отдавать придется. Зато улыбался себе под нос князь Любим: изведет богатырь в Лютомани всю нечисть, и не пойдут тогда торговцы на юг кружным путем через соседние земли. По его, любимовым владениям, двинутся купеческие обозы, и такая прибыль тогда повалит, что и обещанной за сестру половины княжества не жаль. Перешептывался простой люд, возбужденный и напуганный одновременно, и даже звезды, роившиеся в ночном безоблачном небе, теснились, тихонько звеня, в вышине, чтобы заглянуть в окошко одной из комнат на постоялом дворе: там раскинулся на постели спящий богатырь-великан, а заговоренные меч и лук со стрелами лежали с ним рядом, и звездный блеск вязко расплывался по мутной глубине железа.
Только сам богатырь мерно всхрапывал, не думая ни о чем, да в самом сердце Лютомани спали, не ведая о будущем госте, темный колдун Хлад и княжна Несмеяна.
Несмеяну прочили в жены князю Беляну с Западных земель. Любим возлагал большие надежды на этот брак: сильный союзник лишним не будет. На званом пиру Любим и Белян пересмеивались-перешучивались по-свойски; Белян то и дело норовил подтолкнуть Несмеяну плечом, по-дурацки свешивал голову, заглядывая ей в глаза, и басил, обращаясь к Любиму:
- А чего сестрица такая хмурая? Чего такая серьезная?
Брат усмехался, приговаривал, что это, мол, девичье притворство. Ждана поглядывала с раздражением, но помалкивала. Несмеяна давила в руках хлебную корку и смотрела в дощатый стол. Хмурой, серьезной всю жизнь прожила, ни ради кого меняться не станет. Не люба - ищи другую.
- Ну, улыбнись!..
Несмеяна слегка отодвинулась, и уже захмелевший Белян, вместо того, чтобы поддеть ее плечом, пьяно качнулся на лавке.
- Так он нам не сватов, а дружинников зашлет, - тихо процедила Ждана.
- Эй, Белян, тут слухи доходили, что ты разбойничью шайку, на границе промышлявшую, под самый корень извел? - громко спросил Любим.
- Так и есть, под корень, - с важным видом подтвердил Белян. - Кого порубали, кого на деревьях вздернули! Да я сам... вот этой рукой...
Он потряс в воздухе дюжим кулаком. Несмеяна выскользнула из-за стола.
Звон кузнечиков словно плавился в воздухе. Даже над поверхностью реки не было ветерка. Девки, увязавшиеся за Несмеяной, быстро позабыли о княжне, и теперь с визгом плескались у берега. Несмеяна сидела на камне среди высокой травы, и, прикрыв глаза, вдыхала густой, пьянящий, тягуче-медовый аромат своих любимых цветов - аромат чертополоха. Среди пушистых фиолетовых комочков копошились пчелы. Открывая глаза, Несмеяна видела вдали темную полосу, проступающую за выгоревшим лугом. То чутко дремал под летним солнцем запретный лес - Лютомань.
Несмеяна снова закрыла глаза, пытаясь раствориться в душном мареве жарких трав и пчелиного гула. И не сразу поняла, почему вдруг повеяло прохладой. А открыв глаза, увидела перед собой человека в сером балахоне, подпоясанном веревкой. Прямые сивые волосы, охваченные обручем, свисали вдоль худого лица, отчего оно казалось еще более узким. Светло-серые глаза, поблескивавшие, как утренние блики на льду, смотрели на нее в упор.
Несмеяна и раньше видела Хлада, но только издали. Иногда он выбирался из Лютомани, уезжал куда-то на сером коне, а потом возвращался обратно. Нигде не задерживался, ни к кому не обращался. Его никто не трогал - не смел. Лишь один лучник из Любимовой дружины выпустил из-за частокола стрелу ему вслед. Ветра не было, но стрелу снесло далеко в сторону. Три дня спустя лучник, напившись, захлебнулся в канаве.
Сейчас, когда Хлад оказался так близко, Несмеяна удивилась тому, насколько он молод: старше ее лет на пять, не больше.
- Что это ты? - спросил он.
Несмеяна подняла глаза и тихо, но очень отчетливо проговорила: